Плоты с мортирами и громоздкими ящиками дружно – один за другим – выстроились вдоль речного берега, напротив центрального плота горел высокий костер, вокруг которого сидели три явно подвыпивших шведа, ведущих между собой степенную беседу, поминая через каждое пятое слово своего молодого и храброго короля «Карлоса». По сторонам от костра были разбиты три большие парусиновые палатки, из которых доносился громкий и раскатистый храп.
Вернувшись к своим подчиненным, Егор кратко и доходчиво обрисовал диспозицию предстоящего боя:
– Времени у нас мало, уже скоро рассвет. Поэтому действуем быстро и слаженно: подползли, умертвили всех ворогов, пушки и боеприпасы утопили в реке… Семь плотов, на каждом из которых, я думаю, было по два человека, которые орудовали шестами да веслами. Для большего количества людей там уже тесновато. Три пьяненьких солдата сидят у костра, следовательно, в каждой из палаток спят по три-четыре человека. Если прозвучат несколько выстрелов, то и ничего страшного: сегодня весь шведский лагерь практикует ночную праздничную пальбу. А вот гранат взрывать не будем, нечего раньше времени пугать противника… Сегодня, господа, все складывается в нашу пользу: ведь и шведские моряки сейчас наверняка на своих фрегатах расслабляются горячительным, глядишь и не заметят, как брандер приблизится к ним в темноте… Так, сейчас разбиваемся на четыре боевые группы: я и полковник Волков берем на себя троицу у костра, все остальные четко делят между собой палатки. Шеи сворачивать на стороны, умело и дельно работать ножами! Пистолеты разрешаю только на крайний случай… Раз взрывы полностью исключаются, то приказываю все гранаты оставить здесь. Сложите вон под тем кустиком орешника. Ухов, слушай сюда! Ты у нас парнишка смелый, бесстрашный и все такое, но, не обижайся, полностью не подготовленный к ночным рукопашным схваткам. Поэтому строго приказываю: вперед всех не лезть, сторожиться, подстраховывать товарищей! Ну, готовы? Все – с Богом…
В такие моменты, когда до решительного соприкосновения с противником остаются считаные мгновения, нереально обостряются зрение и слух, а нос наполняется целым букетом ранее не замечаемых запахов и ароматов. Вот и сейчас Егор, осторожно подползая к берегу Большой Охты, видел – в неярком лунном свете – каждую травинку и веточку на своем пути. Слышал легкий шорох ветра в сосновых ветках, задумчивый треск сверчка в молодых кустах черничника. Вдыхал полной грудью разные речные и лесные ароматы, самым сильным из которых был чуть горьковатый запах близкого дымного костра…
Когда до троицы шведов, продолжавших солидно и чуть расслабленно болтать между собой, оставалось метров десять—двенадцать, они с Волковым разделились, оползая костер с разных сторон. «Раз, два, три… семь, восемь…» – медленно считал про себя Егор: по договоренности с Василием – на счет пятьдесят они должны были синхронно броситься на беззаботного и расслабленного противника.
Веселое и беззаботное потрескивание угольков в спокойном костре, монотонная и размеренная речь на незнакомом языке… «Сорок девять, пятьдесят – пора!» Рывок, удар, второй, мерзкий хруст, предсмертные хрипы и стоны иноземных пришельцев…
Внезапное ночное нападение на сонного и беспомощного врага – вещь непостижимо скоротечная. Раз, два, три – и все закончилось… Сколько времени прошло на самом деле? Только сторонний наблюдатель может сообщить – с некоторой степенью точности и достоверности, и то если у этого наблюдателя достаточно крепкие нервы. А непосредственные участники схватки вам ничего путного не скажут, будут дружно и упорно твердить только о нескольких кратких мгновениях…
Все шведские пушкари были успешно перебиты. В отряде Егора оказался только один легкораненый: как легко можно догадаться – сержант Ухов, не искушенный в высоком искусстве рукопашного боя. Сонный широкоплечий швед успел вмазать Ваньке по лбу рукояткой пистолета, мгновенно выхваченного из-за пояса. Удар получился совсем даже несильным и откровенно скользящим, но кожа на голове сержанта была рассечена и щедро содрана, поэтому кровь из образовавшейся ранки сочилась и капала достаточно бойко.
