Ознакомительная версия.
– А вот и пика с крючьями, – сказал инструктор, показывая длинное копье со скобой где-то в средине древка. – Втыкаем в кусок мяса. Крюк не дает ему свалиться с острия. Протягиваем мясо Кассаму и нажимаем на скобу, чтобы Кассам мог снять мясо. На каждые пятьдесят километров полета нужен кусок мяса, чтобы дракон был сыт и не отвлекался от того, что ему нужно делать.
– А что ему нужно делать? – спросил я.
– У него основная работа, – сказал инструктор, – сбить дракона противника, убить его, а затем сожрать всадника и дракона.
– А нельзя ли просто устроить бой двух драконов? – спросил я.
– В принципе, можно, – сказал мой наставник, – но тогда какой это будет поединок за место правителя?
– Хорошо, – сказал я, – а как победителю спастись от Кассама?
– Нужно уйти потихоньку, пока дракон жрет поверженных врагов, – улыбнулся инструктор.
Вечером приехал курьер от Жарова с письмом, в котором сообщалось о необходимости моего срочного приезда.
Слава Богу, что я уеду из этого ужасного места и от этого ужасного животного.
Курьера сопровождали два правительственных солдата. Они сопровождали и меня к работодателю Жарову.
Еще интереснее выглядела моя встреча с промышленником.
Он был в сопровождении двух солдат, и я был под такой же охраной.
– Что случилось? – спросил я.
– Тебя вызывает сам Правитель, – сказал Жаров.
– Откуда он обо мне знает, – спросил я, – и зачем охрана у меня и у вас?
– Это все твоя охрана, – хмуро ответил промышленник, – они следят за тем, чтобы я тебя не убил, потому что если с твоей головы упадет хоть один волос, то мне и Касыму Сладкому просто перережут горло. Вот он, – повернулся Жаров к офицеру, – забирайте. Жив и здоров, ничего с ним не сделалось.
– Прошу, – сказал офицер, и мы вышли на улицу, где нас поджидал экипаж типа дилижанса, на котором я приехал с фермы. Я все пытался выяснить, в чем причина столь высокого вызова меня, но офицер молчал и только подносил указательный палец к губам, как бы говоря, что говорить то ли запрещено, то ли нас прослушивают.
Через полчаса мы остановились у дворца. Дворец был серый и издалека чем-то напоминал Собор Парижской богоматери с неисчислимым количеством башенок и стрел. Как потом я узнал, в каждой башенке были апартаменты придворных чинов.
Скороход с большой палкой в руках повел меня по анфиладе коридоров к лифту. Лифт оказался ручным. Слуги крутили ручку, и система шестерен и тросов поднимала кабину на нужный этаж. Странное дело. У них везде электричество, а все делается по старинке.
На четвертый этаж мы поднимались довольно долго. Я хотел сесть в бархатное кресло, но скороход сделал испуганное лицо и замахал руками.
Наконец, лифт остановился. Мы снова пошли по коридорам и через небольшую дверь попали в огромную залу, где находилось около сотни людей, одетых в разноцветные одежды. Они ходили по зале, собирались в группки и снова распадались на единицы, кучкуясь где-то в другой стороне зала. От их разговоров создавался непрерывный шум, который начал магически воздействовать на меня, создавая некую торжественность моего нахождения на государственном Олимпе и сопричастность с его управлением.
Это была приемная. Во все времена приемные должны были поражать людей роскошью или сковывать своим аскетизмом, показывая, насколько никчемна личность, считавшая себя каким-то пупком там, где он проводит основную часть своего времени.
На пороге отделанной золотом двери появился гофмаршал с жезлом, украшенным фигуркой дракона с распростертыми в сторону крыльями. Стукнув жезлом по полу, придворный громко произнес:
– Северцев Андрей Васильевич!
Внезапно приемная зала замолкла, а от двери прямо ко мне образовался живой коридор из любопытных лиц, не понимающих, почему какому-то чужаку в непонятной одежде оказана такая почесть, какая оказывается принцам крови и руководителям союзных государств.
Я прошел по коридору и вошел в огромный кабинет, украшенный портретом вельможи в военной форме, личность которого мне почему-то показалась знакомой.
– Чего стоишь? – раздался знакомый голос от огромного двухтумбового письменного стола. – Проходи, садись, сейчас мы это дело вспрыснем немного.
Я смотрел на говорящего и не верил своим глазам. В костюме с золотыми блестками и с такими же золотыми блестками в редких светло-шатеновых волосах стоял мой однокашник по пограничному училищу Гера Пэ с подпольной кличкой ЖоПэ из-за имени Жора, которое трансформируется в звучное имя победителя.
