По его словам, я всё это продемонстрировал наглядно, занимая несмотря на свою молодость вот уже в течение двух лет официальную должность музыкального руководителя ансамбля «Поющая Одесса». Не только написав для ансамбля более сорока песен и музыку к ним, но и проводя с ансамблем репетиции, по сути, выполняя обязанности дирижёра оркестра. Кроме того, на всех концертах, что довелось увидеть моему преподавателю я оказывается ещё и дирижировал ансамблем. Исполняя главную партию на том инструменте, на котором в тот момент играл.
Что только подчёркивает мой статус и стиль дирижёра-универсала, довольно-таки большую редкость среди музыкантов. Хм, в общем-то это так и есть, ребята уже привыкли к моей ведущей роли во время концерта и перед ним. Начиная от хореографической проработки движений вокалистов и музыкантов во время репетиций, в расстановке последних штрихов и акцентов перед выступлением и заканчивая сценическим воплощением произведения. Но я не думал, что это так заметно со стороны.
Но я-то понимал, что всё это скорее всего аванс на будущее, и оказался прав. На прощание Григорий Арнольдович наедине мне подтвердил, что до настоящего дирижёра мне ещё расти и расти, но он боится, что в его отсутствии на мне могут отыграться его недруги, как на явном его фаворите и протеже. И неизвестно как может в дальнейшем сложиться моё музыкальное будущее.
Но он и остальные мои педагоги решили, что досрочная аттестация по классу дирижирования не должна вызвать антагонизма у остального профессорско-преподавательского состава института. Тем паче, что я с некоторых пор являюсь любимцем «больших начальников» и своеобразным «знаменем» Муздрамина как «яркий представитель передовой советской молодёжи».
* * *
Ну, да. То выступление «Поющей Одессы» в смотре клубных ансамблей не прошло незамеченным и не осталось без последствий. Сразу после концерта кстати закончившегося бисированием и громовыми овациями с нами пожелали встретиться и поговорить не только члены «оценочной» комиссии, но и председатель исполкома городского совета Одессы и «по совместительству» секретарь окружного комитета партии Г. П. Алексеенко, чем-то напомнившего мне «товарища Самсонова» в исполнении Леонида Куравлёва, начальника «Ассоциации пролетарских музыкантов» из кинофильма «Мы из джаза».
Сразу по окончании концерта, когда мы радостные и возбуждённые начали собирать и упаковывать в кофры свои инструменты к нам подошёл распорядитель в зале и попросил задержаться на несколько минут, пояснив что с нами хотят поговорить ответственные товарищи и возможно «Сам» товарищ Алексеенко. Ждали мы недолго, не прошло и десяти минут как к нам на сцену поднялись члены оценочной комиссии и с ними ещё несколько неизвестных мне людей. Один из них и оказался нынешним главой Одессы.
Поздоровавшись и благодушно улыбаясь, он обратился ко всем нам: – Ну, дивчина и хлопцы, порадовали Вы сегодня народ, порадовали! Я уж и не помню, когда так отдыхал душой и сердцем. Какие песни, какой задор! Так мало того, что порадовали, так и исполняли что-то совсем мне незнакомое. Это где ж так задушевно поют украинские песни? Вот ты, Сергей, мне говорят шо ты с Киева, а я там бывал, но такой песни о маме не слышал. Это ж какие слова! – и Одесский голова вдруг напел первую строчку и при этом совершенно не фальшивя: – Рiдна мати моя, ти ночей не доспала… – немного помолчал и продолжил: – Очень душевная песня, откуда?
Сергей немного растерянно оглянулся на меня, но потом всё-таки собрался и ответил: – Так это на Дальнем Востоке так поют, товарищ Алексеенко. Эту песню Миша из Владивостока привёз! – и Сергей взглядом указал на меня.
– Миша? Вот это хлопчик? – изумление первого секретаря было неподдельным. И обращаясь уже ко мне, продолжил: – А ты-то как там оказался? Где Одесса, а где Владивосток!
Я смущённо потупился, как и положено подростку при разговоре с солидным серьёзным мужчиной, но как бы поборов смущение ответил. – Так это не я там оказался, а мой дедушка. А я там родился. Там вообще много наших вот иногда, когда собираются вместе так и вспоминают родину песни поют, пляшут. – вздохнул и тихо добавил: – Тяжко там сейчас, вот и поют чаще грустные песни о доме, о родных, о маме… – я замолчал и на минуту в зале повисла тишина.
