- Полный назад.- Вдруг закричал боцман, крутя штурвал, и добавил:
- К бою. Впереди понтонная переправа.
Вскочив на башню, я скользнул на свое место и, шлепнув по шлемофону спавшего Сурикова, крикнул, присоединяя штекер разъема:
- К бою. Осколочный!
- Готово, товарищ капитан,- услышал я после характерного лязга казенника.
Выверив прицел, я нажал на педаль пуска. Грузовик, выезжавший на берег с наведенной переправы, стал моей целью. Следующим попаданием подбил машину, которая только что въехала на понтон. После этого на пределе скорострельности пушки стал быстро расстреливать машины и бронетранспортеры по всей переправе, надеясь, что в одной из машин будут боеприпасы, детонация которых вызовет повреждение пролета и позволит нам прорваться дальше. Мне повезло на четвертом транспорте. После детонации боеприпасов, освещаемый горящими на понтонах машинами, катер стал разгоняться, чтобы прорваться дальше между повреждёнными соединениями понтонов. Целый кусок наплавного моста стал отходить в сторону, открывая уже широкую брешь. Развернув башню, я успел еще послать не прицельно десяток снарядов по скопившейся на берегу немецкой технике, вызвав и там пожары. Но немцы - вояки крепкие, и все усиливающие хлопки пуль по катеру вызвали возгорание одной из бочек с горючим, предоставив немцам шанс сквитаться с нами. Похоже, что никакого серьезного вооружения у немцев на берегу не было, и, кроме пары пулеметов, по нам никто не стрелял, хотя освещаемый горящей бочкой, катер представлял прекрасную мишень. Высунув голову из башни, я осмотрелся. Вдруг мое внимание привлекла фигура матроса, скользнувшего к горящей бочке. В матросе я узнал Красавчика. Тот подбежал к горящей бочке и, ухватив ее голыми руками с хэканьем зашвырнул ее за борт. Выскочив из башни, я помог ему потушить одежду и погасить открытое пламя разлившегося горючего на палубе. Отпустив рукоятку брандспойта, я устало вытер вспотевший лоб, и спросил Красавчика:
- Не обжегся, герой?
- Немного, товарищ капитан.
- Иди вниз, пусть тебя посмотрят.
- Хорошо, товарищ капитан!- проводив взглядом матроса, я оперся плечом о стволы зенитки. И тут же с матом отскочил в сторону - оказывается зенитка тоже вела огонь по противнику, что я в бою, сидя в своей башне не расслышал. Проверил другие емкости на предмет повреждений, проще говоря, не пробиты ли они пулями, и не протекает ли горючее. Нашёл еще две дырки и приказал пробегавшему мимо матросу принести затычки, пока заткнув их пальцами. Закончив, вернулся к башне, поговорив со старшиной, пополняющим боезапас, отправился на мостик к боцману.
- Скоро уже?- Спросил я его, подойдя вплотную.
- Через час будем, товарищ капитан. Журов, что там?- Крикнул боцман стоящему на носу сигнальщику, который внимательно всматривался в темень по курсу катера.
- Чисто, товарищ главстаршина. Ни топляков, ни мусора.
- Хорошо, смотри внимательно!
- Понял, товарищ главстаршина.
Дослушав, я сказал:
- Нужно будет как-то определиться, где наши, где немцы. Ты знаешь, где там причалы?
- Конечно знаю, товарищ капитан! Столько лет туда на своем буксире ходил.
- Хорошо. Подойдем тихой сапой и выясним, кто-где. Ясно?
- Да, ясно, товарищ капитан! Город уже видно!
Достав из специального ящика бинокль, я стал всматриваться в приближающиеся предместья Могилева.
- Там, где горит то пятиэтажное здание - немцы, дальше пока не вижу, пожары слепят. Возьми правее, а не то нас пламя осветит.
Снова приложив к глазам бинокль, я смотрел на развалины города.
- Боцман, мне кажется, или вон там что-то похожее на пристань?
- Да товарищ капитан, это действительно пристань речного вокзала, там речные трамвайчики швартуются.
- И похоже на ней никого нет! Подойди туда и высади меня!
- Хорошо, товарищ капитан, приготовьтесь!
Несмотря на то, что в принципе было достаточно светло, чтобы нас рассмотреть, мы были как невидимки-похоже, этому способствовала отличная маскировка катера. Со стороны мы были похожи на огромный плавучий куст. Оттолкнувшись от палубы катера, я запрыгнул на берег. Держа карабин наготове, медленно перебирая ногами, настороженно двинулся в сторону ближайших развалин. С собой я решил никого не брать из-за малого количества экипажа, и потому в одиночку шел по разрушенному городу в сторону ближайшей перестрелки.
Как меня взяли, я честно говоря, прощелкал. Шуршание справа, и удар в затылок, когда я развернулся на звук. То, что меня взяли спецы, я не сомневался, и когда сознание пришло в норму, стал вслушиваться в разговор стоящих рядом людей:
- Ты где его взял Генрих?- Разговор шел на немецком, что меня честно говоря не удивило, и не больно то расстроило.
- В развалинах магазина, герр лейтенант. Шел в сторону, обороняющихся русских частей справа от нас. Вооружен нашим карабином, похоже трофей герр лейтенант.
- Вот как? Хорошо. Проверьте, он не очнулся!
Сильный удар носком под ребра, вывел меня из себя и я заорал на немецком, не глядя на немцев:
- Какая сволочь, это сделала!- Открыв глаза, сердито посмотрел на стоящего рядом громилу фельдфебеля.
- Что тут происходит?- Добавил я, играя роль немецкого диверсанта. Встав на ноги, и потирая ушибленный бок, я посмотрел на стоящего рядом лейтенанта пехотинца.
- В чем дело лейтенант? Почему вы мешаете операции Абвера?
- Извините вы кто?
- Лейтенант Швед, полк 'Бранденбург'. Это что-нибудь, вам говорит?
- Да лейтенант, говорит. Я сейчас свяжусь со своим начальством и мы выясним кто вы.
- Лейтенант связывайтесь быстрее. За срыв операции разработанной самим...,- я поднял глаза в потолок разрушенного дома, и добавил,- ответите головой.
Проследив за моим взглядом, лейтенант опустил глаза от потолка и задумался. Я осмотрелся, в большой комнате, стоял стол с картами и мягкий диван на который я тут же плюхнулся с интересом наблюдая за мимикой офицера. Повернувшись к телефонисту, лейтенант сказал:
- Свяжись с капитаном Грейсом.- После чего развернув голову в мою сторону, извиняюще сказал мне:
- Я должен сообщить начальнику разведки полка!- После чего спросил у зачуханого связиста:
- Что там?
- Связи нет герр лейтенант. Обрыв на линии!
- Так исправь немедленно!!!- Выскочивший из здания связист прихватив двух пехотинцев, скрылся в ночи. Повернувшийся в мою сторону, офицер открыл было рот, но его отвлекла ругань, как на немецком, так и на русском. В комнату, где мы находились, ввалилась целая толпа немецких солдат, окружив кого-то кого я не смог разглядеть под телами солдат. Вдруг с матом они разлетелись в разные стороны, и моему взору предстал командир Красной Армии в звании майора-артиллериста. Глядя на этого здоровяка с легкостью раскидавшего немцев и с рычанием пнувшего подвернувшегося под удар пехотинца, он вдруг заметил меня вольготно развалившегося на диване.
