Но вскоре разговор свернул с высот поэзии на несколько более приземленные вещи. Как говорится, у кого что болит… У Никонова болела душа при каждой мысли о тяжкой доле наших чиновников. Все никак не мог успокоиться, переживал, как за родных, аж непрерывно с нашей прошлой встречи, когда я ему рассказал о здешнем положении дел в этой области.
— Как же вы можете, априори считая людей виновными, доверять им дела государственной важности?
— Так мы же их считаем виновными не априорно и не всех, а только тех, у кого благосостояние не соответствует официальному жалованию. Нет превышения — есть доверие. Появилось превышение — доверие тут же пропадает. У нас, как я уже говорил, мониторятся доходы и их ближайших родственников, причем достаточно тщательно.
— Но это же нарушение прав личности!
— Ни в коей мере. Мы же не силком человека в чиновники тащим! Более того, при вступлении в должность он расписывается, что ознакомлен с вызывающими такое ваше возмущение правилами. И про родственников тоже, не только про себя. Ну, а они, если не хотят, чтобы государство лезло в их финансовые дела, могут отговорить своего мужа, отца или там двоюродного брата от принятия должности.
— А если чиновник написал, например, статью — вы что, за гонорар его сразу посадите?
— Прежде чем публиковать эту статью, он должен предоставить ее в комиссариат. И там, во-первых, решат, стоит ли это публиковать вообще, а если да, то какой гонорар заплатить. Это относится не только к статьям, а вообще к любой творческой деятельности госслужащих руководящего звена. Причем мой комиссариат занимается писательскими, изобретательскими и научными вопросами, а поэты, музыканты и художники идут в императорский. А чего вы удивляетесь? Можно подумать, что ваши чиновники не пишут или не изобретают. А уж какие гонорары за это получают — нашим такое и в самом страшном сне не привидится.
— Представляю, как чувствуют себя ваши госслужащие…
— Есть, конечно, такие, что хреново, но их поголовье неуклонно сокращается. Но есть и новые, в большинстве своем из комиссаров, они таким положением дел даже гордятся. Интересно, кстати, мне тут недавно доложили — оказывается, если у человека есть значок о прохождении комиссарской службы, то к такому все чаще обращаются «господин экс-комиссар». И тем нравится, а знаете, почему? Потому что им приятно, что их считают не такими, как прежние, то есть не ворующими. Вот у вас, например, какие ассоциации возникают у простого человека из народа при слове «чиновник»? Вор, взяточник, морду за три дня не обгадишь, да к тому же еще и дурак. То есть что какой-то конкретный чиновник — умный и честный человек, это еще надо доказывать, причем быстро не получится. Ну, года за два, наверное, можно справиться… Нас такое положение дел не устраивало изначально, и мы уже шесть лет работаем в этом направлении. Небезуспешно, как мне кажется. И, кстати, позвольте мне вернуться к изобретательству, как давно курируемой мной лично области. Вот представьте себе такую картину — довольно высокопоставленный чиновник вдруг что-то взял и изобрел.
По лицу собеседника было видно, что представить такое ему затруднительно, но он честно пытается.
— Согласен, не самый частый случай, — продолжил я, — но вы слушайте, что дальше было. Вот, значит, костромской губернатор взял и изобрел гиромобиль. Двухколесный транспорт с гироскопом, который благодаря этому гироскопу и сохраняет устойчивость. За свой счет построил и испытал опытный образец.
Видя легкое сомнение Никонова, я уточнил:
— Именно за свой, никаких попыток привлечь средства со стороны не было, это проверено. Так вот, нам этот гиромобиль сейчас не очень-то нужен, проблемы пробок в крупных городах у нас пока нет. Но к тому моменту, когда будут, будет и один из вариантов решения, доведем мы эту идею до готовности к серийному производству к тому времени. Поучаствовать, кстати, не хотите? У вас ведь дефицита пробок, мягко говоря, не ощущается. Но продолжу. Мне ведь пришлось лично в Кострому лететь и упрашивать этого губернатора, чтобы он не уходил со своей должности! Потому как справлялся он хорошо, а там как раз начался ключевой этап земельной реформы. Вот, значит, прилетел я и начал — мол, дорогой Петр Петрович, я понимаю, что губернаторство отнимает много времени, а работа над изобретением — не меньше, но это можно попытаться как-то урегулировать…
Нет, отвечает он мне, не так уж много времени нужно на губернаторские дела, если все правильно организовать, мне, мол, хватает по пять часов пять дней в неделю. И помощники у меня есть, продолжает он.
Так вот, до этого момента подобная история с примерно равной вероятностью могла произойти и в вашей России. Но вот с ответа, чего именно ему не хватает, начинается то, чего у вас просто не может быть. Денег у него не было для выпуска опытной серии! Помощники работали почти бесплатно. А организовать акционерное общество, так как желающие вложить капиталы уже появились, он, сидя в губернаторском кресле, не считал для себя допустимым. Типа это можно будет рассматривать как злоупотребление служебным положением, когда акционеры находятся у него в подчинении. Я, конечно, решил, что тут кто-то из моих комиссаров малость перестарался, и заявил, что ему такое сказали по ошибке. Нет, отвечает он, никто мне ничего не говорил! То есть он просто считал такой образ действий неэтичным, и все.
— И как же вы вышли из этого положения? — поинтересовался Никонов.
— Очень просто. Объяснил ему, что я у него в подчинении совершенно не нахожусь, и император тоже. Однако деньги у нас есть, и мы хотим вложить в это предприятие по триста тысяч. А чтобы те, кто хотел вложиться в данное дело раньше, не почувствовали себя обиженными, мы объявим, что готовы продать им часть своих паев по себестоимости. Теперь по поводу этичности происходящего пусть болит голова у нас с его величеством, а вы, дорогой господин Шиловский, еще два года посидите, пожалуйста, в губернаторах, а по гиромобилю, кроме финансовой, вам будет оказана и вся необходимая техническая помощь.
— Хм, — задумался Никонов, — вообще-то для решения о том, что Федерация будет принимать участие и в этом проекте, хватит имеющихся у меня полномочий. Так что я в принципе подтверждаю наше участие, а конкретные шаги будут уточнены в процессе работы. Значит, нечто вроде мотоцикла, но при этом устойчивое, как автомобиль? Думаю, у такого транспорта могут быть неплохие перспективы. Ну, а сейчас надо согласовать еще один момент. Кроме совместных технических проектов, было ведь принято и решение о том, что мы размещаем у вас какие-то средства. Так вот, уполномоченный по этому вопросу сегодня прибыл со мной.
