Юрий Корчевский - Атаман. Княжий суд

— Есть, князь! Вот тут — твердь! — обрадованно закричал Федор.

— Тогда идите с Демьяном вперед, на другой конец Лога. Думаю — топь закончится вон там, у тех деревьев.

Демьян осторожно двинулся вперед, проверяя перед собой путь слегой. И ведь нашел, чертяка! Был проход, причем в несколько метров шириной, так что нам удалось-таки добраться до деревьев на той стороне.

— Ну что, князь, обратно двинемся?

— Нет, Демьян, погоди. Проход обозначить как-то надо. Представь себе: ты на другом конце топи — там, откуда мы пришли. Времени у тебя в обрез, ты на коне. Потому проход должен быть издалека приметен, но при условии, что обозначение его будет непонятно для других.

— Понять-то я понял, да что-то ты мудришь, князь. А ежели на обеих сторонах прохода у деревьев верхушки надломить? Вот у этого дерева и на том конце?

— Попробуй, а я погляжу.

Демьян ловко залез на дерево, ударом тяжелого боевого ножа подсек верхушку и отогнул ее в сторону. Со стороны дерево стало приметным. Для непосвященного непонятно — то ли молния в дерево попала и расщепила вершину, то ли ветер сломал во время бури.

С предосторожностями мы вернулись назад по обнаруженному проходу. Демьян напротив начала прохода снова сломал верхушку дерева. С этой стороны была прекрасно видна надломленная вершина дерева на другой стороне. Прекрасно! Теперь у нас есть два ориентира. И знаем о нем только мы трое. А другим знать пока ни к чему.

Домой мы вернулись уже к вечеру. Конечно, Демьян и Федор остались в недоумении — блажит князь, что ли? Но я был доволен. Не обманул призрак, нашел я Мертвый Лог и проход. А главное, понял, что это — действительно смертельная ловушка для непосвященных. Пусть западня теперь ждет своего часа.

Ждать пришлось недолго. Уже через два дня в Охлопково прибыл пропыленный гонец от наместника, вручивший мне приказ — со всеми ратниками немедля прибыть к месту сбора у Коломны.

Долго ли ратнику собраться? Сало, сухари, крупу в мешочке — в походный мешок и — готов.

Назавтра и прибыли в Коломну.

Город представлял собой жалкое зрелище. Нашим глазам открылось почти сплошное пепелище. Восстановление шло медленно, но наиболее шустрые уже успели поставить новые избы, желтеющие бревнами.

Завидев прибывающие рати, жители всполошились, и некоторые из них, припомнив недавние события, стали покидать разоренный город.

Войск собралось много, ратники заполонили все поля, луга и даже поляны в непосредственной близости от города.

На этот раз командовать войском и руководить обороной прибыл сам государь Василий Иоаннович. Для него и его многочисленной свиты натянули большой шатер. Ставку видно было издалека по большому великокняжескому стягу, возвышавшемуся над шатром.

Размещение Большого полка государь определил на Девичьем поле. Так называли его потому, что в давние времена отсюда золотоордынские баскаки отбирали самых красивых девушек в гаремы хана. Под стенами Голутвина монастыря государь распорядился поставить полк Правой руки. Передовой полк ушел к устью реки Осетр, а полк Левой руки — еще дальше, к Ростиславлю.

Воеводами полков государь на этот раз назначил не молодых и самонадеянных бояр, а воинов опытных, одержавших не одну победу. И что особенно радовало меня — в рати было много пушек. Большие и малые, чугунные и медные, с внушительным обозом огненных припасов — пороха, ядер, картечи.

Я получил назначение воеводой Сторожевого полка, принял знамя полка. Место мне указали значительно правее полка Правой руки — практически на фланге, на берегу Оки.

Перед нами была Ока, создававшая естественную преграду. Однако же и я, и другие воеводы да бояре помнили, что в прошлом году Ока не явилась непреодолимой преградой для татар.

Я прибыл в полк со своею дружиной. Писарь представил мне роспись полка — список численного состава.

— Бояр собери!

Писарь побежал собирать начальствующих людей.

Вскоре у меня в шатре собрались все бояре, по сути — начальники своих больших и малых дружин. Представившись, я ознакомился с каждым лично — кто, откуда, сколько людей в дружине, опытны ли ратники и чем вооружены. Меня интересовало все, потому что от опыта, подготовки и вооружения дружины каждого боярина зависела боеспособность моего полка в целом. Впечатление, пусть пока и предварительное, складывалось пока благоприятное. Неопытных, не испытавших боев среди бояр не было. Да и фамилии боярские не были запятнаны трусостью. А судя по тому, как уважительно говорили со мной бояре, то и я им был знаком — и тоже заочно, по разговорам среди дворянства или людей, служивших под моим началом.

— Итак, полк в сборе. Государем поставлена задача — выдвинуться на правый фланг и стоять на берегу Оки, пресекая попытки татар переправиться через нее.

— Так ведь татар еще не видно, — почти разом воскликнули несколько бояр.

— Зато в прошлом году проморгали — и что в итоге? Проверьте людей и коней, завтра с утра выдвигаемся.

Утром довольно большая колонна Сторожевого полка снялась с бивуака и вытянулась по дороге на Серпухов. Я выбирал место для лагеря. Пожалуй, вот здесь удобные позиции — берег возвышается над урезом воды, есть деревья, где можно укрыть лошадей.

— Привал! Разбить лагерь!

В центре лагеря поставили шатер — для воеводы и помощников. Опытные воины нарубили веток и сделали шалаши для ночевки, постелив в них лошадиные потники. Воины помоложе отмахнулись — чего шалаши городить? Лето ведь! Опытные вояки переглянулись, усмехнулись. Под утро у воды даже летом прохладно и промозгло, а в шалаше — в самый раз.

Я обошел с боярами берег, выделяя каждому участок для обороны.

— Стоять накрепко! Коли помощь нужна будет, гонца шлите немедля. За спиной нашей ратей нет. Москва за нами! Поэтому — не подведите. На вас надежда — защитить землю русскую от супостата.

Бояре стали расставлять караулы.

Себе я выбрал позицию на правом фланге. Дальше, в сторону озер и Серпухова, войск не было.

Стояли день, второй, третий… неделю. О татарах ничего не было слышно.

Ничто так не расхолаживает людей, как безделье. Сначала ратники, коротая время, играли в кости. Потом я заметил двоих пьяненьких. Мне это сильно не понравилось. Задержав провинившихся, я собрал бояр.

— Чьи ратники?

Выступил старый седой боярин.

— Мои.

— Почему выпивши? Боярин покраснел:

— Высеку мерзавцев.

— И поделом будет! На первый раз — но тридцать плетей прилюдно. Увижу еще раз — отошлю всю дружину с боярином к государю, да с грамоткой срамной. Пусть он сам судит — я грех на себя брать не буду.