– Ничего, Миша! Сейчас всем тяжко. Но мы в войне победили, разруху преодолели и теперь нам только жить, радоваться, да коммунизм строить. – рука Алексеенко легла на моё плечо. – Да, разбросала нас судьба по всем окраинам необъятной Родины нашей, но ты верь, Миша, социализм мы построим! На зло всем врагам нашим построим! А тебе и твоим сверстникам, когда вырастите только и останется, что крепить и защищать наше завоевание. И продолжать наши победы!
Вот, сразу видно партийную выучку, и с ребёнком поговорил-утешил, и небольшую пропагандистскую речь попутно произнёс, даже сам того не заметив. Знал бы он насколько пророческими окажутся его слова о моём поколении и защите завоеваний. Как раз мои сверстники и встретят врагов самыми первыми, и до Победы доживут немногие…. Нет, это я неправильно подумал…. МЫ вместе встретим врага, и я и мои товарищи. И надеюсь, что до Победы мы всё-таки доживём. Хотя загадывать на перёд сейчас рано, это уж как карта в будущем ляжет.
Наш разговор растянулся чуть ли не на час. Было видно, что для Алексеенко на самом деле было интересно и приятно с нами общаться. Оказывается, он сегодня смотрел все три выступления, и первые два его хоть и не разочаровали, но вопросы вызвали, тем более что, просмотрев стенограмму первых дней смотра он пришёл к тем же выводам, что и я. Но парни, поняв, что это не просто дежурное «пришёл, толкнул агитку и ушёл», а действительно заинтересованный разговор, оживились и засыпали первого секретаря вопросами и предложениями.
Но самым «больным» вопросом для нас было будущее «Поющей Одессы». Мы с Менделем давно обсудили различные варианты и сошлись на том, что будущее всё-таки надо встречать под крылом Филармонии, которой сейчас нет. Но есть Одесское филармоническое товарищество, под крылышком которого вполне себе уютно устроился Одесский городской оркестр. Вот и нам бы как-то туда притулиться. И кажется сейчас у нас шанс появился.
– Вот последняя ваша песня в концерте, конечно, и заводная, и задорная, но всё-таки политически неправильная. Этак публика подумает, что в Одессе только одни спекулянты и живут. – Дядечка! Так это я специально написал и настоял, чтоб в первый раз её так исполнили! Одолели уже эти нэпманы, живут и как не в себя едят и пьют, всё перед друг дружкой похваляются! Вот я и подумал, что смогу так о них напомнить советской власти. Ну надо же с ними хоть что-то делать! А Мендель Иосифович и ребята сразу против были и отговаривали меня.
Но я эту строчку заменю, если надо, то и куплет совсем уберу. Песня-то про Одессу хорошая, прямо за душу берёт! – и я состроил «глазки котика» из будущего мультика про Шрека. На маму такой мой взгляд действует просто убийственно, многократно проверено на практике, подействовало и на главу горсовета. Тот дружески потрепал меня по голове и усмехнулся: – Ну надо же! Вы только посмотрите, какие у меня тут «племяннички» объявились, от горшка два вершка, а уже советской власти указывают, что делать надо! Мы Миша и сами знаем, что пора убирать этих шкуродёров, придёт время и совсем снимем их как грязную накипь.
– А строчку ты всё-таки замени, но куплет оставь. Одесса действительно город музыкантов, сегодня ещё раз в этом убедился. Хотя… публика всё равно всё слышала и теперь петь так и станет, но официально этих слов в песне не будет. Эх! Вот вечно вы молодёжь торопитесь, нет чтоб со старшими товарищами посоветоваться! И что теперь прикажешь делать? Хороших песен совсем мало, не успели ещё их и сложить-то, наша власть совсем молодая, но не петь же теперь старорежимные?
– Так, а комсомол-то у нас на что? У нас же в Одессе есть отличная молодёжная газета «Молодая Гвардия». Вот пусть и обратятся к молодёжи с призывом присылать к ним в редакцию тексты своих песен. Пусть при редакции газеты заведут специальную «музыкальную» редакцию и выделят им одну колонку, где раз в неделю будут печатать самые лучшие тексты песен с призывом к музыкантам Одессы написать на этот текст музыку. Вы же не думаете, что я один такой на всю Одессу? Таких как я много, просто не всем повезло как мне, встретить таких замечательных молодых музыкантов, как в нашем ансамбле.
