И еще важнее вопрос — «что теперь»? Чего ждут от меня? Однозначно — немедленной ссоры с Серым. Такая реакция легко просчитывается, она для меня естественна и обычна: я порывист, часто введусь на первое впечатление. Если меня просчитали таким образом, то стоит ли подыграть? Или напротив — проигнорировать?
Голова пухла, но ответов не находилось: что бы я не придумал, все выглядело как-то неуклюже, притянутым за уши, ненадежным.
Лу появился спустя час.
Он сказал:
— Девку усыпили, обмазали свиной кровью, бросили в углу, вокруг стульев парни набросали муляжи пальцев. Клиент углядел и сразу потек. Послушай.
Он положил на стол миниатюрный диктофон Panasonicи вдавил клавишу воспроизведения:
— «… да, в Дандолке, недалеко от границы. Стиви ездил на встречу в Дромад, я прикрывал. Чтобы все гладко прошло. Англичашки горазды всякое выдумывать, чтобы Стиви или меня в оборот взять. Не хотелось бы попасть в МИ-6. Нам там делать нечего.
— С кем он встречался? — голос Луиджи.
— Я его не знаю. Аванс был выписан чеком в тот же день. На следующий мы его обналичили, я получил свою долю. А большее меня не интересует.
— Но человека ты видел?
— Издалека. До них было ярдов сто, не меньше.
— Опиши мне его, Энди.
— Высокий, плотный. Уверенный. Спина прямая, шаг ровный. Из военных, наверняка. Возраст… дьявол его разберет! Судя по походке — около сорока. Дикий гусь или кто-то вроде того. Часто оглядывался и помахал мне рукой. Может быть, даже кто-то из наших. Только мы уже давно не работаем на ИРА. Стиви потом называл его Эл.
— Эл? Потом? Они встречались еще раз?
— Нет, этот Эл звонил по телефону дважды — когда назначил примерную дату акции и за пару часов до начала, когда мы уже в Лондоне были.
— И он всегда знал, что происходит?
— Наверное. Мне не докладывали. Дайте сигарету, а?
Звучный хлесткий удар и протяжный стон.
— Не хами, Энди. Мы еще не закончили. Больше ты этого Эла не видел?
— Тьфу, — громкий плевок. — Нет.
— Если бы увидел его — узнал бы?
— Нет. Я видел его секунд десять с сотни ярдов. Если только в такой же плащ вырядить. Не знаю.
— А Энди сможет?
— А Энди уже неделю рыб кормит.
— Точно?
— Несчастный случай на дороге.
— Мы проверим.
— Да уж потрудитесь…»
— На этом все, — Луиджи выключил диктофон.
— Нет, Лу. Мне нужно знать цель акции. Дословно. И сумму.
Луиджи перемотал пленку, нажал кнопку, прислушался, перемотал еще, включил:
— «… мы должны были убить всех, кого застанем в доме.
— Там была пожилая женщина. Ее тоже?
— Всех, включая собак и котов. Ничего не брать, только убить…»
Еще короткий визг перемотки и:
— «… аванс Стиви затребовал в три четверти. Семьдесят пять тысяч фунтов. И согласился браться за дело только после обналички чека в банке.
— Какой банк?
— Irish Intercontinental. Отделение в Лимерике. Все прошло чисто — никто даже не поморщился. Отдали деньги, пожелали удачи и все.
— Остаток?
— Остаток перечислили на счет Стиви. За ними он и поехал в свой банк в Омет, когда попал под Peterbilt на дороге между Карлингфордом и Гринором, она там над самым морем висит. Сначала вылетел на встречку, а с нее и занырнул. Теперь нам этих денег не увидеть, пока мать Стиви в наследство не вступит. Да и не будем мы у нее эти деньги брать — нечестно это. Мне брат рассказал. Все точно…»
— Робин Гуд хренов, — от его избирательного «благородства» мне стало гадко. — Выключи этого ублюдка. Какие мысли?
— Девку припрятать, она лично видела эту странную личность, пригодится еще для опознания, — Лу распрямил мизинец, — парня — в море, толку от него больше не будет, — он разогнул безымянный. — В банк я пошлю человека, трансферт проследят, только думается, здесь копать бестолку после истории с грузовиком на дороге. Наверняка пустышка. — Луиджи выпрямил средний палец. — Что еще? Узнать о перемещениях Вязовски за последние три-четыре месяца, думаю, тоже не сложно…
— Все-таки, думаешь на него?
— Нельзя пока отбрасывать даже самое невероятное, Зак.
— Нельзя. Правда. Хорошо. Сделаем вот как: сейчас — в Лондон, я уже запустил все дела до невозможности. Пора заняться текучкой. А ты, Лу… А ты найди мне эту мразь. Очень тебя прошу.
Он неопределенно хмыкнул:
— О-кей, Зак. Мы постараемся.
— И что там с родственником миссис Гринфилд? Нашелся?
— Да, нашелся. Внучатый племянник. Не поверишь. Парень в Непале строил какую-то школу. И пока не достроил — с места не сдвинулся. Тетки, говорит, все равно уже нет, так хоть здесь дела закончу.
Англичане — народ чрезвычайно рациональный, нам до них далеко. Мы скованы сотнями предрассудков, выдуманных обязательств и несуществующих долгов. Отбрось большую часть из них, это будет безболезненно. Отбрось и живи счастливо — простой совет, но вряд ли кто-то станет следовать этому нехитрому совету. Наоборот, мы будем лелеять свою исключительность, жаловаться, что нас не понимают и смотреть на всех свысока — вместо того, чтобы совершить что-то действительно важное.
— Тогда я хочу его видеть, как только появится в Лондоне.
— О-кей, Зак. Девку куда прятать?
Я задумался, потому что легко сказать «беги», не зная направления.
— Я обещал ей тропики. Кокосы, фейхоа. Присмотри где-нибудь неприметный отель на острове, с которого невозможно выбраться.
Лу невесело рассмеялся:
— Зак, ты неисправим. Посиди здесь минут десять, я отдам распоряжения и поедем.
— Лу, вот еще что: добудь где-нибудь фотографию или видео Алекса и предъяви этой курице для опознания. Но только так, чтобы у нее был выбор, понимаешь?
Лу нахмурился:
— Зак, дружище, не нужно держать меня за идиота, хорошо?
— Прости, Лу, я просто нервничаю. Отдавай свои распоряжения, да поехали скорее. Мне уже в горле стоят эти Оркнейские острова.
Через четверть часа мы действительно тряслись в машине по многочисленным кочкам проселочной дороги, которая, если верить указателям, должна была вывести нас к цивилизации.
Вернулись мы вовремя — как раз чтобы стать участниками небольшого водевиля.
Если вам кажется, что все идет хорошо — осмотритесь вокруг, вы наверняка обманываетесь.
Эта простая аксиома почти всегда срабатывает, а если не срабатывает, значит, огляделись вы не очень тщательно.
С самого начала нашей деятельности общее собрание сотрудников было жестко затабуировано Серым из соображений элементарной конспирации. Незачем рядовым директорам международных корпораций знать о реальном положении вещей — частенько говорил он, и я всегда его в этом поддерживал. До того дня, когда мне вдруг позвонил один из таких директоров — Майкл Квон, Президент «Semiconductors Research and Manufacturing» — SRM — толстый улыбчивый кореец, носивший на носу очки в тонкой оправе из титана и платины (почему-то этот факт о нем запомнился лучше всего остального), и истерично завопил в трубку:
