Н-да! Им надо… Но каждый ли сможет так проснуться? Это примерно то же самое, что выйти из состояния гипноза самостоятельно, без участия гипнотизера. (В реальном гипнозе это сделать, насколько известно, не удается)…
Я стою у окна. За стеклом глубокая ночь. А на самом стекле я вижу свое затемненное отражение. Будто вижу самого себя в той самой зыбкой, растворяющейся параллели. Будто вижу себя в их зыбком мире всеобщего всепоглощающего сна.
Удивительная получается повесть. Странная получается повесть. Если по ее прочтении у вас останется ощущение, что она являет собой сумбурное описание чьего-то сна, не удивляйтесь. Может, так оно и есть. Если вся жизнь — это сплошной сон, то какой еще может быть повесть, описывающая такую жизнь? Если же вы сумеете сохранить ясность восприятия, то, значит, вы стоите по эту сторону стекла, значит, вы принадлежите к категории людей, сохраняющих ясность и во всеобщем коллективном сне.
Я стою у окна и смотрю в темноту. За окном, превратившимся в тусклое зеркало, ощущается присутствие темноты — ощущается каким-то неведомым шестым чувством… Там ночь — там не простая ночь…
Однако хватит отвлекаться! Меня ждет моя повесть. Я вновь возвращаюсь к компьютеру, к своим героям. Их жизнь бежит независимо от наших заумностей. Я опять погружаюсь в упрятанную меж строчек историю и следую за героями, спешащими в неведомую для них светлую параллель. Спешите и вы за мной, дорогой читатель. Пока мы с вами блуждали в философских потемках, в той параллели пролетело уже несколько дней, и там нас ждет ясное солнечное утро. Мы просыпаемся (так и хочется добавить: просыпаемся в мире Людей). Да-да! Я, наконец, выполняю свое обещание перенести вас в настоящий, чистый и ясный мир. Сейчас мы, действительно, проснемся! Если сбросить пелену сна вам очень трудно, то позвольте мне стать для вас тем самым добрым гипнотизером, который поможет вам это сделать. Сегодня у нас это получится. Вы только расслабьте свое внимание и просто читайте дальнейшие строчки. Сейчас вам увидятся яркие солнечные зайчики, которые будут игриво слепить вам глаза, и вы услышите заливистое пение жаворонка.
Итак…
Мы просыпаемся…
Яркие солнечные зайчики слепили глаза. Еще не успевшее высоко подняться солнце играло ими на поверхности неторопливо текущей реки. Косматые ивы, сгрудившиеся у самых ее берегов, тянулись своими длинными листьями к ее волнующейся глади. Они словно пытались потрогать свое колышущееся отражение. Где-то далеко в вышине заливался жаворонок.
Никола сидел на траве у самой воды и смотрел на далекий противоположный берег. Рядом с ним сидел, глядя туда же, Артем.
Они оба молчали. Еще минуту назад они долго разговаривали, а теперь замолкли, думая, каждый о своем.
— Так, значит, — прервал молчание Никола, — теперь я окончательно остаюсь здесь?
Его собеседник кивнул.
— Да, — сказал он. — В том мире твое тело нашли у развалин института. Очевидцы рассказали, что ты бросил в здание бомбу…
— И что?
— Похоронили.
Они снова на некоторое время замолчали.
— А здесь? — снова спросил Никола.
— А здесь все будет неплохо. Ты будешь работать в институте, разработаешь шкалу грозовых разрядов, твоим именем назовут единицу их измерения… вроде Ампера для силы тока.
— И?
— И… — Артем, улыбнувшись, посмотрел на Николу, — внесешь свою маленькую лепту в строительство города Солнца из далекого будущего…
Никола мельком взглянул на Артема.
— Ты хотел сказать, города на Солнце, — произнес он после короткой паузы.
— Да! — удивился Артем. — А ты откуда знаешь!?
— Приснилось как-то.
Артем удивленным изучающим взглядом посмотрел на собеседника.
Никола продолжал неподвижно сидеть, глядя на играющую поверхность воды. В его глазах заиграли солнечные зайчики, по лицу пробежала едва заметная мечтательная улыбка.
— Грозовую шкалу… — наконец тихо проговорил он, — моим именем?
Артем вместо ответа тоже улыбнулся.
— Спасибо!
— Ну, мне-то — совершенно не за что!
