Услышав это, они переглянулись. Команда одного из B-60 всё время ругала свой самолёт, сравнивая его с B-52 не в лучшую сторону. Теперь их бомбардировщик прослыл проклятым кораблём. На нём множились ошибки и отказы систем, а члены экипажа постоянно получали травмы. Один разодрал руку о головку винта, который почему-то оказался выкрученным, другой сломал ногу, когда тележку заклинило в трюмном тоннеле. На следующее свидание девушки передали для «Марисоль» буддистские четки и объяснили, что ей понравится, если повесить их в кабинах. Пришлось потрудиться, чтобы найти место в тесных отсеках, но они справились. «Марисоль» обрадовалась.
B-36 требовалось более двух часов для подъёма на крейсерский эшелон выше пятнадцати тысяч метров. B-58 затратили едва десять минут, чтобы выйти на двадцать одну тысячу без малейшей потери тяги. На безопасную высоту они забрались задолго до того, как пересекли границу Бирмы. На самом деле даже над «Попугайским клювом», региона, через который Китапония атаковала Бирму, им практически ничего не угрожало. В самом центре «клюва» и кое-где вдоль границы размещались ракеты «земля-воздух». Теоретически они предназначались против таких бомбардировщиков, как B-58, практически для них будет невероятной удачей вообще попасть в цель. По слухам, эти ракеты подозрительно напоминали «Аяксы», те самые, которые провалили испытания «Красного Cолнца», несмотря на лучшие расчёты НОРАД.
На высоте двенадцати километров они пронзили облака и оказались в потоках ослепительного солнечного света. Под плотным покровом не было видно земли, но теперь звено шло по инерциальным навигационным системам и наземным маякам, которые сообщат о любых отклонениях от курса. Когда маяки перестанут дотягиваться, ИНС будут выверены достаточно, чтобы на них можно было положиться. Кроме того, навигационный радар давал картину рельефа, что позволяло сверять уплывающую точность инерциалки. В задачи вылета как раз входила точности этих систем — ведь он них многое зависит.
Бирманскую границу они пересекли растянутым строем фронта. Один из уроков «Красного Cолнца». Ядерные боеголовки ракет «воздух-воздух» разом вычеркнули из тактики прежние понятия и эшелонирования. Плотная группа самолётов превратилась в удобную цель для одного-единственного выстрела. Нынешнее поколение бомбардировщиков станет последним, к которому применим полёт в строю. Когда на вооружение поступят B-70, они будут летать в одиночку. В некотором смысле RB-58 не просто стратегический бомбардировщик, а предвестник совершенно новой сути этого определения. У разреженного порядка имелся и другой повод. Два самолёта-разведчика держались на таком расстоянии, чтобы на основе наложения радарных образов создавался трёхмерный снимок земли. Они пройдут над целью и вернутся точно в обратном направлении. Получится длинный прямоугольник местности, изображённой в трёх измерениях. Для большей части Северной Бирмы это будет первый раз, когда область точно нанесут на карту.
Бомбардировщики держались курса 350, ожидая, когда в зоне видимости засветится большой поисковый радар в Тенчуне [114]. Они используют его как маяк, держась на постоянном удалении. Получится пологая дуга к юго-западу от «Попугайского клюва», а потом поворот на север к Мьичине. На подходе к выступу китайской территории Коррина поймал импульсы бортовых радаров и излучение поискового.
Два, нет, четыре истребителя. Тяжёлые «Кавасаки», названные американской разведкой «Бренди». Дельтовидные крылья, два реактивных двигателя с ракетным ускорителем между ними. Армейские ВВС Китапонии в последнее время оснащались по больше части гибридными машинами. На реактивной тяге «Бренди» не могли дотянуться до RB-58, но пока есть топливо для ЖРД, они способен скакнуть достаточно высоко, чтобы перехватить бомбардировщики. Вооружались они были четырьмя 30-мм пушками и четырьмя ракетами с наведением по тепловому излучению, очень похожими на GAR-8. Как и c зенитными ракетами, сходство было подозрительным. Пожалуй, пора затеять ещё одно расследование утечки американских военных тайн в Японию, как слушания по атомному проекту несколько лет назад. Сенатор МакКарти несколько месяцев назад помер от цирроза, и не мог возглавить следствие, но кто-то всё равно найдётся.
