как все покорно встали из-за столов и, глядя в тетради, старались повторить то, что только что показывал нам Долгов.
Так, чтобы не выглядеть идиотом, смотрящим впереди себя, нужно попытаться хотя бы попробовать повторить то, что я видел ранее. Память у меня всегда была отменная и разум чистый, даже после трубки забористого табака, от которой в глазах круги плыли. Так, нужно вытянуть вперед руку, повернуть по часовой стрелке, а дальше... Дальше не помню.
Я посмотрел на Карамзина, который крутил рукой, но никакого разноцветного пузыря у него не получалось. Собственно, как и у остальных учеников в этом классе.
Переведя взгляд на Долгова, я заметил, что тот пристально за всем наблюдает и усмехается. Как же можно чему-то обучиться, если таким образом преподавать. Внезапно раздался плеск воды, и я обернулся, глядя, как один из учеников стоит мокрый, словно его из ведра мыльной водой облили, и выплевывает изо-рта пену. Раздались скрытые смешки, которые тут же заглохли, после едва слышного покашливания Долгова.
— И что тут смешного? Лопухин хотя бы хоть что-то из себя выдавить смог, а вы? Нечего таращиться. Возвращайтесь к отработке практического навыка.
Я повернулся к Дмитрию, который пожал плечами и снова начал что-то изображать рукой, бурча под нос нелицеприятные слова в адрес Долгова. В принципе, я готов был присоединиться к его горячим эпитетам, но не знал и половины из того, что Дмитрий говорит. Вроде бы по-русски все вокруг говорят, а я половины слов не понимаю. Если бы я знал, что именно необходимо делать...
Через некоторое время у всех так или иначе получилось сделать этот щит, кроме меня и одной девушки, которая как бы не старалась у нее ничего не получалось. Мои обидчики уже практически в открытую смеялись, глядя на меня, а Карамзин смотрел сочувственно. Меня разобрала такая злость, что надо мной, императором всероссийским, кто-то имеет наглость усмехаться, что перестал контролировать свои действия. Сгущающийся воздух вокруг привел меня в чувство, от чего рука дрогнула и мысли вернулись в реальность, где есть я, магия и весь класс, который смотрит на меня в ожидании очередного позора Петра Романова. Как у меня получилось сотворить хоть что-то, я не знаю, но вспомнил тщательно записанные слова из тетради в конце и прошептал их, с содроганием глядя, как вокруг меня образуется тот самый пузырь, который и был темой нашего занятия.
И тут резко и громко прозвучал удар гонга. От неожиданности пузырь разлетелся сотнями брызг в разные стороны. Я тоже колдун. Эта мысль совершенно не хотела укладываться в голове, вытесняясь другой. Почему-то до начала урока я такой громкий звук гонга не слышал, но, я ведь был занят, мы же «дурачились» с теми двумя амбалами.
— Задание известно, урок окончен, — Долгов махнул рукой отпуская нас. — Романов, задержись.
Я напрягся, гадая, что ему от меня нужно. Ведь я выполнил задание, которое он поставил перед нами.
— Я тебя подожду, — одними губами произнес Карамзин, и я кивнул, убирая книги и самопишущее перо в суму. Кажется, я понял, почему Дмитрий всегда ходил вместе со мной, с местным мной, конечно — вдвоем куда как проще отбиваться от таких вот Агушиных, которые, похоже, нападать любят частенько.
Я заметил сочувствующие взгляды, направленные на меня от тех двух девушек, на которых мне указал Дмитрий. От этих взглядов уверенности во мне не прибавилось, но я стойко ждал, когда все выйдут и оставят меня с Долговым наедине. Как бы не было сильно наказание за ту драку, я его приму стойко. Когда в помещении никого не осталось, я подошел к Долгову с замиранием сердца. Он без малейшего предупреждения жестко обхватил меня за подбородок и повернул голову так, чтобы на ту сторону, куда прилетел кулак Щедрова падал свет. Наверное, у меня так фингал цвести начал, глаз-то побаливает, да и заплыл, я это чувствую.
— Вижу, что тебе сегодня тоже удалось «подурачиться», — Долгов тихо усмехнулся и провел рукой возле моего глаза. По лицу прошла теплая волна, и я с удивлением распахнул глаза, потому что и боль, и чувство, что глаз может вообще на сегодня закрыться, прошли, как будто и не было этого удара. — Это радует. Редко на моей памяти такие вот мальчики для битья находили в себе силы и характер, чтобы начать уже шевелиться и отвечать. По правде говоря, такое произошло на моей памяти впервые. Если хочешь научиться чему-нибудь новому, то приходи сегодня в шесть вечера в зал. Постарайся не опаздывать, — он отпустил мой подбородок и отвернулся, всем своим видом показывая, что потерял ко мне интерес, и я свободен. Намеки и полутона я давно научился распознавать, Верховный Тайный совет очень хорошими учителем оказался, поэтому, схватив суму, которую выпустил из руки в тот самый момент, когда почувствовал на лице тепло, я выскочил из класса.
Карамзин, как и обещал, ждал меня на той самой площадке, где я подрался.
— Что ему нужно было? — спрашивал Дмитрий шепотом, оглядываясь на дверь.
— Ничего, ушиб залечил, — я повернулся к нему поврежденной стороной. — Еще сказал, чтобы я в зал пришел сегодня в шесть. Тогда он меня чему-нибудь еще научит. — Мне сначала не хотелось говорить, но я знал, что последует дальше.
— А мне можно с тобой пойти? — тихо спросил Дмитрий. Ну вот, я знал, что так и будет. А мне нужно, чтобы он со мной пошел, потому что я понятия не имею, что такое этот зал и где он находится, а спрашивать у кого-либо — вызывать ненужные подозрения.
— Полагаю, что можно. Ну не убьет же он тебя на самом деле. Самое страшное, что может случиться, это тебя прогонят вон, — Карамзин слабо улыбнулся и кивнул.
— Ну, тогда в шесть. А сейчас пошли уже пожрем. Завтрак мы благополучно проспали, надо хотя бы пообедать, — я согласно кивнул. За всеми этими потрясениями только сейчас понял, что живот действительно подводить начал.
Пока мы шли в столовую, как назвал трапезную Карамзин, я внимательно запоминал дорогу. Никогда нигде не блуждал раньше, так что запоминалось хорошо. Да и ноги словно знали, куда надо идти.
В столовой было людно. Меня поразило, что надо самим брать большие подносы и выбирать себе еду из стоящих на большом столе блюд, а потом садиться за маленькие столы, чтобы уже приступить к обеду. Возле стола на меня напал ступор.
