— Пас. — произнес тот, бросая карты на стол. — Пошли по своим частям, кажется война, которой столь долго пытались избежать большевики, началась.
Бейттель облегченно вздохнул и забрал выигрыш. Этот русский комиссар или был удачлив, как Бог, или жульничал как Дьявол. За последний месяц он успел ободрать как липку половину офицеров 1-ой танковой дивизии, в составе которой должна была наступать 14-я ттбр РККА. Однако же, не пойманный — не вор, а изловить майора на шулерстве пока никто не смог, хотя подозрения были.
Бохайский, который не подозревал, а точно знал, что Вилко жульничает, попытался сделать ему внушение, на что Арсений Тарасович с совершенно невозмутимым видом заявил: "Не жульничаю, а добываю валюту для Советского государства. Мне ж ее, когда вернемся, надо будет в казну сдать". Крыть комбату было нечем, и он просто махнул рукой, да попросил батальонного комиссара не слишком зарываться, и хоть изредка проигрывать.
— Ну ты, Егор Михайлович, прямо таки обижаешь. — ответил Вилко. — Я ж до Харькова служил в Одессе.
Правда Бейттелю он позволил взять выигрыш не оттого, что пришло время очередной раз продуть партию, а потому что валюта-валютой, а война ждать не станет.
Наступление началось на следующий день. 10 мая в 5 часов 35 минут 1-я танковая дивизия, сосредоточенная в районе Валлендорфа, перешла люксембургскую границу у Мартеланж. Авангард дивизии прорвал пограничные укрепления, установил связь с воздушным десантом полка "Великая Германия" (46), однако пройти по Бельгии на значительное расстояние ему не удалось — сволочные бельгийцы повзрывали дороги.
Разрушенные участки дорог в условиях гористой местности обойти было совершенно невозможно, так что саперы всю ночь занимались их ремонтом. Тем временем 2-я танковая дивизия вела бои за Стреншан, 10-я танковая дивизия продвигалась через Абэ-ла-Нев навстречу 2-ой кавалерийской и 3-ей колониальной пехотной дивизии французов. 11 мая, во второй половине дня, Вермахтом были преодолены заминированные участки вдоль бельгийской границы. К середине дня и 1-я танковая дивизия вновь начала наступление на укрепленные позиции, возведенные по обе стороны Нешато.
Противостоять ей выпало арденнскими егерями из бельгийских пограничных войск и французской кавалерии.
Долго сопротивляться идущим в первом дивизионе немецким и советским танкам они оказались не в состоянии, и после коротких боев, с небольшими потерями, позиции обороняющихся были прорваны и Нешато взят. Генерал Кирхнер немедленно организовала преследование, захватил Бертри и начал движение в сторону Буйона, где окопались французы.
Тем временем 2-я танковая дивизия взяла Либрамон.
— Кельн, я Гамбург, прием. — раздалось из рации командирской машины.
— Кельн на связи, Гамбург, прием. — отозвался Бейттель.
Ничего хорошего от вызова из штаба он не ожидал. Предчувствия его не обманули.
— Кельн, сардельки говорят, что у тебя на пути, в десяти-двенадцати километрах, две или три груды ящиков, полтора штабеля курятины и несколько котят или щенков, прием.
— А подробнее нельзя, Гамбург? — недовольно поинтересовался капитан. — Котята или щенки? Прием.
— Скорее всего, и то и другое, Кельн. Прием.
— Понял, конец связи.
"Итак, две-три роты танков, полтора батальона пехоты, и неизвестное количество противотанковой или/и гаубичной артиллерии. Силы, в общем-то, равны, можно считать. Вот только наступать-то мне. И чего, эти «сардельки», на своих Fi.156, не могли получше авиаразведку провести?" Москва, Кремль 11 мая 1940 г., семнадцать часов десять минут (время берлинское) — Война в Финляндии, товарищи, чересчур затянулась. — задумчиво произнес Сталин, разглядывая политическую карту мира. — А меж тем Вейган громит в восточной Турции местных горе-вояк. О`Коннор пока не продвинулся к Стамбулу, но только потому, что мы перебросили Иненю некоторые силы, да и Германия направила дивизии "Лейбштандарт кениг Давид" и "Лейбштандарт кениг Соломон". Ну и про дивизию "Войско Ерзолаимско" Речи Посполитой забывать не стоит, конечно.
Иосиф Виссарионович усмехнулся. Идея Гитлера отправить самих евреев отвоевывать их Землю Обетованную была оценена старым интриганом по достоинству. Такое лобби в финансовых кругах всего мира купить всего лишь за сравнительно небольшое количество оружия и обмундирования — это был ХОД.
— Мы дожмем финнов в ближайшие месяц-два. — уверено заявил Ворошилов. — И это максимальный срок.
