– Не может быть, чтобы их не охраняли, – усомнилась Атика.
– А зачем охранять? На самом деле крепость Мастера предназначена для защиты извне, и уже во вторую очередь – для того, чтобы не позволить кому-то отсюда сбежать. Да я и не думаю, что отсюда многие бегут. Скорее всего, население очень даже счастливо.
– Ну, это их проблемы, – проворчала Мидори и хмыкнула. – Значит, полезем в дерьмо?!
– Да. Бросаем машину, ищем ближайший люк и спускаемся под землю. Единственная сложность – нельзя потерять направление, иначе будем кружить по тоннелям бесконечно. Мидори, в бардачке я видел маркер, возьми его. Пригодится ставить отметки.
– Есть! – воскликнула девочка.
– В таком случае идем искать торговый центр, он будет отправной точкой. Как там сказал наш приятель Клем? От него налево. Вот и постараемся сделать то же самое, но только под землей.
Атика вздохнула:
– Бросаем машину и уходим?
– Зачем идти? До центра мы можем с комфортом доехать на «хаммере», никто не обратит внимания. Подумают, что патруль, тем более зря вы, что ли, надевали форму этих ублюдков?
– Иногда я тебя боюсь, Ми, – со смехом призналась Атика и обняла девочку.
Торговый центр они нашли сразу, его трудно было не заметить. Попавшиеся навстречу два таких же «хаммера» их не остановили, лишь помигали фарами. Маскировка работала исправно.
Огромное здание было, разумеется, заброшено. Без огромных стеклянных блоков оно выглядело уныло и напомнило Ростиславу замороженное строительство начала века в Москве. Такие же пустые бетонные блоки, правда, огороженные забором, на котором время от времени появлялись яркие граффити. Все граффити были на английском языке, чтобы выдержать стиль. А ведь граффити именно в том виде зародились в Америке, в Нью-Йорке, как часть хип-хоп культуры. И те граффити на российских стенах заимствовали их стиль.
Ростислав вздохнул. Мидори же с грустью посмотрела на развороченный автомат «кока-колы» на входе – ей вдруг отчаянно захотелось глотнуть этой известной всему миру газировки. А ведь ее придумали тоже в Америке… Сглотнув слюну, девочка сердито отвернулась – она давно дала себе слово не поддаваться мимолетным слабостям.
Погруженные почти в одни и те же мысли, они молча доехали до въезда на стоянку, которая находилась под зданием центра. Шлагбаум давным-давно кто-то снес, и Шибанов, не останавливаясь, поехал вниз.
Загнав машину на стоянку, где она не слишком выделялась среди десятков брошенных еще во время Катастрофы автомобилей, они принялись искать канализационный люк. Он обнаружился здесь же, на стоянке, недалеко от распахнутых и покореженных дверей лифта. Сдвинув тяжелую крышку, Ростислав посветил вниз фонариком, найденным в «хаммере». В глубину уходили вмурованные в стену металлические скобы, метрах в пяти виднелось бетонное дно трубы.
– Спускаемся, – сказал он. – Атика, ты первая, потом Мидори, а я закрою за нами люк. Незачем оставлять такие явные следы. Хотя сюда вряд ли кто заглядывал уже кучу времени. И вряд ли заглянет.
– Надо было снять с джипа пулемет, – укоризненно сказала Мидори.
– Он весит килограммов сорок, и без станины отдача унесет меня в Монтану. Поэтому обойдемся тем, что у нас есть.
Шибанов передал жене фонарь и та, цепляясь стволом винтовки за стенки узкого люка, полезла вниз. Подождав, пока за Атикой последует Мидори, Ростислав спустился следом и задвинул крышку.
Солт-Лейк-Сити исчез.
Теперь они были под землей.
Глава вторая
Были сборы недолги…
– Вот, – сказал начальник службы безопасности Олег Санич, садясь в кресло и кладя на стол перед Гумилевым тонкую пластиковую папку. – Вся группа в сборе. Я имею в виду, группа, которая будет работать непосредственно на интересующем нас объекте. Остальная часть специальной миссии ООН будет утверждаться академиком Делиевым, как вы и просили.
– Да, – кивнул Гумилев, – мы особо обсудили этот вопрос с Владимиром Владимировичем. Тем более в сложившейся ситуации… До научной части у меня явно руки не дойдут, хотя, если честно, было бы весьма любопытно. Впрочем, оставим это Игорю Синцову, на то он и микробиолог плюс вирусолог.
