стене по ввод силового кабеля ушла почти четверть заряда аккумулятора компактного перфоратора: умели в старину делать крепкие стены! После этого установил одну над другой две серые коробки. Одну с автоматическими предохранителями, а вторую под тороидальный силовой трансформатор. Силовой провод в кабель-канале спустил до привычной метровой высоты от пола, после чего приступил к монтажу блока стенных розеток в той части кабинета, где было запланировано устанавливать аппаратуру. Лишь после завершения этого этапа работы кремлёвские электрики по телефонному звонку Андрея подали напряжение на новую линию.
За проверкой параметров напряжения в розетках его и застали посетители.
— Здравствуйте, товарищ Мокшанцев. Мы вас не сильно отвлечём?
Андрей, переодевшийся в синий рабочий комбинезон, даже подскочил от неожиданности, увидев, с кем пришёл Власик.
— Здравия желаю, товарищ Сталин! Конечно же, не отвлечёте! Тем более, я уже фактически закончил этот этап работы.
— Фактически? Значит, ещё не закончили?
— Осталось только пометить напряжение в розетках, чтобы кто-нибудь случайно не перепутал с привычным ему. Конечно, здешние вилки практически невозможно воткнуть в эти розетки, но вы же знаете, насколько могут быть изобретательны наши люди!
Сталин усмехнулся.
— Это верно! Изобретательны и в хорошую, и в плохую сторону. Простите нас за навязчивость, но нам хотелось бы лично пообщаться с первым живым человеком двадцать первого века, прибывшим в наше время. Хотя ваш президент и общался с нами, но вы первый, кого можно… потрогать руками.
— Пожалуйста, товарищ Сталин. Трогайте на здоровье!
Вождь и его охранник расхохотались.
— А у вас есть чувство юмора! — похвалил генеральный секретарь. — Не объясните, какое оборудование здесь будет установлено?
— Во-первых, приёмо-передающая аппаратура, которая обеспечит обмен высококачественным видеоизображением и звуком. Во-вторых, сами видеокамеры, микрофоны и телевизионный приёмник, на который будет поступать сигнал с той стороны. В-третьих две электронно-вычислительные машины, одна из которых, простенькая, будет управлять всей этой техникой, а вторая, намного более мощная, служить гигантским хранилищем информации: книг, законов, международных договоров, всех кинофильмов, снятых при СССР, всех песен и музыкальных произведений, спектаклей, телевизионных передач, выступлений крупных политиков и тому подобного. Ну, и для сохранения записей ваших переговоров с нашим руководством. С этой ЭВМ можно будет передавать информацию на другие электронные устройства, установленные в других местах.
— В других местах? — удивился Сталин.
— Да, наши инженеры считают, что этот кабинет пригоден для видеопереговоров очень узким кругом: один, два, максимум три человека. А у вас может возникнуть необходимость задействовать более широкий круг их участников. Например, членов Политбюро, военных, учёных и так далее. Поэтому они предлагают оснастить подобным оборудованием, кроме приёмо-передающей аппаратуры, и ваш кабинет. Кроме того, для вашего оперативного знакомства с необходимой вам информацией, вам будет переданы две переносные ЭВМ, работе с которыми я должен вас обучить. Одна постоянно связанная большой ЭВМ, а вторая компактная, напоминающая книгу или планшет и достаточно автономная: ею вы сможете пользоваться в любом удобном для вас месте. Всё это уже здесь и ждёт монтажа, — кивнул майор на груду коробок и тюков.
— Мы-ы-ы с товарищем Власиком подумаем о возможности установки аппаратуры в моём кабинете… Ведь помимо вопросов безопасности и секретности обсуждаемых в нём вопросов, я бы не хотел, чтобы её видели те, кому не положено её видеть.
— Наша сторона это прекрасно осознаёт. Поэтому управлять этой аппаратурой будут люди товарища Власика. Камеры, установленные и здесь, и в вашем кабинете, миниатюрны, самые крупные с ноготь большого пальца, и легко могут быть замаскированы. Не говоря о микрофонах, размером с игольное ушко. Самое крупное оборудование — плоская телевизионная панель, подвешиваемая на стену, но её легко можно прикрыть портьерами, схемами и картой. Зато с её помощью вы сможете пересматривать записи заседаний и встреч, происходивших в вашем кабинете или других местах, выводить на неё в очень крупном разрешении любую информацию с ваших персональных ЭВМ, увеличивать карты и фотографии. Да вообще многие разнообразны изображения… Извините, товарищ Сталин. Разрешите закурить, а то я заработался без перекура?
Сталин кивнул, и Андрей потянул из кармана спецовки пачку «Беломора».
— Оттуда или уже здешние? — поднял бровь вождь.
— Оттуда. Единственные советские папиросы, которые у нас до сих пор выпускают. Пачка, конечно, уже иная, но узнаваемая. Старики говорят, что даже табак не очень сильно испортили…
Мокшанцев не стал рассказывать, что именно эту пачку, без идиотских устрашающих картинок, реквизиторы отыскал с огромным трудом. И от предложенных в качестве угощения папирос генеральный секретарь и его охранник не отказались.
— Действительно вкус немного другой, — подтвердил Власик.
— Какие будут ваши дальнейшие действия по установке аппаратуры? — поинтересовался Сталин.
— Как я уже сказал, собираюсь промаркировать напряжение в розетках, а потом выяснить, где можно пообедать. Ну, а после обеда займусь монтажом камер, микрофонов, телевизионной панели и управляющего компьютера… Простите, у нас больше прижилось это английское слово для обозначения электронно-вычислительной машины. К сожалению, из-за тяжёлых последствий войны с Германией и гонки вооружений с США Советский Союз утратил многие приоритеты в развитии вычислительной техники. Когда я завершу монтаж вычислительной сети, вы сможете ознакомиться с этими данными.
— Когда этого можно будет ожидать?
— Если ничто и никто не помешает, то в течение трёх суток я смогу протестировать всю систему, ещё день, чтобы привести в порядок внешний вид коммуникаций. Ну, всех этих проводов, кабелей, разъёмов… Сутки, двое для окончательной настройки программного обеспечения. И оборудование можно начать использовать по назначению. Разумеется, какие-то «блохи» ещё могут вылезать, но несущественные.
— Кто же и что же нам может помешать? — ехидно глянул на гостя из будущего Хозяин, намекая на свой особый интерес к этому делу.
— Мало ли, товарищ Сталин… В любой системе обеспечения безопасности первых лиц государства, что по линии моего ведомства, что в системе ГУГБ НКВД, существуют свои процедуры согласования тех или иных действий технического характера. И если ТАМ, у себя, я с этими процедурами знаком, могу заранее согласовать этапы проведения работ с теми, кто их контролирует, то ЗДЕСЬ эти процедуры для меня — тёмный лес. А то, что я делаю — тёмный лес для здешних контролёров и технических специалистов. Им проще запретить, чем «въехать» в то, что именно я делаю, так как просто не поймут моих объяснений. Не из глупости или нежелания что-либо понимать, а из-за полного отсутствия знаний в данной сфере. Плюс, вы же понимаете, какой интерес ко мне, моей работе и содержимому этой комнаты проявят