— А зачем нам их дожимать, товарищ Ворошилов? — Вождь повернулся к Клименту Ефремовичу. — Ми уже добились почти всего, чего желали. Ми взяли под контроль те территории, которые были нам необходимы, и даже более. Ви хотите включить Финляндию в состав СССР? Но это вызовет неприятие со стороны Швеции и Норвегии.
Они едва-едва склонились в нашу сторону, да и то, лишь из-за беспардонного захвата англичанами Исландии, а вы опять хотите бросить их в объятия наших врагов? Товарищ Сталин полагает, что войска, занятые против Финляндии, было бы разумнее направить на поддержку турецким товарищам, в их справэдливой борьбе с франко-британскими агрессорами. Вот ви, товарищ Литвинов, как полагаете — сможем ми заключить мир с правительством Рюти?
— Это, Иосиф Виссарионович, зависит от нашей позиции по поводу находящихся в Финляндии англо-французских сил.
— Что касается флота, вернее того, что от него осталось, товарищ Сталин считает, что он должен интернироваться в Швеции. Дайте Александре Михайловне указание провести консультации на этот счет. Что же касается корпуса генерала Бессонна…
— Вождь сделал паузу и хитро улыбнулся. — Товарищу Сталину кажется, что Норвегия не откажется предоставить им возможность эвакуироваться в Великобританию. Это, конечно, должно занять некоторое время на согласование, но если эти солдаты окажутся на Британских островах где-то в сентябре, советскому народу это пойдет только на пользу.
На подступах к г. Буйон 11 мая 1940 г., около девятнадцати часов вечера Последний взвод французских пехотинцев рывком пытался преодолеть открытое пространство до леса, но вылетевшие — иначе и не скажешь, — из-за фруктовой рощи Pz-IB скосили их пулеметным огнем.
Бейттель обозрел в бинокль поле недавней битвы в бинокль, спустился в танк, не закрывая крышку люка, и связался со штабом.
— Гамбург, ответь Кельну. Прием.
— Кельн, я Гамбург. Прием.
— Обнаруженный «сардельками» противник уничтожен. Продолжаю движение на Буйон.
Прием.
На поле боя догорали девять B-1bis, два десятка H39 и четыре дюжины артиллерийских тягачей Рено UA и Сомуа MCG. Пушки, которые тягачи некогда перевозили, сейчас представляли из себя зрелище более чем жалкое.
— Доложите о потерях, Кельн. Прием.
— Три ящика с апельсинами, четыре с орехами, один с изюмом и полторы курицы.
"Ящики с апельсинами", то есть Pz-I, он потерял уже ближе к концу этого скоротечного боя. Атаковавшая с тыла последние три B-1bis 2-я рота (до этого благополучно раздавившая укрывшиеся за леском последние французские гаубицы), более того, атаковавшая успешно — французы даже башни развернуть не успели, увлеченные перестрелкой на дальних дистанциях с маневрирующими по полю Pz-IV, когда стремительно приблизившиеся танки Вермахта первых трех моделей сделали из тяжелых танков тяжелый металлолом, — внезапно подверглась обстрелу с фланга ротой H39.
Казалось бы, выбили у тебя два танка из пяти, возможность удрать дали — так смазывай пятки солидолом. Но нет, французы решили погеройствовать, за что немедленно и поплатились. Однако три Pz-I после попадания 37-мм снарядов из пушек Puteaux SA 18 ремонту если и подлежали, то только заводскому.
Pz-III, сиречь "ящик с изюмом", Бейттель потерял в самом начале боя. Ну кто ж знал, что в том лесочке, по опушке которого пробиралась во фланг противнику 1-я рота, окажутся две 25-мм противотанковые пушки, и обе засадят в борт одному танку по бронебойному снаряду? Да еще с каких-то десяти метров. Оттуда и стрелять-то почти не по кому, а поди ж. Прятались они там от него что ли?
В общем, эти машины, в отличие от четырех Pz-II, которые оказались жертвами меткости вражеских танкистов, были потеряны, можно сказать, по глупости. Впрочем, размен семь легких и один средний на двадцать легких и девять тяжелых танков можно было считать более чем успешным, а если присовокупить к этому уничтоженные пушки и пехоту — то и превосходным.
Бейттель не ошибся в своей оценке — за этот бой ему вручили "Крест за военные заслуги с мечами" 1-ой степени.
Седан, перекресток улицы Лаброш и проспекта Шарпантье 13 мая 1940 г., девять утра Танк выехал с северной стороны, замер и оказался прямо в прицеле стоящего посреди улицы Лаброш КВ Хальсена. Едва удержавшись от выстрела, командир роты матюгнулся, и полез вон из башни.
