Брехт поселился у священника. В пристройке к храму. Церкви? Как у католиков маленькие церквушки называются? Капелла? Или капелла – это часовня? Там нет священника. А тут есть, вон дядечка скрюченный в чёрном. Ладно, пусть будет церковь. Называется эта церквушка громко – «de María Inmaculada» (Непорочной Марии). Что-то вроде кельи Брехту выделили. Адонсия попыталась оказаться рядом, но Брехт умоляюще глянул на падре и тот шугнул блудницу из святилища. Разделся, умылся, съел миску полбы. Ну, каши какой-то пресной, даже чуть сладковатой. Рыгнул сыто (прости господи) и спать товарищ полковник завалился. Ох и отоспится после вчерашнего. Не. Холодно. Никто не топил, да и не заметил печки в келье Иван Яковлевич. Снова оделся, укрылся, чем мог. Ну, теперь-то соснуть минут шестьсот.
Хрена с два. Это же деревня. У каждого горожанина по курятнику и в каждом петух. И как давай они ни свет, ни заря глотки драть. У священника самый голосиссссссстый. Но и остальные не лаптем щи хлебали. Отрабатывали честно кормёжку. По воплю за зёрнышко. Целый час орали. Иногда по десятку в раз. Потом давай коровы мычать. Потом козы. Чего они так противно делают? Мекают? Бекают? Гады. Лошади ржали. Есть у рок-группы Pink Floyd альбом Animals. Вот точно так же начинается. А ведь в юности нравилось Ивану Яковлевичу. Тут вам не там. Там искусство, а тут – правда жизни.
Энималс не прекращался, и Иван Яковлевич решил, что нужно вставать, всё равно уже не заснуть. Нужно перебинтовать руку, порезанную и ошпаренную, ночью дёргался ворочаясь в страшно холодной келье под половиком каким-то, уснуть-то уснул, но повязку сдёрнул. Нужно обработать йодом и перевязать. А в его келье темно – маленькое окошечко с зеленоватым стеклом под потолком. Брехт взял сумку с медикаментами и толкнул дверь. Ночью, когда его устраивал падре Рамон в эту комнатку, Иван Яковлевич не понял, как дом спланирован, всё по каким-то переходам шли да по лестницам. Выглянул и понял сейчас, что он не в доме, и не в церкви этой. Он на колокольне. Прямо над ним висело четыре колокола. Небольшие, далеко им до Сысоя. Солнце вставало из-за гор на востоке, обещая хороший денёк. Тепло будет, градусов пятнадцать точно. И это зимой. Из просвета между дверью и стеной колокольни была видна дорога. Так, если восток там, то дорога с юга. От железки как раз.
Полковник уже почти отвернулся, собираясь спуститься на двор по каменной винтовой лестнице, как что-то глаз зацепил краешком. Брехт не поленился и ещё раз посмотрел на дорогу. Точно, какие-то чёрные точки обозначились. Бинокля под рукой не было, так напрягся, вглядываясь, прищурился. Точки приближались и росли. Ешкин по голове, так это же колонна с грузовиками и похоже броневиками. А первым, не танк ли ползёт. Удивительно. Сейчас у танков настолько мал моторесурс, что увидеть танк, ползущий по мирной дороге – это редкое зрелище. Залюбовался Иван Яковлевич. Чёрт. Это ведь враги. Нужно бежать к Светлову поднимать их отряд. С такой скоростью у них минут десять есть.
Нда. Только чем воевать? Есть только пистолеты и винтовки. Ни гранат, ни ПТРС, ни пулемётов. Не поволочёшь же всё это на себе, без патронов к тому же. Всё переломали в Сарагосе и закопали, чтобы технологии не ушли к врагу.
Забыв о саднящей руке, и о плачевном состоянии отряда, Брехт, перепрыгивая через три ступеньки, понёсся вниз. В голове образовалась шальная мысль, что это им решил создатель технику и оружие подкинуть. Присматривает за Иваном Яковлевичем. Чувствует ответственность. Сам же забросил.
– Иван Ефимович, что думаешь? – через пять минут, выплеснув на сонного хорунжего свою супер-пупер идею, Брехт схватил со стола рядом с кроватью, на которой сидел Светлов, кусок подсохшего хлеба и захрустел. Кушать хотелось как из пушки.
Главный диверсант, ощерился, показывая клыки.
– Добро. Побежали людей собирать, всех к церкви. – Стал натягивать бриджи. Раздетым спал и не замёрз, Брехт даже после пробежки всё ещё трясётся от утреннего холодка и спал одетым под половичком и одеялом самодельным больше на войлок похожим.
