Я вернула книгу на место. В квартире творился настоящий кавардак, но задерживаться здесь не имело смысла. Картина вызывала по-настоящему печальные эмоции: я была здесь всего несколько минут назад (или время в Чернобыле двигалось совсем иначе, чем в остальном мире?), и все выглядело отлично.
Все-таки не ошиблась я в своем намерении остаться в прошлом.
Я покинула квартиру. Прошла через еще один балкончик, каким-то чудом обошла валяющийся то тут, то там мусор – в основном, это было стекло, деревянные рамы, на которых сохранилась голубая краска, куски мебели, кресла без сидений в виде подушек, тумбочки без ящиков и столы, громадные рабочие столы. Представляю, какие они тяжелые…
На шестнадцатом этаже я заметила части лифтовой механики, когда от любопытства заглянула внутрь открытой кабины. Рядом валялся уже ставший привычным мусор – он был повсюду, словно напоминание, где мне приходится находиться. Самой лифтовой поблизости не оказалось.
Осмотревшись по сторонам, я увидела нарисованную черной краской стрелочку, указывающую на выход на крышу.
Прямо под крышей проходили какие-то незнакомые мне коммуникации. Под ногами насыпан утеплитель.
Я едва удержалась от визга, оказавшись на крыше гербовой шестнадцатиэтажки. Прямо дух захватывает от увиденного! Потрясающий вид на большую часть города с голыми крышами и блестящей “Аркой” вдалеке.
– Я думал, ты не придешь.
Я вздрогнула и, обернувшись, увидела сидящего в кресле Владимира.
На нем был светло-коричневый костюм и кепка, прикрывающая отросшие темно-русые волосы.
– Что ты здесь делаешь?
Володя развел руками:
– Это мое место. Я всегда сижу тут. Прихожу сюда и любуюсь красивыми видами.
Я всплеснула руками, показывая, что мне все равно.
– Ты, кстати, сегодня очень красиво выглядишь.
– Я сделаю вид, что мне приятно это слышать, – с сарказмом отозвалась я.
– Ты не меняешься. Что на этот раз я сделал?
Я пожала плечами:
– Ничего. А должен?
– Да вроде нет.
Я хмыкнула, смотря вдаль, на опустевший город.
И ничего не ответила.
– Кстати, ты молодец, смогла обвести взрослого мужика вокруг пальца, – с торжественной улыбкой произнес Владимир, прерывая возникшую между нами паузу. Я смотрела на него, склонив голову, и не могла понять, говорит ли он серьезно или, как обычно, ерничает. – Я когда пришел, в гардеробной тебя не нашел. Как же ты умудрилась сбежать?
– А ты думал, я буду вечно сидеть у тебя на цепи?
Володя встал и, выпрямившись, спрятал руки в карманы брюк.
– Пока тебя не было, – он отвернулся, подбирая нужные слова, – произошли неприятные вещи…
– Моя пропажа?
– Нет. – Вова помотал головой. – Это моя личная трагедия, и я считаю, что она никого не касается, кроме нас двоих. Геббельс, твой муж. Он объявил войну всему миру, а в частности – соседнему государству за дела прошлые. Я чуть с ума не сошел, когда увидел, что в гардеробной тебя нет. Всю станцию обыскал, но ты словно сквозь воду канула. Я пришел сюда. Я решил подождать тебя здесь. И, как видишь, не ошибся.
– Ну да. – Я фыркнула, сжала пальцы до побеления и отошла от мужчины к самому краю крыши. Порывы ветра игрались с подолом школьного платья, заставляя юбку до колен расходиться волнами. – Поэтому меня перенесло сюда, к тебе.
– Тебе снова что-то не нравится? – Володя всплеснул руками. – Я что, недостаточно нежен с тобой? Недостаточно обходителен? Или я слишком много требую, что ты со мной так обходишься? Что я снова делаю не так, почему ты постоянно меня избегаешь?
– Ты превращаешься в истеричку, – заявила я, смотря вниз. – Ты не такой.
