— Наша кожа смазана колдовским зельем, которое защитит куда лучше доспехов!
Герда ответила в шутку:
— Кто думает о защите во время боя, абсолютно беззащитен перед паникой!
Мадлен все же предупредила:
— На глаза, уши, и верхнюю часть шеи, зелье действует слабее. Так что берегись, может и попасть!
Герда бодро ответила:
— Я это понимаю… Но форс-мажор, он и в Африка форс-мажор. Что поделаешь!
Воздух пронзил длинных звук, похожий на скрип крошащихся булыжников. Каким-то наитием Герда поняла, что это крик Мадлен. Девчата-красавицы гаркнули в ответ, после чего воительницы разом подняли сабли — кто в правой руке, а кто в левой, еще и копье. Герда также тряхнула ятаганом воскликнув:
— Я девочка сокрушающая!
Неожиданно Герда увидела, мчащуюся им наперерез Шарлоту, с небольшим отрядом красоток: браво — это супер!
В тот же момент в двух сотнях прыжков впереди сверкнули горизонтальные линии. То пехотные отряды упырей и вурдалаков перегородили просеку, по которой неслись немецкие воительницы. Здесь уже не было боковых ответвлений, этот проход вел прямиком к гибели. В косых лучах смеси заката, и лунного рассвета многочисленные ряды врага, блеснули всеми цветами радуги, отражающейся от стали.
Новый рык Мадлен потряс пространство, и отряд девчат разнесло на две группы, тут же скользнувшие в стороны. Они отдалялись друг от друга, прижимаясь противоположным краям просеки. Герда воскликнула:
— Александр Македонский в бикини!
Достигнув точки с наименьшей широтой кустарников, воительницы прыгнули напролом через зеленые острова. Сразу же раздались протяжные, словно с ослов сдирают кожу, стоны животных, от которых заколыхался как оконное стекло сам воздух. Герда вдруг поняла, что слышит стоны не только ушами, но и через свои многострадальные, девичьи ступни. Похоже, им также больно, как было стремно воительнице во время пробега босиком, по раскаленному, так что можно даже испечь куриное яйцо песку пустыни. Что же, как говорят мудрые: конь от человек отличается тем, что наездника не определяет голосованием, и никакие способности не дают шанса оседлать седока! Или еще: у коня четыре ноги, пробежит быстрее человека, но и протянет копыта раньше!
Кусты были пройдены за мгновение, и скакуны снова вылетели на открытое пространство. На их телах стали заметны длинные кровоточащие царапины. Учитывая размеры этих ног, царапины были приличной глубины; словно китайцы (Трудолюбивая нация!) траншеи рыли!
Всадницы, вокруг начали торопливо стали раскручивать оружие, также кожаные лоскутки, прикрывая ими коней. Чтобы выделанная, зернисто посверкивающая кожа, защитила скакунов.
Герда неприятно для себя открыла, что её пальчики стали совсем неловкими. Почему-то соскальзывают с узлов, ну и бездна с ними, она все равно прикроет!
Бешенная, как пламя костра по сухим веткам скачка вошла в критическую фазу. Сама природа затихла, замерев в тревожной декорации. Горизонт пожрал светило, на западе все окрасилось палитрой крови и ледяного спокойствия. Впереди на востоке, изменчивое небо, уже стало светлеть, переходя в цвет пылающей охры. Но даже на этом фоне, казалось, притаились тени, смерть, и поблескивающие железом ряды упырей и вурдалаков.
Ублюдочные, жутко уродливые твари, видя, что их засаду обтекают по флангам, рванулись с мест. Неуклюжие фигурки пеших воинов быстро разбегались с позиций, ныряя в проходы в зарослях. На их месте обнажились широкие ряды вкопанных под углом заостренных жердей — вероятно оружия протии немецких воительниц. Верховые отряды преследователей позади, заметив маневр Мадлен, прибавили ходу, пытаясь нагнать беглецов. Каждый их двух отрядов вражеской кавалерии был гораздо крупнее противостоящей ей группы воительниц и мог рассчитывать на верный успех при столкновении. Но упыри тяжелые, а гибриды верблюдов и ишаков куда медленнее. Вместо сокращения, расстояние только увеличивалось. А что сравнили коня, верблюда с ишаком по скорости!
