Васильевич. Я нашла источник воздействия. Только сегодня пробудившийся псион из простолюдинов, навскидку — высокий потенциал в ментале. Мысли тоже улавливает неплохо, угу. Как тебя зовут?
Вопрос предназначался задумавшемуся и легонько пнутому мне.
— Артур. Артур Геслер.
— Артуг Геслер. Да, я вас поняла. Обязательно!
Отчётливо слышимый, в отличии от слов собеседника Хельги, гудок известил нас об окончании разговора, и девушка вновь скосила на меня взгляд.
— Я — Хельга Белёвская, пирокинет на обучении и службе Великой Московской Академии. — Название учебного заведения было произнесено таким тоном, что сомневаться в величии оного не приходилось даже скептически настроенному мне. — Как ты смотришь на то, чтобы принять покровительство моего рода? В обмен на верность ты получишь очень и очень многое…
Хельга начала красиво расписывать мои перспективы на службе у рода Белёвских, а я внимал и всё чётче понимал, что сама концепция служения кому-то, имеющему за собой лишь звучное имя и несметные богатства мне претит. Приятно, конечно, вот так и сходу получать такие предложения, но надо ли оно мне? Неужто государство, у которого я что так, что так буду «в долгу» и «на службе», оставит меня ни с чем? Уж комнату-то с едой мне поначалу обеспечат, а там я и сам продемонстрирую свои возможности и стану, например, те же прорывы закрывать. Собственные поместья, слуги и прочие излишества меня интересовали слабо, а на остальное можно и заработать по мере надобности. Так что…
— Я искренне благодарен тебе за это предложение, Хельга, но я не планирую присягать кому-либо, кроме самого императора. — Досада? Определённо, именно ею девушка и пыхнула. И это при том, что она видит во мне всего лишь ментала. — Тем не менее, мы можем быть хорошими друзьями. Ты уже помогла мне, не позволив натворить делов по незнанию, так что я в каком-то смысле перед тобой в долгу.
— Скажешь тоже — помогла. — Девушка немного смутилась. Искренне, а не наигранно, насколько я мог судить, впитывая отголоски её эмоций. — Это мой долг как псиона третьего ранга квалификации.
И прихвастнула так походя тем, в чём лично я не разбираюсь ни на йоту. Какие ранги? Квалификации чего? Забавная она, конечно. Но почему, чёрт подери, я воспринимаю её как несмышлёного ребёнка⁈ Последствия «сна»? Или мне «мудрость прожитых веков» в темечко ударила, и я теперь немного того? Временное помешательство?
Надо будет присмотреться к другим людям и понять, массовое это явление или нет.
И если массовое… это будет очень-очень грустно.
— Хельга, позволишь вопрос?
— Задавай.
— Среди псионов много сильных универсалов? Ну, тех, которые хороши сразу в нескольких направлениях? — Я решил не идти на девушку в лобовую со своей правдой, и вместо этого начать издалека. Хоть так смягчу эффект, заодно расспросами дотянув до того момента, когда мы припаркуемся у академии. Скажете, я переоцениваю крутость своей многофункциональности? Могло бы быть и так, да только об универсальных псионах я в прошлом даже не слышал.
Да и вообще, скромность — это черта, мне не присущая.
— Настоящих универсалов не существует, Артур. Каждый псион обладает пониманием только в одной из существующих «областей» вроде пиро-, крио-, теле-, магнито-, биокинеза. Крайне редко появляются так называемые психокинеты, обладающие способностями в двух, в исключительных случаях — в трёх направлениях. С годами можно натренировать в себе способности к новому направлению, но это долго, тяжело и не слишком-то эффективно. Врождённые способности всё равно будут кратно лучше натренированных, так что «универсальность» в себе пытаются развить единицы, а получается по итогу только у гениев. — А ей, оказывается, нравится рассказывать! Не удивлюсь, если в будущем она станет одним из преподавателей академии. — В любом случае, тебе с твоим потенциалом не стоит пытаться охватить многое. Телепатия — одно из самых сильных, опасных и сложных в контроле направлений, так что тебе предстоит хорошо потрудиться прежде чем ты даже просто перестанешь представлять опасность для общества.
— К слову, а сейчас-то я нормально, не фоню? — Если бы Хельга не сказала, я бы и не вспомнил о том, что мои эмоции представляют для окружающих нехилую такую опасность.
— Тогда я тебя заметила за километр. Сейчас, наверное, и с сотни метров не разгляжу. Сильно разволновался от пробуждения?
— Можно сказать и так. Проголодался очень. — Я не стал развивать тему, вместо этого устремив свой взгляд на комплекс, переплюнувший в плане масштабов и сложности любое строение из существовавших в до-псионную эпоху.
Великая Академия с этой точки зрения была действительно великой, ибо ничего подобного, насколько мне известно, не было больше нигде в мире. Первым в глаза бросался «купол» из голубого бронированного стекла, поддерживаемого угловатыми рёбрами из особых, открытых лишь с появлением псионов серо-чёрных сплавов. Высота этого, с позволения сказать, «сооружения» составляла в наивысшей точке четыре сотни метров, а площадь накрытых им территорий превышала восемь квадратных километров. Под него можно было два комплекса МИУ со всеми зданиями впихнуть, и сверху место под парк останется.
А ещё купол этот был окружён Москвой-рекой, углублённой, расширенной и на высшем уровне благоустроенной. Хамовная слобода, на месте которой теперь находилась академия, стала закрытой территорией, так что парки вынесли вовне, расположив их за рекой вокруг неё, тем самым создав прослойку между полным псионов участком и жилыми домами. А ещё со стороны всё это смотрелось очень красиво: такая махина в окружении деревьев! И хоть видел я это место не в первый и даже не в десятый раз, — фотографии и видео никто не отменял, да и лично я бывал неподалёку, — впечатления от созерцаемой картины образовались самые что ни на есть положительные. А учитывая тот факт, что меня почти гарантированно пригласят именно сюда…
— Ты же не впервые Москву видишь, правда? — Обеспокоенным голосом спросила Хельга, ткнув меня пальчиком в плечо. Я чуть вздрогнул, перевёл на неё взгляд и вздёрнул бровь. — Пробка. Людям почему-то сильно захотелось насладиться видами…
Последняя фраза была сказана таким тоном, что виновный, — я, тобишь, — почувствовал себя точно пойманный за руку школьник, укравший в магазине шоколадку. И это при том, что я-то ничего не делал, оно само! Но проблему нужно было решать, и решать оперативно. Я же теперь так буду на всё подряд реагировать, а это чревато.
— Считаешь, лучше было
