Гарри Гаррисон - В логове льва

— Чрезвычайно обоснованное наблюдение. Об этом аспекте голосования я еще не думал, но теперь вижу, что он играет крайне важную роль.

— Но понимаете ли вы, что тайное голосование, в котором участвуют все граждане страны, может стать той самой силой, которая преобразит ее навеки?

— Каким образом?

— Ныне, как вам прекрасно известно, верховная власть в Британии принадлежит не народу, а так называемой «короне в парламенте». Этот парламент держит в своих руках всю британскую власть, откуда следует, что парламент стоит над всеми и ничто не может встать у него на пути — ни воля народа, ни даже закон. Если законодательный акт противоречит воле правительства — что ж, министры просто-напросто изменят его. Даже если этой преградой будет общепринятый закон, формировавшийся веками.

— К несчастью, это истинная правда.

— Но если власть исходит от народа и передается снизу вверх, подобное попросту невозможно. Народ должен избирать своих представителей, выражающих общую волю. Если же те будут преследовать собственные интересы, их лишат власти. Это, да еще в сочетании с контролем и уравновешивающим действием судебного права и Верховного суда, и станет силой, обеспечивающей неукоснительное соблюдение воли народа, а не лордов и монархов, получивших свою власть по наследству. И даже Господь над ними не властен.

— Так вы верите, что это отделение церкви от государства в самом деле осуществимо?

— Верю. Не должно быть никаких предписанных религий, заправляемых монархами. Как в американской конституции, не должно быть вообще никакой государственной религии. На самом деле церковь надлежит радикально отделить от государства.

Гладстон отставил чашку и со вздохом кивнул.

— Для жителей этого острова такая пилюля может оказаться очень горькой.

— Порой для блага больного приходится прибегать к сильным лекарствам. Но при вашем благоволении, мистер Гладстон, и благоволении прочих членов нашего конституционного конгресса в этой стране воцарится власть народа.

— Благородное стремление — и, будем надеяться, осуществимое. Я на вашей стороне, мистер Милл. Можете рассчитывать на мою поддержку на каждом шагу этого долгого пути.

Дозорные на борту недавно спущенного на воду броненосца ВМФ США «Верный», названного в честь неустрашимого корабля, потопленного во время битвы за Ирландию, с интересом смотрели на великолепную паровую яхту, поднявшуюся по проливу Солент и медленно прошедшую мимо. В их обязанности входила охрана Портсмута и здешней огромной военно-морской базы, но они не видели ни малейшей угрозы в этом элегантном судне под королевским флагом Бельгии. Озаренная закатным солнцем яхта прошла через Саутгемптон-Уотер в Коувс-Роудз.

Обогнув остров Уайт, она плавно подошла к кранцам причала в Коувсе. Видимо, ее прибытия ожидали, потому что у причала уже стоял наготове экипаж.

Но прибытия аккуратного суденышка ожидал не только кучер экипажа; чуть подальше стояла у причала еще одна яхта — тоже элегантная и сверкающая, как и бельгийская королевская.

На мостике «Авроры» находились два человека, наблюдавшие за прибытием нового судна, оба одетые в шикарные костюмы из тонкого сукна, но в осанке обоих явно сквозила армейская выправка.

— Покамест, граф, ваши сведения более чем верны, — заметил Густав Фокс.

— Как и должно быть, — отозвался граф Корженевский, — поскольку я отвалил за них немало золота. Бельгия — страна маленькая, ее политики славятся тем, что бедны как церковные мыши. Однако одному-двум известно, что мой агент хорошо платит за достоверные сведения, и просто-таки выстраиваются в очередь за взятками. Вы предупредили флот?

— Как только получил вашу весточку и прибыл сюда. К этой яхте на пушечный выстрел не подойдут, чтобы обыскать или потревожить как-нибудь иначе. Прибыла беспрепятственно, а убудет еще беспрепятственней.

— Я рад, — граф снова поглядел в бинокль. — Но деликатности и здравомыслия им явно недостает. С этой телеги на судно подняли уже пятый большущий сундучище.

— Германская знать никогда не отличалась особым умом.

— Вот именно, — граф с прищуром поглядел на солнце, опускающееся за волнистую гряду холмов. — Скоро стемнеет.

— Недостаточно скоро. Чем раньше закончится эта эскапада, тем счастливее я буду.

— Не отчаивайтесь, дражайший Гус, — граф со смехом потянул его за руку, лаконично отдав какую-то команду по-русски вахтенному офицеру. — Пойдем вниз, разопьем бутылочку шампанского. Нас тотчас же позовут, как только на пирсе начнутся хоть какие-нибудь действия.