– Кесарево – Кесарю, – поддакнул Санич. Гумилев с интересом посмотрел на него и раскрыл папку. Невзирая на упреки за старомодность – мол, в век компьютеров перелистывать бумажки просто глупо – он любил читать важные документы именно с листа, а не с экрана.
– Это кто? – сухо спросил Гумилев, помахав в воздухе первой страничкой.
– Я… – смущенно произнес Санич.
– А я-то думаю, кто такой! А заранее согласовать со мной ты не собирался?
– Я подумал, что автоматически должен лететь с вами… В конце концов, меня должность к этому обязывает. Я вас одного не отпущу, Андрей Львович. Хватило с меня Арктики…
– Хорошо, хорошо, – примирительно сказал Гумилев и, не читая, перевернул лист с данными по Саничу.
– Володя Лобачевский, – прокомментировал Санич следующего кандидата. – Вы его знаете, из моих. Бывший десантник, капитан.
– Лобачевского знаю, толковый мужик, – согласился Гумилев. – Великому математику Лобачевскому не родственник?
– Нет, Андрей Львович, – с улыбкой ответил Санич. – Не вы первый спрашиваете.
– Этого берем. Та-ак… – Гумилев взял очередную страничку. – Оксана Иванова.
– Наш новый кадр. Уникальная девушка, мастер спорта по трем видам единоборств, рукопашному бою, отличный стрелок… Переманил из очень серьезной конторы. Даже поссорился с хорошими людьми, пришлось потом поляну накрывать совершенно астрономическую, чтобы не обижались за кражу ценных кадров.
Иванова была красивой. Даже очень красивой. С короткой мальчишеской стрижкой, немного нагловатым выражением лица типа «Да, я такая, и чо?!», едва заметным шрамом на правой скуле. Тридцать лет. Поди ж ты, а больше двадцати не дашь…
– Не боишься, Олег? Сам знаешь, куда отправляемся…
– Вот и проверим, Андрей Львович. Под мою личную ответственность.
– Ты часом не влюбился?! – подмигнул Гумилев. Санич покраснел и возмущенно воскликнул:
– Что вы такое говорите?! Да если бы и так, чего бы я тогда с собой ее тянул в такое пекло?!
– Ладно, – заключил Гумилев. – Коли под твою ответственность, то берем… Слушай, давай я пролистаю твоих бойцов, а? Ты их лучше знаешь, чем я, тебе и карты в руки. Если что не так – на месте и взыщу, ты меня знаешь. Договорились?
– Договорились, – Санич обошел стол, встал рядом с Гумилевым, наклонился и пролистнул несколько страниц. – Моих тут пятеро, не считая меня самого… Чтоб знали – там среди них Грищенко.
– Старый знакомый! – Гумилев вспомнил капитана, с которым искал в тайге пропавшую жену Еву. Человек был весьма толковый, и Гумилев поручил тогда Саничу любыми путями забрать Грищенко к себе. Санич забрал, многократно хвалил бывшего капитана, но работал Грищенко на объекте в Сибири и с Гумилевым ни разу больше не пересекся. Вот, стало быть, и выпал случай…
– А вот это – ученые, – продолжал Санич. – Те, которые пригодятся именно нам, а не миссии ООН и академику Делиеву.
– А вот и ученые… из пробирки извлеченные… – рассеянно пробормотал Гумилев нехитрый стихотворный экспромт. Он прекрасно понимал, что без ученых в Зоне 51 ему делать нечего, но внутренне опасался брать с собой необстрелянных гражданских людей. Рисковать собой он мог, имел право, а вот подставлять под удар других… Да, есть понятия «долг» и «обязанность». Но следовало признать, что с Закрытой Территории могут вернуться не все. А могут и все не вернуться. Нет, пессимистом Гумилев себя не считал, но и сквозь розовые очки смотреть на жизнь разучился давно и бесповоротно.
– Нестор Тарасов… – Гумилев внимательно рассматривал симпатичное, но немного усталое лицо. Двадцать пять лет. Сотрудник вирусологической лаборатории. Ни разу не попадался на глаза, хотя Гумилев, конечно же, и не мог знать всех своих сотрудников, тем более низшего звена. – Кто рекомендовал?