– А каким я должен быть, если каждый раз получаю горсть дерьма вместо теплых слов? – Владимир нахмурился. – По-моему, ты своим поведением самого равнодушного выведешь из себя!
– Я хочу остаться там, в прошлом! – воскликнула я, обернувшись. – Там мое место, моя спокойная жизнь, о которой я так долго мечтаю! Но нет же, я каждый раз возвращаюсь сюда и сталкиваюсь с тобой! Послушай, я изначально не давала тебе никаких надежд! Ты их сам себе выдумал! Вокруг тебя столько баб крутятся, а ты вцепился в какую-то бомжиху!..
– Может, эта бомжиха стоит всех этих вертихвосток? – усмехнулся мужчина.
– Что?.. – переспросила я, думая, что ослышалась.
– Что слышала, – резко ответил Владимир, посчитав нужным прервать неприятный разговор.
Я фыркнула, отвернувшись.
Так мы и стояли поодаль друг от друга, думая о чем-то своем, пока Володя, не выдержав, не подошел ко мне и не взял за руку.
– Слушай, давай хоть на этот раз обойдемся без выяснения отношений, а? – заявил он, смотря в мои глаза. – Мне это уже надоело, честное слово!
Я опустила взгляд и даже в некотором роде растерялась, не решаясь выдернуть руку.
Каждый раз, когда мы сталкивались, с нами что-то да происходило. Будто кто-то невидимый подталкивает нас друг к другу, заставляет быть вместе, да и характер мой обычно в такие встречи таит, будто сугроб под палящим солнцем.
– Я самого себя не узнаю. Раньше я жить не мог без Припяти. Приходил сюда, оставался здесь до самой поздней ночи, а потом уходил, обещая вернуться как только появится свободное время. Его становилось слишком много. Я перестал замечать, что одинок, ведь какое может быть одиночество, когда есть любовь всей жизни. Даже если любовь, это город, а не живой человек из крови и плоти. А потом я встретил тебя. Помнишь? Я нашел тебя рядом с колесом обозрения, ты еще пряталась, пока я тебя случайно не заметил. – Владимир улыбнулся, и снова в его взгляде появились веселые огоньки. – Я чувствовал, как теряю почву из-под ног. Любовь к этому месту отошла на задний план, и я с ужасом заметил, что ее больше нет. Вместо нее появилась ты. Но ты начала мне отказывать, и я попытался вернуть былые чувства к городу, наведываюсь сюда снова и снова. Но это не помогло. Припять меня как будто отталкивает. Я начал думать, что я ей уже надоел. Я так часто приходил сюда и разговаривал с ней как с живой. А тут резко тишина. Ничего нет. Голова опустела, в сердце ничего нет, кроме холодного равнодушия, и я прихожу сюда только чтобы тебя как можно скорее отыскать. Я не могу выбросить тебя из головы, во мне бушуют чувства и одновременно страсть, я уже не могу представить себе ни одной ночи без тебя.
– Зачем ты мне это рассказываешь?
– А ты не понимаешь? – Володя приподнял брови. – Я люблю тебя! Неужели из моего рассказа это не ясно?
Он положил свои руки мне на талию, и я вдруг ощутила, как начинаю таять, чувствуя легкие поглаживания. Мужчина кончиками пальцев проводил по тонкой ткани, пытаясь нащупать под ней гладкую кожу. Я подняла свои глаза и в упор посмотрела ему в лицо, разглядывая в слегка насмешливом взгляде его истинные эмоции, настоящие мысли, которые, как мне тогда казалось, он утаивал.
Володя поднял руки и прикоснулся к моему лицу. Глаза забегали, предчувствуя неминуемое. Мы были на крыше одни, да и внизу тоже. Я прикрыла веки, когда Владимир приблизился к моим губам и поцеловал. По телу будто ток прошел, а потом мышцы расслабились. Я ответила ему взаимностью, хоть и боролась со своим желанием до последнего.
