Пароли для постов и патрулей, которые обеспечивали безопасность тыла корпуса, я знал, Смелов сообщил. Так что выехали мы прямо по дороге, благо с утра висевший в небе немецкий разведчик наконец ушёл на дозаправку. Час времени до его возвращения у нас есть, попробуем идти на максимальной скорости. Главное, чтобы танки не отстали.
Вот с танками, в отличие от других подразделений, у нас никаких проблем не было. Взвод с двумя дополнительными машинами, заказанными мной «двойками», прибыл в полном составе и даже с тремя грузовиками, на которые были загружены боеприпасы и топливо. Воронин расстарался, включив все свои связи.
Всего у нас было одиннадцать грузовиков, один мотоцикл–одиночка, следующий в передовом дозоре, и шесть танков. Четыре «четвёрки» и две «двойки» Одним словом, самый минимум автотранспорта, только чтобы вывезти подразделения в тыл противника.
Следовали мы вот какой колонной. Передовым дозором два танка и мотоцикл. На броне двух «четвёрток» расположились бойцы одного из мотострелковых взводов, командиром у них был младший лейтенант Свиридов.
Потом шла основная колонна. Это одна «четвёрка» и одна «двойка» с бойцами на броне. Потом грузовики, я находился в кабине передовой машины, в арьергарде последние два танка, тоже «четвёрка и „двойка“.
По командирам я скажу вот что: похоже, Смелов, пользуясь возможностью, отправлял мне лучших. У многих был боевой опыт. Ещё того, сорок первого года.
Старший лейтенант Малкин, в прошлом, до плена, начальник штаба стрелкового батальона. Занял у меня ту же должность. Надо сказать, за восемь часов с момента нашего знакомства он сделал огромное дело по формированию мангруппы и её оснащению. Причём делал уверенно и спокойно, будучи уверен в полной законности наших действий и в поддержке старшего начсостава корпуса.
Про командира танкистов уже известно. Это был лейтенант Воронин.
Командиры мотострелковых взводов были младший лейтенант Свиридов и лейтенант Гурьев. Новые штаты они восприняли спокойно, так как уже успели повоевать в них до того, как Смелова сняли с должности командира тогда ещё не корпуса, а сборной солянки, так что с энтузиазмом восприняли сообщение, что взводы будут комплектоваться по тем же штатам. Боевые пятёрки показали себя неплохо.
Путянин у нас был командиром разведывательно–диверсионного взвода и моим замом по разведке. В данный момент он с частью своих бойцов должен нас ожидать на передовой. Там, где мы собрались ночью прорываться через порядки полицаев. Вроде немцы ещё не успели подойти, не должны. Мы спешили с отъездом, что позволило нам выиграть время.
Командир зенитной батареи, пока двухорудийного состава, лейтенант Ананьев мне пришёлся по душе. Было видно опытного командира, который хорошо разбирался в технике, хоть и трофейной, берегущего людей. Они двигались на своих машинах. Боеприпаса
взяли до предела. Даже на бортах были привязаны ящики со снарядами.
Командиры миномётного взвода, взвода управления, санвзвода, противотанкового, который, кстати, тоже не имел вооружения, сапёрного взвода и отделения снайперов и хозяйственников мне тоже пришлись по нраву. Антипатии ни к кому не было. Разве что старшина Байбюк, который отвечал за ротное имущество сразу всех подразделений, кроме артиллеристов, там был свой старшина, слегка настораживал свой хитрецой. Но надеюсь, он не подведёт нас и обеспечение будет в норме.
Через час, преодолев порядка тридцати пяти километров и успев скрыться в лесу до появления авиа разведчика немцев, мы двинули дальше. До передовой осталось буквально два десятка километров, правда, открытой местности.
Два дня спустя. 5 мая 1942 года. 12 часов 48 минут по московскому времени. Районный центр Иванково. Штаб партизанского корпуса
Дверь открылась с противным скрипом несмазанных петель. В камеру заглянул конвоир и грубым прокуренным голосом приказал:
— На выход.
Единственный заключённый в небольшой камере, в форме командира Красной Армии со знаками различия старшего лейтенанта, но без поясного ремня, лежал на нарах. Приподняв голову и привстав на локте, он хмуро посмотрел на конвоира, но вздохнув, неторопливо принял сидячее положение и, также неторопливо встав, направился к выходу. Выйдя в коридор и прищурившись от яркого солнечного света, бившего в окно, заключённый спросил:
— Что, уже трибунал?
— Не разговаривать… – буркнул конвоир и, погромыхав ключами и закрывая камеру, велел: – Вперёд.
Конвоир вывел заключённого во двор, но повёл не в ту сторону, где располагался особый отдел и куда за эти два дня постоянно таскали задержанного, а в сам штаб корпуса, находившийся в соседнем здании.
Пройдя коридор, а затем лестницу на второй этаж, они оказались в небольшой приёмной, где располагался адъютант комкора.
— Проходите. Товарищ полковник уже ждёт, – сообщил тот.
Конвоир остался в приёмной, а вот задержанный прошёл в большой кабинет, где его встретил полковник Титов.
— Проходи, Владимир, присаживайся, – указал Титов на софу. – Дело пока не закрыто, поэтому я решил поговорить с тобой лично.
— А что, товарищ полковник, есть возможность закрыть это недоразумение? – с интересом спросил задержанный старший лейтенант Смелов, устраиваясь на софе.
— Ну, такое трудно назвать недоразумением, скорее злой умысел, ослабление сил корпуса перед наступлением противника. Как это ещё назвать? Да, расстроен я тогда был, до крайних мер не дошло только потому, что знали тебя как хорошего и опытного командира, стоявшего при истоках создания корпуса. Да ты сам освобождал меня из лагеря, а тут такое… М–да.
— Я так понимаю, пришёл ответ из Москвы, – догадался Смелов.
— Ты прав. Я запросил Москву насчёт полномочий этого Фролова. Думали они в течение восьми часов, после чего подтвердили все его действия. Что интересно, они запросили сообщить его местоположение, а также принять этой ночью транспортный самолёт… Странная ситуация с этим Фроловым–Громовым… Но как бы то ни было, командование подтвердило создание моторизованной группы, теперь нам это выгодно. Так что у меня вопрос: чем этот Фролов нам сможет помочь?
— Товарищ полковник, хотелось бы знать, что вам известно о мангруппе Фролова?
— Честно говоря, немногое. Позавчера он пересёк линию фронта и ушёл в тыл противнику. Что странно, сначала ушли только машины, танки в течение двух часов стояли на передовой, но, видимо, после сигнала также ушли вслед за колонной. Причём спустя час в той стороне был сильный бой. Потом к нашим позициям выехала грузовая машина с побитыми бортами с ранеными в кузове. Их отправили в госпиталь, но перед этим особист батальона провёл опрос шестерых бойцов и водителя…
