Разведку мы провести не успевали. Только парни Путянина во главе с ним самим проскочили на трофейном грузовике мимо аэродрома и сообщили по рации, что они видели. Так что на подъезде мы сразу подавили обе зенитки, охраняли аэродром, и которые, устранив эту опасную проблему, уже спокойно занялись уничтожением аэродрома и лётного состава. „Четвёртки“ давили самолёты и ту технику, что нам не была нужна, а „двойки“ расстреливали личный состав. Старшина Байбюк был счастлив вдвойне: была захвачена ещё одна кухня, точная копия той, что взяли у артиллеристов. Теперь он мог заботиться о питании уже без оглядки. Более того, он прибрал оба бензовоза, что находились на аэродроме, посуду и даже четыре палатки, сообщив, что всё это пригодится. Действительно пригодилось. Уйдя за ночь на тридцать километров, мы встали лагерем в густом лесу и, установив палатки, спокойно расположились в них.
Вот так вот у нас прошёл первый наш день. Взяты богатейшие трофеи, уничтожено три полнокровных подразделения фактически под ноль. Мне‑то всё это привычно, а вот бойцы и командиры пребывали в эйфории. Ничего, мы тут на сутки задержимся, пройдёт.
Ночь прошла спокойно, я дал бойцам поспать до девяти утра, успев искупаться в речушке, что текла в полукилометре от нашего лагеря, и, объявив подъем, приступил к работе. Была проведена проверка боеготовности подразделения – люди после вчерашнего дня до сих пор пребывали в приподнятом настроении – и инвентаризация имущества. Радиостанции, захваченные у артиллеристов и лётчиков, распределили по подразделениям, теперь даже у артиллеристов было две переносных машинки, одна у командира взвода, другая у корректировщиков, которые теперь могут корректировать огонь не только нашей единственной гаубицы, которую на данный момент осваивал сформированный расчёт, но и миномётов. Жаль, что у нас пока такая мелочь, надеюсь, чуть позже будет что‑то серьёзное, а это передадим мотострелкам, им положено по штатам.
Сутки мы осваивались с захваченной техникой, проводили тренировки на взаимодействие между подразделениями. Нам это действительно было необходимо, пока нашу мангруппу сложно назвать единым подразделением, которое командир чувствует как пальцы на руке. Не было такого пока. Так что учёба шла ни шатко ни валко, но нам это было необходимо. Несмотря на неожиданный успех, всё это было совершено от внезапности, но думаю, немецкие подразделения в этих районах уже предупреждены и будут готовы к нападению, а нас ищут, хорошо так ищут.
На следующий день парни Путянина в очередной раз разъехались на все четыре стороны небольшими патрулями на трофейной технике и в немецкой форме. Именно они и сообщили к обеду об обнаружении очередной колонны из пяти грузовиков, что двигалась в сопровождении двух мотоциклов в сторону Чернобыля, который находился в шестнадцати километрах от нас.
Выслушав сообщение от разведчиков, переданное командиром отделения связи, я принял решение перехватить эту колонну, что бы она ни везла. Выдвинулись мы взводом мотострелков на трёх грузовиках с противотанковой пушкой и при одной „двойке“, больше нам ничего не требовалось. Даже если в грузовиках готовая к бою пехота, наличных сил хватит, чтобы их задавить. Тут важное значение имеет первый удар, остальное на добивание.
Хотя моё присутствие тут и не обязательно, заражённый моим нахальством командир второго мотострелкового
взвода лейтенант Гурьев в принципе справится и сам, но я всё же решил ехать, чтобы посмотреть и заодно на месте допросить пленных. Мне была нужна свежая информация.
Гурьев с устройством засады справился на четвёрочку, пришлось его в паре мест поправить, указав на ошибки.
В общем, засада ожидала колонну на боевых позициях, пока та, неторопливо переваливаясь на плохой дороге, приближалась к отметке, где была точка отсчёта. Гурьев внимательно наблюдал за колонной, готовясь отдать приказ открыть огонь, а я сидел у гусеницы танка и неторопливо хлебал холодный слегка подслащенный чай из фляжки.
— Огонь! – заорал взводный, и тут же загрохотали пулемёты, забила пушка танка, выпуская мелкокалиберные, но очень кусачие снаряды, и пару раз гавкнула тридцатисемимиллиметровая пушка.
Зажав уши, я пережидал стрельбу. Наконец прозвучал свисток Гурьева, таким образом он отдавал приказ на прекращение огня, и почти сразу терпеливо дожидающиеся в овражке мотострелки, которые огня не открывали, выскочили на дорогу для зачистки колонны. Встав, я отряхнул форму и направился к дороге, там уже почти закончили. Немцев было всего дюжина.
Осмотревшись, я удовлетворённо кивнул, сказав подошедшему лейтенанту:
— Норма, неплохо поработали. Пошли посмотрим, что в кузовах машин.
Передовой грузовик горел, бойцы пытались погасить машину. Но плещущий из бака бензин не давал этого сделать. Посмотрев на чёрный столб дыма, что поднимался в небо, я покачал головой. Слишком демаскирует он нас.
В кузовах оказалось продовольствие. Причём в достаточных количествах. Осмотрев мешки и ящики с консервами, я покосился на горевший грузовик, который не смогли погасить и из кузова которого бойцы вытаскивали ящики, и приказал Гурьеву:
— Давай пленного сюда.
Когда подъехал Путянин, мы как раз заканчивали. Два грузовика были целые, два других побиты, целые брали на буксир поврежденных. Надеюсь, они смогут отбуксировать машины с продовольствием на три километра. Именно там я назначил место встречи с мангруппой, связавшись с Малкиным по радио. Тот уже сообщил, что они выдвинулись, о чём мне только что доложил подошедший командир „двойки“.
— Что‑то случилось? – спросил подошедший Путянин. Он заметил наши с Гурьевым напряжённые лица.
— Информация есть по обстановке. Взяли помощника интенданта живым, это он предложил сократить путь по этой дороге… В общем, пехотный корпус немцев уже заканчивает развёртывание. Передовые части моторизованного корпуса двигаются от железнодорожных станций к партизанскому краю. Не сегодня завтра колечко сожмётся, – рассеянно пояснил я. Отправил Гурьева проследить за комплектацией колонны. Как раз подошли наши грузовики, и часть продовольствия начали грузить на них. А тот грузовик таки сгорел с половиной груза.
— Что будем делать? – спросил Путянин. Он тоже понимал, что серьёзно мы нашим не поможем, но всё равно надеялся, что я что‑нибудь придумаю.
— Есть одна идея, но очень сложная, – нехотя ответил я. – Этот помощник беседовал со знакомым интендантом из другой части, тот с другим… В общем, слухи, седьмая вода на киселе, но надеюсь, что они достаточно достоверны.
— Командир, приказывай, мы всё выполним.