Четвёрка истребителей сохраняла дистанцию, держась параллельно, но примерно на семь тысяч метров ниже. Они летели в плотном строю, как ВВС США до «Красного Солнца», показавшего опасность держать самолет близко друг к другу. Коррина навёл на них GAR-9, просто на всякий случай. Запускать ракету пока было рано. Когда «Марисоль» и её сёстры покинули пространство «Попугайского клюва», китапонские истребители отвалили в сторону и ушли домой. До Мьичины оставалось от силы километров сто пятьдесят. Кроме радаров в «Клюве», признаков враждебной деятельности не было. Система «Монтичелло» для точности результатов требовала строгого соблюдения параметров полёта, и их обеспечение — забота «Марисоль» и «Тигровой лилии». Но когда пара разведчиков включила оборудование, включились и радары противника. Очевидно, с подачи пограничной китапонской установки.
— Майк, на нас смотрят два радара управления огнём. Может там всего лишь спаренные 37-мм, а может и что-то посерьёзнее.
— Эдди, займись.
Коррина внёс последние поправки, навёл на источник одну из двух ASM-10 и нажал кнопку пуска. После множества учебных стрельб было непривычно видеть дымный след, вырвавшийся из-под самолёта. Ракета, настроенная на частоту радара, стартовала по заранее заложенной траектории. Набрав почти тридцать километров высоты, она развернулась и упала на цель вертикально сверху. Над собой установка ничего не видела, поэтому никто так и не узнал о приближении ракеты. Она молнией сверкнула сквозь тяжёлые тучи. Через несколько секунд отметка погасла.
— «Марисоль», облучение прекратилось точно в расчётное время. Фиксирую усиление радиообмена внизу. Вы их достали.
— Благодарю, «Кэролайн». Ну что, «Марисоль», можно тебя поздравить?
Знакомый голос ответил с хрипотцой и ленивцей:
— Итак, мальчики, вам это понравилось так же как мне?
Бирма, к западу от Мьичины, холм Кумон (541 м.)
Радар на высоте 541 управлял огнём шести спаренных 37-мм пушек, развёрнутых на восточном склоне. Орудия смотрели на аэродром Мьичины и уже уничтожили три транспортных самолёта. Прямо сейчас установка не работала, дежурный расчёт располагался немного севернее, на высоте 525. Лейтенант Ву Сай Бо как раз смотрел в ту сторону, когда в чёрных муссонных облаках ярко полыхнула полоса света и раздался оглушительный взрыв. От радара остались обугленные руины. За его спиной операторы и зенитчики тревожно забормотали.
— Видите, господин лейтенант, слухи не врут, — уже несколько месяцев среди расчётов артиллерийских радаров ходила байка. Никто не знал, откуда она взялась, всё упиралось в «приятель сестры друга моего брата рассказал». Но смысл был один. Если ты работаешь во время грозы, антенна притягивает молнию, происходит взрыв и всё вдребезги, вместе с расчётом. Надо было что-то делать с боевым духом солдат, нельзя позволить распространять панику.
— Народ, всё что вы слышали — полная чушь. Ясное дело, наша антенна не может притянуть молнию, — лейтенант подцепил ногой силовой кабель и уверенным движением выдернул его гнезда, — а даже если бы эти слухи были правдивыми, теперь радар всё равно обесточен.
Индия, Нью-Дели, дворец вице-короля
В Индии было нечто привлекательное, то, что тянет сюда гостей и захватывает их сердца, несмотря на все очевидные проблемы, трудности и неудобства густонаселённой жаркой страны, где многие люди живут впроголодь. Великолепие и видение того, каким когда-то был этот край и каким он может стать вновь. Богатство духа, которое возмещают вездесущую физическую бедность. Генерал Дедмон смотрел из окон лимузина на толпы людей, переполнявших улицы, и поражался тому, как они могут жить на такой небольшой площади. Целые семьи обитали здесь, передавая право спать на определённом участке тротуара из поколения в поколение.
