Мы ведь внесли его в список авторов через царскую канцелярию.
— Однако, — после паузы продолжил Стремнев, внимательно следя за моим лицом, — никакой сопроводительной записки к кольцу не прилагалось. А я навел справки и пришел к выводу, что соглашаться на перстень было бы крайне недальновидно.
— Вот как? — хмыкнул я.
— Разумеется, вам известно, что они поддерживают врагов нашей страны. А вступать во вражескую коалицию, становясь предателем собственной родины — не в моих правилах, — закончил он пояснение.
— Мне остается лишь снять перед вами шляпу, Игорь Павлович, вы крайне разумный молодой человек, — с улыбкой сказал я. — В действительности все последние успехи наших зарубежных врагов достигнуты руками общества ключников. Так что вы правильно мыслите — стоит вам один раз надеть перстень, и можете рассчитывать на долгий разговор в кабинетах Царской Службы Безопасности.
Стремнев хмыкнул.
— В таком случае, полагаю, они наши с вами прямые конкуренты, Дмитрий Алексеевич, — заявил он. — Наша совместная разработка ставит под удар целый институт одаренных целителей, и в будущем приведет к полной бесполезности магического лечения. Я склоняюсь к выводу, что общество ключников будет искать способ остановить наши разработки. И попытка заманить меня в свои ряды, подставив тем самым под удар опричников — один из способов не допустить нашего успеха.
Я наклонил голову, не став с ним спорить. И в этот момент распорядитель объявил:
— Стремнев Игорь Павлович! — хорошо поставленным голосом вызвал слуга Милославских моего собеседника. — Государь примет вас.
Боярич кивнул мне и двинулся к кабинету, а я проводил его взглядом. Что ж, процесс начался.
Однако Игорь Павлович сумел меня удивить. Простой управляющий мясной компании, который с такой легкостью разбирается в происходящем. Ему ведь никакой «Оракул» не нужен, сам до всего дошел, сам все выяснил. Уже и не удивительно, что боярич разобрался в работе магической системы — с его умом следовало было идти в науку, а не управлять мелкой компанией.
Он единственный из царских детей, который сам дошел до того, что не является родным сыном Стремневых. Подмененные Рюриковичами дети не в счет — им родители сами рассказывали.
Я дождался, когда за Игорем Павловичем закроется дверь и гости вновь загомонят, обсуждая свои вопросы. И столкнулся взглядом с Иваном Михайловичем. Соколов кивнул мне, после чего решительно направился в мою сторону.
Что ж, поговорим с великим княжичем.
— Иван Михайлович, доброе утро, — наклонив голову, поприветствовал я великого княжича.
— Доброе, Дмитрий Алексеевич, — ответил Соколов. — Насколько я понимаю, вы здесь не по своей прихоти?
Я приподнял бровь, и он уточнил:
— В свете последних событий, по-моему, очевидно, кто должен возглавить известную нам службу.
— Мы с вами, Иван Михайлович, состоим в одном клубе, — заговорил я после короткой паузы, — а потому буду предельно честен. Меня откровенно не порадовала сложившаяся ситуация. Конечно, у меня нет права указывать вашему роду, что и как делать, вмешательство в дела чужого рода противозаконно. Однако я прошу вас передать Михаилу Викторовичу, что князь Красноярский весьма недоволен. Со всем моим почтением к вашему славному роду, Иван Михайлович.
Соколов медленно склонил голову, демонстрируя покаяние. Впрочем, он тут же взглянул мне в глаза.
— Поверьте, Дмитрий Алексеевич, я полностью разделяю ваш взгляд на эти события, — ответил он. — И я обязательно передам отцу ваши слова. От себя же заверю, что Соколовы ни в коем случае не были намерены как-то мешать или вредить ни роду Романовых, ни вам лично.
Я кивнул и тут же улыбнулся, сменяя тему.
— Кстати, о клубе, — объявил я. — Насколько я слышал, на последнем собрании было принято решение пригласить к нам не только участников конфликта с Речью Посполитой, но и всех ветеранов текущей войны.
Соколов легко поддержал разговор. На лице вновь появилась та уверенность и спокойствие, которые он всегда излучал в обществе.
— Да, князь, — подтвердил он, чуть наклонив голову. — К нам давно просились вступить новые благородные люди, и я выискивал возможность расширить наш клуб. Чем больше нас будет, тем больше причин появится к нам прислушиваться. И говоря об этом, вы не думали о том, чтобы посещать наши собрания?
— У меня не так много времени, Иван Михайлович, — ответил я. — Как вы и сами заметили, даже здесь я присутствую по зову долга.
— Что ж, не буду больше отвлекать вас. Спасибо за беседу, Дмитрий Алексеевич.
— В любое время, Иван Михайлович, в любое время, — ответил я с поклоном.
Соколов отошел в сторону, и его сразу облепили несколько человек, желая что-то обсудить. Я же проводил его взглядом и, оставшись ждать своей очереди, дал команду «Оракулу» показать, что происходит в кабинете царя.
* * *
Кремль, рабочий кабинет государя .
Михаил II потягивал кофе из чашки, когда слуга завел молодого человека. Боярич Стремнев глубоко поклонился государю. Без подобострастия, но в точности, как предписывает придворный этикет.
— Присаживайся, Игорь, — легко поведя рукой в сторону кресла, велел царь.
Стремнев не стал отказываться и занял указанное место. На Михаила II он смотрел спокойно, никаких эмоций не демонстрировал. Казалось, ему вообще нет дела до приглашения на прием к государю Русского царства. Вызвали, и он пришел, а что дальше будет — его не волнует совсем.
— Я наблюдал за тобой некоторое время, Игорь, — произнес государь, отставив чашку в сторону. — И должен признать, мне понравились твои успехи. Мало кому удается так хорошо управлять доверенным делом, как тебе.
— Благодарю, государь, — все так же без каких-либо эмоций склонил голову боярич.
Михаил II хмыкнул, а после продолжил речь:
— Мне понравилась твоя работа с князем Романовым, — сказал он. — В твоем возрасте достичь таких успехов — прямо скажем, это либо гениальность, либо обман. Но ты сам до всего дошел, и теперь у Русского царства будут очень хорошие перспективы. Ваши наномашины, позволяющие лечить одаренных, не лишая их магии — настоящий прорыв. Поздравляю.
— Спасибо, государь, — вновь поклонился Стремнев.
— Полагаю, твои родители заслужили награду за воспитание настолько умного и верного своей стране сына, как ты, — произнес царь. — И я обязательно их вознагражу, как они того заслуживают. Однако у меня есть к тебе личный вопрос.
Боярич склонил голову, показывая, что слушает.
— Как ты сам считаешь, почему я тебя вызвал