Шум моторов уже перекрикивал гогот гусей и меканье коз. Только разве самые горластые петухи ещё соревновались, выдавая на десяток децибел больше танков. Ну и танки ещё не те, не дизеля со страшным количеством лошадей, а маленькие бензиновые карбюраторные коптилки. Что тут может быть, только немецкие панцеры первые (Panzerkampfwagen I (Pz.Kpfw.I.). Там движок на 57 лошадей и скорость по пересечённой местности 10 километров в час. Ну, в самом лучшем случае это Pz.Kpfw. II. Их уже несколько десятков сделали и сюда на пробу должны были прислать. Вот там уже 140 сильный двигатель. Рядный, 6-цилиндровый, карбюраторный, жидкостного охлаждения Maybach. Эх, нужно бы переправить такой в Союз. Для танка двигатель слабоват. А вот грузовики делать с таким. Вещь будет. Это не полуторка получится. Тут и пятитонный грузовик можно забабахать. А для танка он добыл уже у японцев дизель с танка «Йи-Го» или Тип-89. Должны уже скоро, Блюхер хвастался, первые танки с новым двигателем поступить в ОКДВА на испытания. Умудрились наши конструкторы не только повторить шестицилиндровый 120 сильный дизель, но и довести мощность до 160 сил лошадиных. И пушку 75 миллиметровую присобачили. Полная вундервафля будет. Кровью дорогие товарищи японцы на Халхин-Голе умоются. И так наши Т-26 их почти безбронные танки жгли как игрушечные в реальной истории, а тут снаряд будет два танка насквозь пробивать.
Ага, а от третьего отрикошетит и самолёт собьёт. Возвращаться пора. Осваивать новую технику. В Монголии нужно обязательно отметиться. Нужно так врезать, чтобы даже мысли не возникло у самураев на СССР напасть во Второй Мировой.
Ладно, как говаривала гражданка Конфедеративных Штатов Америки Скарлетт О’Хара «Не буду думать об этом сейчас. Подумаю об этом завтра».
Событие восьмое
– Я хотела бы, купить у вас автомобиль.
– Модель?
– Нет, бухгалтер. Но за комплимент, спасибо.
Альмандронес, это необычный по конфигурации городок. Это квадратик такой небольшой и центральной площади у него нет. Ну, перекрестились две улицы, вот и вся площадь. Ратуши нет. А церковь находится не в центре, а на самой окраине. Брехт успел оббежать пятерых бойцов. Каждого следующего тоже отправляя народ собирать у церквушки Непорочной Марии. Не успели бы. Но колонна встала на въезде в городок-деревушку и на очень и очень необычной машине выслала разведку. Это прямо как бентли какой для 1938 года. Hansa 2000 кабриолет седан – легковой красный, сверкающий хромом, немецкий автомобиль. Сейчас верх был закрыт. Это, наверное, даже покруче всяких мерседесов. Корма, правда, дебильная. Скошенная такая.
Отправлять на разведку, по идее, надо танк с десантом на броне, но нет, отправили совершенно незащищённый люксовый автомобиль. Никто не покусился на красную дивчачью машину, она проехала по Альмандронесу и вкатила на площадку, не площадь же перед церквушкой. «Немцы» были внутри храма. Брехт за всем этим действом наблюдал как раз с колокольни. Отличный обзор. Церковь и так на возвышенности, да ещё почти десять метров колокольни.
Остановился лимузин этот и оттуда вышел немец-перец-колбаса. Толстенький такой. Господин. А нет – ХЕР. Следом из машины вышел старичок. В форме тоже. Никакая это не разведка, старичок был в такой же форме, как и Брехт, то есть полковник. Не ходят оберсты в разведку. Ещё бы генерала в разведку отправили. Выяснилось, зачем пожаловали камрады – геры, почти сразу. К машине вышел из своего домика при церкви падре Рамон и поприветствовал автолюбителей.
Слышно было плохо. Метров пятнадцать расстояние, да ещё двигатель у Хансы подрыкивает. Не те ещё двигатели даже на люксовых машинах. Понял Брехт следующее. Немцы из легиона «Кондор», для госпиталя подыскивают место. Не хотят использовать вместе с испанцами Ториху. Туда прорываются русские самолёты и обстреливают. Шалят. Нет, по «красному кресту» не стреляют, но кто их этих русских варваров знает, сегодня не стреляют, а завтра начнут, лучше перенести немецкий госпиталь в тихое спокойное место в паре десятков километров. Говорил это оберст на немецком, а толстый майор переводил на испанский для священника. Старый падре к уху ладонь не прикладывал, глуховатого не изображал, но немец-перец-колбаса громко почти кричал перевод.
