По дороге ему повстречалось еще несколько подобных персонажей, с которыми он обошелся столь же безжалостно. Стоит отметить, что, поскольку действовал он голыми руками и к тому же исключительно натренированно быстро, свидетели происшедшего виновником его не считали. Прохожие, ко многому зловещему давно привыкшие, воспринимали внезапное падение замертво того или иного гражданина как явление естественное и обыденное.
Палач прекрасно понимал, что, будь на его месте святой, он изгонял бы всю эту нечисть, не уничтожая при этом ее носителей. Строго говоря, они, возможно, были не до конца потеряны для общества. Однако Федор на подобное был неуполномочен, во-первых, а во-вторых, и не умел толком. Зато ремесло ликвидатора он в свое время освоил основательно. Сам для себя он объяснял тот факт, что как раз в этом качестве сейчас и пригодился, исключительной запущенностью ситуации. Тут явно требовались радикальные хирургические меры, то есть массовая зачистка. Такой опыт у него имелся в изобилии.
Надо отметить, что, добираясь до родины, Палач пересек многие страны (в основном на попутной бронетехнике), но нигде такой плотности духов тьмы на единицу человеческой плоти не встречал. То ли шариатское право, активно внедрявшееся ваххабитами там и тут, не давало им развернуться, то ли перманентные боевые действия всех против всех создавали более здоровую обстановку. Палач подумал, что решит эту дилемму позже, когда второй из упомянутых сценариев реализуется в России. По его наблюдениям, это было неизбежно.
* * *
— А ну-ка, притормози, ебырь-террорист, — гнусно осклабился майор и со всей дури шарахнул рукояткой пистолета депутата Кабанова по затылку.
Из-под разом обмякшего, а оттого еще более грузного тела, матерясь, вылезла Ефросинья — самая элитная из проституток, курируемых упырем. Была она по-русалочьи зеленоглаза и крутобедра, чем и завлекла доверчивого депутата в хитроумно расставленную ловушку.
Майор успокоил ее длительным, замогильным поцелуем и отправил к подружкам на улицу. До конца ее рабочей смены оставался немалый срок — ночь была еще в самом разгаре. Сам же склонился над начинающим приходить в чувство депутатом, перевернул на спину и заглянул своими красновато поблескивающими в темноте глазами ему в лицо. Изуродованная нечеловеческими пороками, жирнощекая физиономия производила тошнотворное впечатление. Такого даже грызть не хотелось. Майор плюнул в эту неаппетитную рожу и брезгливо отшатнулся.
Жгуче-ледяная слюна вампира ошпарила депутата, и он, даже чуть подпрыгнув, пришел в себя. Сел, болтая из стороны в сторону головой, пытаясь сфокусировать мутный, посттравматический взгляд.
— Где я? — задал Кабанов, в общем-то, объяснимый в его положении частичной амнезией вопрос.
— В Караганде, — нашелся майор и жутко захохотал, дабы окончательно возвратить депутата в реальность.
— Вы что, меня похитили? — осенило того.
— И да, и нет, — загадочно сообщил упырь, оскалив изрядно отросшие за последние месяцы клыки.
— Вы, наверное, слабо понимаете, с кем связались, — не слишком решительно попробовал перейти в наступление депутат-коррупционер. — На ваш след обязательно выйдут, причем не только спецслужбы, но и люди Абу-Джихада.
Майор не стал с ним спорить. Он просто оскалил клыки и зарычал.
— Что все это значит, в конце концов? — отчаянно взвизгнул депутат и осекся, только теперь обнаружив, что на нем нет штанов, да и прочей одежды тоже.
— А значит все это, что ты круто попал, Васек, — меланхолично заявил майор, — только не думай, что мы тебя на бабки там выставить хотим, — ни в коем разе. Наши намерения чисты. Мы, знаешь ли, с приятелем фанаты футбольные. И, доложу тебе, болеем мы за вашу думскую команду. Так вот, очень нам желательно на тренировочку к вам попасть. Ну, сам понимаешь, вблизи на кумиров поглядеть, может, автографы-хуеграфы взять. Так ты оформи нас своими телками. То есть, блин, бодигардами, так ты лучше понимаешь, наверное.
— А может, все-таки лучше деньгами? — резонно засомневался в бескорыстии собеседника депутат.
— А может, лучше я сейчас тебе кадык на хер вырву, а? — ответил вопросом на вопрос майор и задушевно продолжил: — Вариантов у тебя, сука, нету. Давай одевайся, Казанова хренов, спортом будем заниматься.
* * *
Глубоки и необъятны Васюганские болота. Нет их обширнее и бездоннее на земле. Здесь, в самом сердце трясины, на островке заповедном, — партизанская база. Сюда чудом уцелевший Юра Котелков увел свой поредевший отряд. Спасла его природная везучесть. Пока шла у красных бойцов полным ходом подготовка к теракту против китайских оккупантов и местных предателей, Юрий решил прогуляться по городу, проведать, что да как.
Ксива, свидетельствующая, что он — сотрудник губернаторской службы безопасности, изготовлена была на славу. Гульнара расстаралась — и печати, и подписи настоящие. Сразу же потянуло его к памятнику Кирову — перед боем хотелось чего-то вроде благословения от последнего в округе большевика. Так Котелков и стал свидетелем чудовищной сцены свержения с постамента Сергея Мироновича, а затем и более роковых событий.
Юрий сразу понял, что огневые точки партизан обнаружены и вот-вот его боевых товарищей постигнет злая судьба. Недолго думая, он дал очередь по китайцам, а потом из подствольного ракетомета долбанул по статуе. Несколько трупов тут же рухнуло заливать кровью ночной асфальт, но вот истукан остался цел, невредим и даже непоколебим. Удивляться этому обстоятельству времени не было, и Юра перебежками, постреливая, скрылся в переулках.
Расчет его был прост. Пожертвовав собой, Котелков намеревался увести, отвлечь беспощадных врагов, чтобы дать товарищам время скрыться. Не переставая вести огонь по преследователям, он, конечно, отзвонил соратникам и отдал приказ немедленно ретироваться по заранее определенному отходному маршруту. По всем его прикидкам они должны были успеть.
Однако вышло иначе. Борю Ли провести было почти невозможно. А если и вышло бы это у кого, то, конечно, только у посвященного никак не меньшего ранга, а не у лихого, но наивного партизанского вожака. Боря сразу же взмыл в воздух и помчался над городом к тем окнам, в которые упирался невидимый луч, исходивший из меча императорского стражника. Прибыв на место, он магически заблокировал все пути отхода. Тут же перенесся ко второй точке (статуя исправно указывала курс) и проделал ту же роковую операцию.
А тем временем китайский спецназ примчался к гнездам террористов и блокировал их уже по-своему, вполне материально, используя всю имевшуюся в наличии живую силу и технику. На штурм косоглазые изверги пошли тотчас же, разумеется, нимало не беспокоясь о женщинах, стариках и детях, мирно посапывавших в соседних квартирах. Боря Ли знал своим вещим даосским сердцем, что партизаны не сдадутся, а следовательно, отдал приказ мочить всех. И он был исполнен скрупулезно и зверски.