В Осборн-Хаусе начался изрядный переполох, когда ввели бельгийского министра иностранных дел барона Сюрле де Шокье. Королева, одетая в черное дорожное платье и кудахтавшая над младшими детьми, уже дожидалась его. Принц Уэльский — для домашних просто Берти — стоял в сторонке вместе с Александрой, ходившей в его невестах уже два года. Эта пара являла разительный контраст: она хрупкая и очень привлекательная, а коренастый Берти, несмотря на младость лет, если и наделен был хоть каким-то обаянием, то давным-давно, — чернобородый, толстопузый и уже лысеющий. Со скучающим видом он уставился на барона, обратившегося к королеве:

— Все подготовлено, Ваше Величество. Король Леопольд был невероятно озабочен безопасностью вашей особы и вашего семейства и испытал воистину безмерное облегчение, когда вы приняли его предложение предоставить вам убежище. Яхта стоит у причала в ожидании лишь вашего прибытия.

— А это не опасно? — потерянным тоном поинтересовалась Виктория, напрочь растратившая былую самоуверенность.

— Позвольте уверить вас, Ваше Величество, что Бельгия станет для вас надежным прибежищем вдали от этой разоренной и раздираемой войнами страны. Ваш багаж уже погружен, и мы ожидаем лишь вашу царственную особу.

Королева поглядела на детей, укутанных в теплые жакеты, затем перевела взгляд на Берти и Александру, чьи руки были обнажены до плеч, и непререкаемым тоном заявила:

— Вы простудитесь.

— Да что ты, мама! — отмахнулся Берти с лукавой улыбкой. — По-моему, нам с Александрой в Осборн-Хаусе ничего не угрожает.

— Но… мы же запланировали. Для нашей общей безопасности… — Тут Виктория охнула, широко распахнув глаза. — Так вы не едете?! — злобно взвизгнула она. — У меня за спиной удумали остаться здесь?! Договорились с монархистами, разве нет? За моей спиной!

— Конечно, нет, мама, — но голос принца прозвучал как-то неубедительно, да сквозившая на губах тонкая улыбка напрочь отрицала его слова.

— Ты только и ждешь, когда я уеду! — заверещала она. — Хочешь узурпировать трон, пока я буду в Бельгии!

— Матушка, не надо так волноваться, тебе же плохо станет. Я уверен, что в Бельгии тебе понравится.

В конце концов Берти извинился и вышел, жестом пригласив шокированную Александру следовать за ним. Далеко не сразу ошеломленным фрейлинам удалось убедить королеву, что она должна отправиться на яхту — хотя бы ради детей. Рыдая, обезумев от горя, она наконец уселась в карету, прижимая к себе плачущих детей.

На борту «Авроры» Гус с графом успели опорожнить полбутылки выдержанного шампанского, прежде чем их снова позвали на палубу. И хотя фонари в порту не горели, ущербный месяц давал достаточно света, чтобы подкатившие кареты были видны вполне отчетливо. Появляющиеся из них темные фигуры одна за другой торопливо устремлялись вверх по сходням. Едва успели пассажиры подняться на борт, как суденышко изрыгнуло из трубы тучу дыма и отошло от причала.

Матросы поспешно выбрали концы, и яхта, трудолюбиво пыхтя, направилась в Солент. Минут пять спустя «Аврора» неспешно тронулась следом. Миновав стоящие на якоре корабли, она вышла в океан. Бельгийская яхта сперва удалилась от берега на пару миль и только тогда взяла курс на восток.

— Она уже покинула британские территориальные воды и держит путь в Бельгию, — радостно сказал граф. — Что ж, давайте прикончим бутылку — надо же отпраздновать это событие.

Вернувшись в кают-компанию, он наполнил бокалы и поднял свой.

— Тут без тоста не обойтись, — провозгласил Корженевский. — В ваших американских школах проходят принца Чарли Младшего Претендента?

— Вообще-то нет. В нашей стране недолюбливают британскую историю.

— Это серьезное упущение. Своих противников надо знать. Сдается мне, в Шотландии за этого сверженного принца поднимают тосты, называя его «заморским королем».

— А что, звучит неплохо, — Гус тоже поднял бокал. — Не выпить ли нам за заморскую королеву? — Они чокнулись и выпили до дна.

— Неужто они в самом деле думали, будто мы станем ее тут удерживать? — вслух раздумывал Гус. — Король Леопольд сделал нам огромное одолжение. Какая жалость, что мы не можем его отблагодарить!