Герда философски изрекла:
— Можно быть неприхотливым и выносливым, но не стоит воспринимать мир как верблюд и проявлять ослиное упрямство!
Обернувшись, воительница заметила, что их преследуют не две, а три группы всадников. Это обозначало, что у них вроде бы и не было иного направления, кроме как двигаться к засаде. Если отклонится, то придется драться с превосходящим числом противником. Ну что же волчицы знают, чего хотят, не впервые воюют. Напрасно противник считает, что заманит их в капкан. Наоборот они выиграют время и сумеют сманеврировать. Тут Герда вспомнила, как она сама босиком танцевала на колючей проволоке. Было и больно, но свалиться на пылающие внизу угли еще страшнее, а главное позорнее.
Еще не начав схватку Мадлен, перехватывала инициативу, искусно переигрывая супостата. А когда твои противники, упыри и вурдалаки, уступать им в тактике более, чем унизительно. И Герда хотела верить, что их тактические ходы неожиданны для противника. То что головы врагов отсечет гильотина. А что Германия превыше всего, как светлые идеи Третьего Рейха!
— Отряд в полную боевую готовность! — Зычный голосок Мадлен вернул Герду к действительности. — А теперь руби.
Пальчики девушки все еще возились с креплениями. Так можно будет и коня голым оставить. Вообще на войне как на войне. Пускай пластины закроют верного спутника, что несколько ограничит его подвижность. Поверх выделанной кожи, темнели геометрическими рядами пластинки кости, они шуршали, сухо позвякивая на ветру. От их перезвона девушка становилось весело.
Всадницы делали последние приготовления к бою. Девчата шлепали босыми ножками по крупам коней и принялись отвязывать копья. Последовав их примеру, Герда с удовольствием взвесила в руке длинное шершавое древко с острым металлическим наконечником. Воительница причмокнула губками — доброе копьецо!
У Герды уже был опыт скачки на конях, и она чувствовала себя вполне уверенно. Словно амазонка в македонской коннице, не хватаясь, каждое мгновение, за ремни поддержки.
Отвязывая ремень, девушка даже умудряется сохранить равновесие с помощью одних, икроножных мышц. Теперь она была готова передавать их Шарлоте (её подруга все же прорвалась к ней!) и сама бросать копья сколько бы не продлилась битва.
А Мадлен продолжала маневрировать… В голове у Герды снова зазвучала песня, такая шальная и задорная, но одновременно трагическая и печальная…
В море играют барашками волны,
Я на арене нагая сражаюсь мечом!
Взгляд на противника бросила гордый,
Беды лихие и боль — нипочем!
Я ведь когда-то родилась, бесправной рабыней,
Камни тянула, трясла на спине валуны!
Быть в напряженье, в страданье родная стихия,
Плечи ласкают кнутом палачи-шалуны!
Кто-то богат и в теньке с пивом дремлет,
Я под палящим потоком машу молотком!
Это обычай, такой жутко древний,
Нужно покорность к вельможам впитать с молоком!
Но повезло — если можно, назвать то везеньем,
Продали деву из шахт и отправили в бой!
И осветила меня сказочным озареньем,
Стала не просто рабыней, а бабой крутой!
Но не бывает поверьте безбрежного счастья,
Страшный противник попался, и ранена я!
Рубят меня в битве злобной на части,
Боже мне выставил счет — набежала пеня!
Но не сдаюсь, из последних силенок сражаюсь,
Да убивала людей, проклинала богов!
В этом конечно теперь горько каюсь,
И не могу подобрать, подходящих здесь слов!