Представьте себе, если бы грозного маршала, левой рукой бросавшего в атаку на пулеметы сотни тысяч солдат, звали бы просто ЖЖ – Жора Жуков? Да его бы в том же 1941 году разжаловали в полковники, а войну он закончил бы капитаном в пехотном училище где-нибудь в Ташкентской области. А тут надо же, Георгий! И не просто ЖоПэ, а полновластный правитель Великого Тарбагана Георгий Первый. Вот тебе белка и свисток. Или, как в там, в старой побасенке говорится?
– Ты чего столбом встал? – спросил Гера. – Иди сюда и не пяль на меня глаза, у нас есть время поговорить.
Я уже не привык ничему удивляться. На мою долю выпало столько приключений, что их хватит не на одну человеческую жизнь. Но чтобы в далеком космосе встретить однокашника по училищу, это уже, как говорится, полный перебор.
Я подошел к Гере, потрогал его за одежду, потряс руку и сильно сжал двумя пальцами мягкое место между большим указательным пальцем.
– Ты чего, совсем охренел со своими шуточками? – закричал Гера так же, как он кричал и в училище, когда я показывал ему болевые точки на теле человека.
На крик выбежала охрана с автоматами наготове, но правитель отправил их обратно.
– Тот я, тот, – сказал он мне, – садись вот в то кресло и расслабляйся. Никто сюда не войдет, и никто не будет мешать нам. Ты еще не пил местное пойло? И не пей. Я тут наладил производство коньяка по собственному рецепту. Качество что надо и наутро голова совершенно не болит, а так бы давно уже окочурился от этих пьянок по поводу и без повода и различных приемов по тем же поводам. Ставлю обыкновенную брагу из воды, сахара и дрожжей. Две недели брожения, потом двойная перегонка. Спирт – чистая слеза Богородицы. Затем кора местного дуба, чуть-чуть сахара, ванили, гвоздики и немного чая. Все это в закрытую посуду и в темное место. Ежедневное встряхивание и перемешивание. Можно употреблять через месяц, но чем дольше выдержка, тем выше качество. А сейчас – за встречу, – и он поднял рюмку с янтарным напитком, переливающимся в гранях хрусталя.
Коньяк был отменным. Я даже потом понюхал рюмку. Аромат потрясающий. Все-таки специфика тарбаганских растений есть.
– Давай я сначала расскажу о себе, а потом ты мне расскажешь о себе, а затем мы сравним наши данные, – засмеялся Гера, – потому что мы с тобой оказались завязаны в одну историю.
Так вот, как ты, наверное, знаешь, служба у меня шла ни шатко, ни валко. Попал в Особый отдел, а оттуда как из группы переводчиков направили в 105-й погранполк в Берлине. Там я побыл немного, и бросили меня в разведку. Разведкой это назвать трудно. Выявляли устремления противника к нашим войскам. Все пытались переплюнуть службу внешней разведки, а она смотрела на нас как на пацанов, которые взялись не за свое дело. Да так оно и было. Сам помнишь, как выводили войска из Германии. Бежали, а не выводили. А потом и партию прихлопнули. Демократы пришли, хотели начинать люстрацию, ну, и мне пришлось уйти майором. Пошел на гражданку. Спасибо добрым людям, устроили на курсы в университет, а там я почувствовал, что наш преподаватель может стать великим человеком в демократическом движении.
Расписал я ему механизм действий, говорю, что буду помогать ему и сшибать с дороги тех, кто нам будет мешать. И вот тут-то появился Он.
– Вульф? – быстро спросил я.
– Он самый, – подтвердил Гера. – Гутен таг, – говорит, – мистер Пэ. Вы мне дорожку хотите перебежать и моего клиента себе захватить. Давайте договариваться. Я вам своего клиента, а вы мне окажете одолжение, после которого можете располагать собой по своему усмотрению. Как такое предложение?
– Согласен, – говорю, – только не мешай мне место в этой жизни занять.
– Никс проблем, – сказал Вульф и ушел.
И вот представь себе, что я повел своего преподавателя по жизни в лабиринтах демократии. Он юристом был. Язык подвешен, наглости не занимать. Сначала в местные депутаты, потом в партию власти, в депутаты союзные, а потом губернатором крупнейшего региона. И я с ним в качестве заместителя. И тут снова появился Вульф.
– Пойдем, – говорит, – услугу окажешь и вернешься. Никто твоего отсутствия не заметит. И вообще, время своего возвращения будешь выбирать сам.
И что мне делать? Тут открываются невиданные перспективы и вдруг все это бросить. Вульф, жук еще тот, подкинул мне одно дьявольски выгодное дельце. Мы его обстряпали быстро, а тут депутаты заволновались. Стали свое расследование проводить. У нас все правоохранительные органы в руках власти и власть защищают, но все равно неприятно. Вообщем, согласился я пойти с Велле Вульфом и оказать ему услугу.
Ознакомительная версия.