– Ну ты, друг Ванюша, и изгваздался! – без устали удивлялся Волков, лично бинтуя подчиненному поврежденную голову. – Царапина-то совершенно ерундовая и пустяковая, а вся грудь у тебя так щедро заляпана алой кровушкой, будто бы туда ядро попало пушечное, все разворотив при этом…
Когда мортиры и ящики с боеприпасами были – не без труда – утоплены в ночных водах Большой Охты, Егор скомандовал:
– Быстро забрать из орешника и разобрать ручные гранаты! Жемов и Федькин! Вы остаетесь на этом берегу. Ставлю перед вами следующую боевую задачу: следовать вверх по течению Большой Охты, в двух-трех верстах найти подходящее место и устроить там засаду. Что-то мне подсказывает, что за первыми плотами с мортирами могут следовать и другие… Какое место подходящее для засады? Думаю, что высокий обрывистый берег над глубоким речным омутом, чтобы гранаты было сподручно и удобно метать на плоты с пушками, прямо на головы артиллеристов… Ждать появления шведов ровно сутки, после чего возвращаться – прежним путем – в крепость Ниеншанц. Выполнять! Всех остальных прошу немедленно приступить к переправе! Время не ждет…
Оставшиеся пять с половиной верст намеченного маршрута они преодолели за пятьдесят минут и вышли к северным окраинам Усадьбы Одинцово, когда вокруг уже начало заметно сереть. Остановились на низеньком лесистом холме в трети версты от деревни.
– Всем отдыхать, восстанавливать дыхание, разрешаю перекусить, чуть глотнуть из походных фляг! – отдал стандартные команды Егор, подходя к высоченной сосне. – Я пока наверх сползаю, осмотрюсь немного. Полковник Волков! Прошу составить мне компанию: одна голова хорошо, а две, как известно, лучше. Тем более что данное дерево толстое и ветвистое, так что тесно нам не будет…
Даже в утреннем неверном сумраке открывшаяся сверху картинка была достаточно прозрачной и понятной.
– Видишь, Александр Данилыч, четыре костра выстроились дугой? – резюмировал Волков. – Они явно горят на границе деревенских земель с лесом, следовательно, там выставлены сторожевые посты, охраняющие подходы к какому-то очень важному и секретному объекту.
– Ты прав! – подтвердил Егор, отрываясь от окуляров подзорной трубы. – Тот край деревни, очевидно, «богатый». По крайней мере церквушка именно там и расположена, а рядом с ней наверняка размещены и самые большие да просторные дома. Все, слезаем, Василий! Минут десять у нас всего, может, пятнадцать…
Егор бежал легкой трусцой первым – по достаточно широкой, почти прямой тропе, натоптанной кем-то в нужном направлении.
«За грибами и клюквой, скорее всего, ходят по ней деревенские мужики и бабы – на ближайшие мшистые болота, – разумно предположил наблюдательный внутренний голос и вдруг взвыл – совершенно неслышно для окружающих – от нестерпимой боли в голени правой ноги: – Мать его так! А-а-а! Больно-то как…»
Судя по громкому щелчку, прозвучавшему за сотые доли секунды до приступа острой боли, его нога попала в очень серьезный капкан, поставленный на крупного зверя, в голень – с двух сторон – вонзились острые и безжалостные стальные зубья.
– Спокойно лежи, Данилыч! – сквозь ватную пелену в ушах прорвался успокаивающий голос Волкова. – Сейчас мы его снимем, ты уж потерпи, командир, потерпи… Ухов, морда кандальная, быстрее шевели руками…
Раздался еще один громкий щелчок, но обещанного облегчения не наступило, наоборот, боль с новой силой стала расползаться уже по всему организму, дробясь на отдельные потоки и невидимые огненные ручейки…
– Выпей, Данилыч! – снова прозвучал успокаивающий голос, и губ Егора коснулось что-то твердое, очевидно горлышко походной фляги.
Несколько глотков крепкой и ароматной медовухи, безусловно, помогли: по крайней мере в его голове снова появились относительно разумные мысли.
– Как там, Василий? – Егор попытался изобразить на своих губах подобие беззаботной улыбки: – Жить-то буду?
– Ерунда, господин генерал-майор! – браво заверил его Волков. – Даже крови почти нет. Сейчас рану тщательно промоем медовухой, перевяжем…
Неожиданно по ушам ударила сильнейшая звуковая волна, на западе непредсказуемо зарозовело, словно бы там на самом деле находился восток, где солнце взошло над горизонтом непривычно ускоренными темпами…
– Это же Алешка Бровкин – свой брандер рванул! – догадался Егор. – Быстро все вперед! Что, сукины дети, забыли для чего мы пришли сюда? Меня здесь оставьте. Срочно выполнять задуманное, застрелю…
– Молчать! – неожиданно повысил голос Волков. – В соответствии с полученными на такой случай инструкциями, я беру командование на себя! Сержант Ухов, останешься здесь, перевяжешь господина генерал-майора, присмотришь за ним. Смотри у меня, морда! Остальные – за мной!