— Нет, все равно спасибо! — сказал Никола, продолжая глядеть на воду. — Однако мне бы не только эту шкалу вывести. Я недавно представил нашу Землю маленьким шариком. Она окружена толстым электронным облаком, и это делает ее похожей на большой электрон. Вот бы исследовать конфигурацию этого облака… — Никола задумчиво улыбался. Его глаза продолжали светиться счастливыми огоньками. — Может, мы получим модельку самого электрона…
Артем прислушался. Чем-то знакомым из далеких времен Дара повеяло от его последних слов. Ему вдруг представился этот самый «большой» электрон: темно-синий туман, слегка колышущийся по холмистой поверхности, ярко-фиолетовый небосвод, по всей полусфере которого в разных местах вспыхивают и исчезают розовые огоньки…
Неожиданно улыбка начала сходить с лица Николы. Взгляд застыл.
— Спасибо за шкалу, — снова повторил он после некоторого молчания. Однако на этот раз в голосе не ощущалось прежней радости. Он снова на какое-то время замолчал.
— Нет! — вдруг тихо, но неожиданно жестко сказал Никола.
Артем удивленно обернулся на него.
— Не пойдет так! — добавил Никола.
— Что не пойдет? — недоуменно спросил его собеседник.
— Нельзя мне там умирать.
Артем, ничего не понимая, всмотрелся в собеседника.
— Там мой сын, — сказал Никола.
Артем растерянно перевел взгляд с Николы на воду и обратно.
— Он и здесь есть, — сказал Артем. — Здесь у него хорошая перспектива…
— А что станет с тем?
— Ну… — Артем помялся.
Никола долгим взглядом посмотрел на собеседника.
— Когда у тебя самого, — сказал он, — родится сын…
Никола замолчал. Меж собеседниками снова повисла долгая пауза.
Никола сидел, не двигаясь и глядя на реку. Он продолжал о чем-то напряженно думать.
Река спокойно несла свои воды. Маленькие волны не спеша накатывались на берег, словно мягко гладя его. У самого берега в прозрачной воде резвились мелкие рыбешки. Здесь же быстро скользили по воде жучки-плавунцы.
— Там не только мой сын, — тихо проговорил Никола, глядя вниз.
— Их ветвь, — сказал Артем, покосившись на Николу, — скоро начнет растворяться в небытии, и люди там начнут походить на призраков… Походить все больше и больше… пока совсем не…
— Это не призраки, это люди! — перебил его Никола, еще ниже опустив голову. — Нельзя им растворяться…
Артем, смешавшись, поднял на собеседника короткий взгляд.
— Ты прав, — сказал он.
— Но, — проговорил Артем после некоторого молчания, — ты все равно там погиб.
— Верни меня туда. Я знаю, ты это сможешь.
Артем остановился застывшим взглядом на бегущей воде.
— Сможешь! — повторил Никола. — Ты же сам попадал туда.
— Если ты там выживешь, тебя все равно посадят в тюрьму. Ты ничего не сумеешь сделать.
— А это уже моя забота. Я не буду булгаковским Мастером, который в конце концов смирился с психушкой и занялся богоискательскими фантазиями. Мы уж точно пойдем другим путем.
У Артема слегка приподнялась и опустилась бровь.
— Это будет очень сложно сделать, — сказал он. — Прошлого не повторить.
— Я же сказал, что мы пойдем другим путем…
— Времени у вас будет очень мало.
— Знаю!
— И сил.
— Найдем!
— Где?
— В городе Солнца.
Они надолго замолчали.
Над рекой раздался гудок. Прямо перед ними проходил большой теплоход. На его палубах видны были люди. Кто-то из них спокойно прохаживался, кто-то стоял, любуясь одетыми в зелень берегами, кто-то был увлечен беседой. Слышалась музыка. На теплоходе большими буквами было написано название… «Теодор Нетте»…
Никола вздрогнул.
Нет, конечно (Никола закрыл глаза), не «Теодор Нетте». Просто ему вдруг почему-то захотелось увидеть именно тот самый теплоход. Этот носил имя другого человека.
— И завершится тот небывало душный день невиданной грозой, — проговорил, наконец, Артем. — И будут молнии ярко-лиловыми, и явится людям много молний в форме шаров, нареченных когда-то народом Ра квуолями…
Никола удивленно оглянулся на него.
— И сольются две гигантские ветви расщепленного Времени, — продолжал Артем. — А наутро, проснувшись, люди обнаружат себя в цветущих, неразрушенных городах, увидят простые, открытые лица людей, не знающих вакханалии насилия и страха.
— Встретятся с близкими, — добавил Никола, снова обратив свой взгляд на воду, — которых потеряли…
Артем опять продолжительно и с удивлением посмотрел на Николу.
