со своей стороны всячески поддерживали. Более того на территории Кавказского военного округа было сформировано два полка полностью состоящих из армян, — под командованием русского генерала армянского происхождения Василия Осиповича Бебутова, — которые в самом начале 1836 года были «уволены» в полном составе и переправлены через границу на турецкую сторону. С оружием и артиллерией. Такой вот в 19 веке туризм оригинальный.
Центром волнений стал Карский санджак, где доля христианского населения была около 50%. При этом общая деморализация турецких военных из-за неудачно складывающейся для них войны, привела к тому, что армянские выступления не были подавлены в зародыше, и момент, что называется, оказался упущен.
Уже к концу лета, турки на востоке Малой Азии контролировали только основные крепости и крупнейшие города, которые оставались такими себе островками стабильности в море хаоса. Вот только вместо того, чтобы прислать сюда войска, султан наоборот опустошал местные опорные пункты настолько, насколько это было вообще возможно, собирая силы для отпора наступающим с юга египтянам.
Дела же на основном фронте войны шли для османов все также паршиво. После катастрофы у Незиба, в середине июня войско под командованием Ибрагим-паши начало движение на север в горы полуострова с общим направлением на Стамбул. Египтяне до последнего надеялись на то, что султан Мухаммед II согласится на переговоры, тем более, что все территории непосредственно интересные сепаратистам и так уже были в их руках. Но нет, турки в этот момент отчаянно торговались с европейскими государствами в поисках союзников, которые могли бы их спасти от полного уничтожения.
Так или иначе, следующее большое сражение произошло около Анкары в начале сентября 1836 года и вошло в историю как вторая Ангорская битва. Причем, что иронично, закончилась она точно так же, как и первая, в которой османы потерпели жесточайшее поражение от уничтожавшего тогда всех и вся Тимура.
В этот раз разгром получился не менее драматичным. Египетская армия, насчитывавшая на момент сражения 40 тысяч человек, сумела разгромить 55-тысячную армию осман, с трудом собранную по всей стране. Потери султанских войск составили 7 тысяч человек убитыми еще около 10 тысяч попало в плен. Отступить в сторону столицы удалось только 25 тысячам человек, остальные просто разбежались, не имея желания и дальше сражаться за султана-неудачника.
Второе подряд крупное поражение турецкой армии, угроза Стамбулу и вообще существованию империи привели к закономерному исходу: Мухаммад II в лучших традициях своей родины был свергнут в результате дворцового переворота и удавлен прямо у себя в покоях, а ему на смену пришел старший сын — Абдул-Меджид I.
Впрочем, как часто бывает в таких случаях, лекарство это было хуже болезни, и смена султана мало чем могла реально помочь на глазах рассыпающейся империи. Более того в результате дворцового переворота османский флот просто ушел в Александрию и там перешел на сторону Египтян, лишив осман последнего средства защиты Стамбула от наступающей с юга армии Ибрагим-паши. Казалось, что осман спасти не может уже вообще ничего.
— «За», — в Бенкендорфе я не сомневался.
— «Против», — после отделения православной церкви от государства должность обер-прокурора Синода — как, впрочем, и сам Синод — изрядно потеряли в статичности, превратившись, по сути, в такое себе министерство по делам религий, без четких функций.
— «Против», — а вот наследник меня удивил. Он вообще изрядно повзрослел за этот проведенный вдали от дома год с небольшим. Окреп физически и морально. Не то, чтобы я был согласен с его голосом, но сам факт его выбора против войны говорил сам за себя. Мальчик научился думать, понимать и принимать ответственность и избавился от некой свойственной всем подросткам бескомпромиссности. Осталось только научиться отличать моменты, когда нужно осторожничать, от моментов, когда нужно бить со всей силы. Кто бы меня научил…
Не менее жаркие баталии развернулись и на дипломатическом поприще. Далеко не все страны в Европе были заинтересованы в том, чтобы Османская империя прекратила свое существование. В первую очередь тут нужно выделить англичан, которые, во-первых, традиционно рассматривали турок как сдерживающий фактор для Российской и Австрийской империй, а во-вторых, последние несколько лет немало вложили в эту страну, добившись для себя больших экономических преференций.
Лондон естественно был не против надавить на египтян, вот только делать это в одиночку, тем более не обладая хоть сколько-нибудь серьезной сухопутной армией, там естественно не желали и по накатанной схеме принялись сколачивать общеевропейскую коалицию. И тут, что называется нашла коса на камень. Австрийцы, как оказалось, были совсем не против развала Османской империи, что отлично укладывалось в общую концепцию перехода всех западных Балкан под управление Вены. Вот только там только недавно поменялся император и в плане резких маневров на внешнеполитическом поприще эта страна была сильно ограничена.
Французы снабжали Стамбул военными специалистами, оружием и туманными обещаниями, сами же в драку лезть не торопились. Там резонно считали, что в случае чего в накладе не останутся при любых раскладах, поскольку Северная Африка в моменте уже сейчас осталась практически бесхозной, гораздо интереснее и выгоднее было послать войска в Тунис чем на Босфор. При этом и тотального разгрома Османской империи в Париже тоже опасались, поскольку это усилило бы Россию, ну и конечно просто так воевать за Британию французы тут совершенно не спешили. Не тот расклад сил.
Россия тоже на призывы англичан отзываться не торопилась по понятным причинам. Мы уж точно в данной ситуации не могли «уйти в минус». Ну а пруссаки и вовсе были очень далеки от проблем Ближнего востока и помочь англичанам могли разве что морально.
У самих же Англичан была целая куча внутренних проблем, связанных с бушующим финансовым кризисом. Плюс в Канаде вспыхнуло восстание сначала англоязычного населения с целью отделения от метрополии, а спустя некоторое время начали бунтовать франкоязычные канадцы, которых потихоньку поддерживал Париж. Без какого-то стратегического желания вернуть эти земли под свою власть, просто так, чтобы сделать гадость ближнему.
В итоге в ноябре 1836 года новый султан Османской империи обратился напрямую к России с просьбой о военной помощи. Оказалось, что в конкретный момент только русские солдаты способны защитить Стамбул от египтян, которые к концу осени уже находились всего в нескольких десятках километров от древнего города.
Собственно, именно голосование по поводу этой просьбы в данный момент происходило в Зимнем дворце.
— Семнадцать «за», девятеро «против», — подвел итог нехитрых арифметических действий я. Госсовет сейчас состоял формально из тридцати одного человека, большая часть которых были представлены, так сказать, по должности. Двадцать семь
