Он говорил, а из-под его ладони расползалось по сиденью пятно мерцающей изморози. Ольга, заметив это, прошипела:
- Не смейте портить мне интерьер!
- Видите, я волнуюсь. Теперь понимаете, насколько все это важно?
- Фон Рау, - сказала она, - я знаю вас пять минут, а мне уже хочется вас убить. Другие тоже так реагируют?
- Нет, они начинают позже. Дня через три.
Пока они препирались, локомобиль остановился на перекрестке, пропуская чью-то карету, запряженную цугом. Ольга, приоткрыв дверцу, высунулась наружу и крикнула шоферу:
- Поезжай прямо! К лечебнице!
Снова плюхнулась на диванчик:
- Довольны?
- Нет слов.
- И на том спасибо.
Здание клиники неожиданно напомнило Генриху родную контору - такое же уныло-приплюснутое, в три этажа. Только липы перед входом отсутствовали. Да и вообще любая растительность, за исключением газонной травы, в радиусе сотни шагов была заботливо выкорчевана - наверно, чтобы у сидельцев не возникало соблазна вышибить лбом решетку и спрятаться в ближайших кустах.
- Ольга, вам лучше подождать в экипаже.
- Ценю ваше мнение. Но, может, я сама решу, что мне делать?
- Как угодно. Тогда идем.
Вход, вопреки ожиданиям Генриха, не охраняли звероподобные санитары. Приемный покой напоминал, скорее, бюро - шкафы с картотекой и напольная кадка с араукарией. За стойкой восседала строгая дама в целомудренной блузке.
- Здравствуйте, - Генрих достал жетон. - Здесь только что были мои коллеги. Так получилось, что возникли еще вопросы. Подскажете нам дорогу?
Дама покосилась на Ольгу, поджала губы, но возразить не решилась. Величественно кивнула:
- Наша клиника неукоснительно придерживается курса на содействие государственным органам.
- Мы это ценим, - заверил Генрих.
- Присядьте, пожалуйста. Вас проводят через минуту.
Сопровождающий оказался молодым человеком при галстуке, в крахмальном белом халате и с безупречным пробором.
- Что-то случилось? Мне казалось, наш отчет был вполне подробным.
- Новые обстоятельства. Ситуация меняется быстро.
- Да-да, я понимаю. Прошу вас.
Он повел их по широкому коридору. Полы устилал коричневатый линолеум, светили белые лампы. Некоторые двери были распахнуты, виднелись обширные помещения с рядами коек вдоль стен. Тощий субъект, одетый не то в уродливую пижаму, не то в рубаху навыпуск, уставился на Ольгу через порог. Хотел шагнуть ближе, но насечки на притолоке мигнули, и субъект отшатнулся.
- Не волнуйтесь, сударыня, - сказал проводник. - Он не хотел напасть - только поздороваться. Здесь палаты для тихих. К тому же, везде защита.
- Я не волнуюсь, - сказала Ольга.
- Но вашего... э-э-э... коллегу пришлось, к сожалению, перевести в изолятор.
'Коллегу? - подумал Генрих. - Однако...'
Они перешли в другое крыло. Здесь все двери были заперты наглухо, смотровые проемы забраны железными прутьями.
- Случай, как вы понимаете, совершенно особый - седативная светопись к пациенту неприменима. Возможны припадки ярости...
- Спасибо. Санитаров не нужно.
Генрих отодвинул засов, вошел. Человек, сидящий на койке, никак не отреагировал - молчал, опустив глаза. Генрих оглянулся на доктора:
- Вы нас не оставите?
- Но...
- Ответственность беру на себя.
Когда доктор вышел, Ольга спросила:
- Кто это?
- Долго объяснять. Я не знал, что он здесь. Дверь прикройте, будьте добры.
Она, против обыкновения, не стала спорить. Свет угасающего зимнего дня вливался в окошко под потолком. Снаружи доносился вороний грай. Генрих присел перед пациентом на корточки, вгляделся в осунувшееся лицо с седовато-рыжей щетиной. Вздохнул и сказал:
- Ну, здравствуй, дружище Франц.
Тот вздрогнул.
- Давай же, посмотри на меня. Не бойся.
Рыжий медленно поднял взгляд:
- Это правда ты, Генрих?
- Конечно, кто же еще? Неужели не узнал мою рожу? Или дать тебе между глаз для стимуляции памяти?
- Да, теперь верю, - Франц улыбнулся бледно. - Старина Рау. Шутить ты так и не научился...
- Ну, это ведь ты у нас был хохмач, а я - из пятерых самый нудный.
- Генрих, Генрих, - зашептал Франц быстро и сбивчиво, - ты зря пришел, не надо было приходить, слышишь? Они теперь и тебя засадят, потому что они уроды, на нас им начхать, и всегда так было... Я все эти годы думал, зачем они с нами такое сделали, а недавно... Я в общей палате был... Проснулся... Луна в окошко светила... Огромная, желтая, висела прямо над лесом... И я сидел, смотрел на нее, а потом как будто...
Он замолчал. Генрих сказал ему мягко:
- Я понимаю.
- Да ни хрена ты не понимаешь! Я...
- Ты проснулся и вспомнил, что уже умер. Да, это правда. Но я тебе помогу.
- Генрих, что вы несете? - спросила Ольга.
Он встал, подошел к ней:
- Я же сказал - вам лучше не знать. Подождите снаружи.
- А я сказала, что никуда не уйду! Просто, глядя на вас, начинаю путаться, кто здесь пациент, а кто посетитель. Может, вам тоже тут отдохнуть? Недельку-другую? Покой, уход, кормежка бесплатная...
- Ерничайте, сколько угодно. Мне наплевать. Но раз уж остались, то не мешайте. А еще лучше - помогите.
- Прекратите хамить! И как я вам помогу?
- Визуализация. Вы ею владеете - колючка получилась красиво.
- Владею. И что с того?
- Я попытаюсь заглянуть ему в память. А вы упорядочите картинку.
Генрих рассуждал так - сознание у Франца раздвоено, бедняга застрял между двумя мирами. Между старым, где он должен быть мертв, и новым, где он живой. А ведь именно на их стыке и должна быть разгадка. Переход, так сказать, оттуда сюда и наоборот. И если этот переход разглядеть...
- Заглянуть в голову к психу? Прелестно, Генрих. Ни о чем другом не мечтала.
- Так вы поможете или нет? Решайте, некогда спорить.
- А если нет, то что? Об дверь меня расплющите?
Генрих сообразил, что и в самом деле навис над Ольгой, буквально прижав к двери. Отступил на шаг, буркнул:
- Прошу прощения.
- Пес с вами. Что нужно делать?
- Сейчас прикинем.
Франц смотрел на них с детским удивлением. Генрих сказал ему:
- Ты тоже прости, приятель.
Обездвижить Франца ледяной руной получилось не сразу - морозные штрихи расплывались. Не зря доктор жаловался, что 'седативная' светопись на пациента не действует. Это неудивительно - у рыжего дар усилен в результате эксперимента. Сопротивляемость высока.
Но с Генрихом ему не тягаться.
Франц перестал дергаться и застыл, привалившись к стенке.
- Как вы это делаете? - жадно спросила Ольга. - Приманиваете свет без насечек?
- Повезло.
