Четвертое. Пугачев организует убийство Беляковского в тюрьме, используя для этого вора в законе по кличке Бриллиант. Судя по всему, Бриллиант находится на связи либо у самого Пугачева, либо у кого-то из его знакомых. Скорее второе. И отказать капитану Пугачеву в маленькой просьбе ну никак не может – иначе пикантный факт сотрудничества вора в законе с Конторой Глубокого Бурения станет известен всем. А за это – убивают. Таким образом, Беляковского убивают в тюрьме.
Пятое. Бриллианта начинает колоть Петухов, начальник оперчасти Бутырок. Бриллиант понимает, что долго он не продержится и передает на волю Пугачеву весточку – требует организовать побег, в противном случае угрожая назвать его имя как заказчика убийства Беляковского. На следующий день Пугачев с двумя неизвестными лицами появляется в Бутырском СИЗО и внаглую организуют побег Бриллианта. Ничего не забыл?
– Да вроде ничего… – сказал я
– И последнее, шестое. Что нам со всем с этим делать?
– Ну, Ванников же дал показания, под протокол…
– И попал потом в больницу! – припечатал Калинин – все эти оказания можно легко развернуть. Еще и виновными останемся – довели свидетеля до острой сердечной недостаточности. Ты, Костя, охрану у больничной палаты организовал?
– Круглосуточный пост – кивнул Глазко – два человека. Надежные.
– Хорошо. Внуши им – кто бы не рвался к Ванникову, под каким бы то ни было предлогом, какие бы корочки не показывали, пусть и КГБшные – не пускать! Ни под каким видом и соусом! И с главврачом поговори – чтобы медперсонал за Ванниковым был закреплен один и тот же, причем проверенный.
– Сделаю – Глазко поднялся и вышел из кабинета.
– А мне что делать, Александр Владимирович? – спросил я
– Тебе то… Тебе – пока ничего. Завтра видно будет. Да, кстати, совсем забыл … – шеф хлопнул себя ладонью по лбу – ты что, заявление на выдачу оружия, что ли писал?
– Да… – кажется, я даже покраснел – а что?
– Да ничего. Как ни странно, разрешили – шеф полез в ящик стола и вытащил какую-то бумагу и кургузый, отливающий черным, до боли знакомы ПМ. Пистолет был уложен в рыжую кожаную кобуру для ношения подмышкой, ремни кобуры были обернуты вокруг нее так, что получался этакий сверток…
– Вот, Константин Иванович с утра привез, с утра дел было по горло, поэтому и отдаю только сейчас. Сам Глазко уехал, просил передать. Да не хватай так жадно – шеф все-таки заметил мое движение рукой к кобуре с пистолетом – распишись сначала…
Достав из внутреннего кармана пиджака ручку, я повернул к себе бланк ведомости, черканул свою закорючку в графе "получил"…
– Обойма только одна. Тебе на сегодня хватит?
– Хватит… – вот теперь я точно покраснел
– Слушай – шеф наклонился в мою сторону – ты скажи, зачем тебе оружие?
И что говорить?
– Отец посоветовал получить…
Если не знаешь что говорить – проще и правильнее всего сказать правду. Возможно не всю, но – правду
– Отец … – хмыкнул Калинин – ну смотри… ты человек взрослый. Только я тебе скажу, по моему опыту – чем дальше от оружия, тем лучше. Тем меньше всякой ерунды может случиться. Ладно. Я пойду снова на прием к Руденко прорываться, ты посиди здесь до конца рабочего дня, подежурь. Все равно у тебя кабинет бумагами завален и опечатан. Если до конца дня не вернусь – иди домой. Кабинет закроешь, ключ оставишь на вахте. Завтра продолжим, хорошо?
– Хорошо…
Телефонный звонок прозвенел под самый конец рабочего дня, когда я признаться уже начал подремывать. Все-таки напряжение последних дней сильно давало о себе знать. Дернувшись от неожиданности, я чуть не сшиб локтем телефон, но все-таки сумел ухватить трубку…
– Генеральная прокуратура, Соболев
– Сережа…
Наташа …
– Как ты меня нашла … – тупо спросил я, лихорадочно пытаясь понять, что же мне говорить.
– Я в приемную позвонила… Мне сказали, что если твой кабинет не отвечает, то скорее всего ты в кабинете Калинина… Вот я и …
– Нам надо поговорить – сказал я, хотя абсолютно не представлял о чем. Мысли неслись в голове, подобно коням на взбесившейся карусели…
– Я тоже так думаю… – раздалось в трубке после долгого, оглушающего молчания – нам о многом надо поговорить.
– Где тебя забрать? Я на машине …
– Не нужно. Я рядом с твоим домом, приезжай, я буду ждать тебя там.
– А как…
– У меня же ключ есть, забыл?
И в самом деле, забыл…
– Я приеду. Скоро.
– Буду ждать. Нам действительно нужно поговорить.
Наташа положила трубку, а я еще долго в оцепенении сидел за чужим столом с поднесенной к уху трубкой и тупо слушал раздающиеся из нее гудки…
Москва 31 августа 1978 года
Кабинет руководителя
Подразделения "Спектр" КГБ СССР
Майор Виталий Петрович Головнин неспешно шел по пустынному, застеленному выцветшей красной дорожкой к коридору своего непосредственного начальника. Срочный вызов застал его на рабочем месте, он как раз собирался ехать за город, на один из объектов, там его ждали, но – ничего не поделаешь. Пришлось отложить.
Чем был вызван срочный вызов к начальству, Головнин не знал, но и плохого ничего не ожидал. В конце концов все задачи, поставленные перед его отделом на месяц были выполнены, проведены были и некоторые внеплановые разработки. Вполне можно было рассчитывать на премию.
Войдя в кабинет полковника Кондратьева, Головнин резко остановился у самой двери – в таком состоянии своего шефа Виталий Петрович не видел никогда. Кондратьев курил, открыв окно и сбрасывая пепел во внутренний дворик – немыслимое дело! Никогда раньше он себе такого не позволял, да и курить он бросил давно.
– Игорь Викторович…
– Кто у тебя курирует Внеэкономбанк? – резко, с места в карьер спросил Кондратьев
Господи… А там то что случилось?
– Капитан Пугачев. Владислав. Толковый парень…
– Где он сейчас?
– Он на больничном… Три дня назад больничный взял, простыл… Кажется.
Кондратьев помрачнел еще больше.
– Кому он передал дела?
– Да никому… У него больничный до завтра, по его объектам все тихо пока… А что случилось?
– А то! – внезапно выкрикнул всегда спокойный Кондратьев, отчего Головнин едва не упал на месте – что во Внешэкономбанке обыск идет и документы изымают! Вот что случилось!
Головнин не поверил своим ушам, сказанное казалось дурным розыгрышем. У кого хватило ума проводить обыск и выемку документов во Внешэкономбанке? Кто вообще себе такое позволил, кто дал санкцию?
