Бывшая Царица недоуменно уставилась на капитана.
‑ О чем вы говорите, милостивый государь?
Тут в разговор вступил граф О’Рурк:
‑ Нижайше прошу простить, Ваше Величество, моя вина. Я надеялся, что нам удастся проскочить в Черное море. Но, если Нилов арестован, да и в самом Севастополе идут аресты, то, действительно, самым благоразумным выходом из сложившейся ситуации было бы спасение Наследника и Августейшей семьи. Вариант экстренной эвакуации на такой случай разработан заранее. Главное сейчас – обеспечить безопасность Вашего Величества, Наследника и всей вашей семьи.
Хмуро глядя на графа, Аликс спросила с явным раздражением:
‑ И каков ваш план на этот раз, милостивый государь???
О’Рурк обратился к Дятлову:
‑ Господин капитан второго ранга, есть ли у вас под рукой планшет с картой акватории?
Тот кивнул:
‑ Разумеется.
Еще через минуту О’Рурк водил карандашом по карте, объясняя перспективы:
‑ Вот, Государыня, Босфор и Константинополь. Мы аккуратненько проходим в подводном положении и выходим в Мраморное море. Затем всплываем и идем надводным ходом на юго‑запад, держась в стороне от основных торговых путей. Восточнее острова Бесбикус, который бывший Имралы, нас будет ожидать греческий гидросамолет, который перевозит дипломатическую почту по маршруту Константинополь‑Эллинский – Смирна – Афины. Посадки у Бесбикус официально не будет, но вы сможете подняться на борт самолета…
Аликс ахнула:
‑ Еще и самолета???!
‑ Да, Государыня. Это русский «Илья Муромец», проданный Эллинской империи. Весьма надежная машина. Дальше этот самолет доставит Августейшую семью в Смирну, откуда вы сможете отправиться куда пожелаете. Но друзья вашей семьи ждут вас на Кипре. Когда вы будете в безопасности, сможете сделать заявление о том, что итальянка узурпировала власть. К тому же, весьма велика вероятность, что к моменту вашего прибытия на Кипр, узурпатор умрет, а благодарный русский народ и его элиты призовут вас на царство.
* * *
ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОССИЯ. МОСКВА. ДОМ ПРАВИТЕЛЬСТВА (ДОМ ПАШКОВА). 6 октября 1918 года.
Утро продиралось сквозь снежные вихри, но остановить приход нового дня не могла даже бушующая в Первопрестольной буря. Снег скребся в стекла. Кошки скреблись на душе Маниковского.
Все пошло не так. Дело, казавшееся простым и легко выполнимым, вдруг оказалось катастрофическим по своим последствиям. Вот, спрашивается, буквально полсуток прошло с того момента, когда они собрались обсудить ситуацию, которая сложилась в связи с болезнью Императора. Все было на их стороне. И осознание того, что это шанс избежать катастрофы с выборами, и знание протоколов, и полная возможность убедить юную царицу во внезапной вспышке «американки» в Москве и России, и что необходимо всего лишь перенести выборы. Хотя бы на полгода.
Они были уверены, что шокированная информацией о болезни Михаила Второго Императрица с легкостью согласится с их доводами, и ситуацию в Империи, в результате, удастся разрулить, не допустив глупейшего балагана с выборами и роковым для страны формированием левого правительства.
Они держали в руках все рычаги власти. На их стороне было МВД и армия. Им сочувствовал генерал Артемьев. Они могли затянуть сбор врачебной комиссии, ограничив тем самым возможность семнадцатилетней Царицы им помешать. В конце концов, они имели подавляющее большинство в «Коллегии семи», а она была заперта на Острове.
Они бы вывели Россию из тупика и избавили бы от опасности.
Вне зависимости от того, выживет ли Император или формальная власть перейдет к Царице Марии, Империя бы избавилась от левой угрозы, поскольку выборы бы не состоялись, а до весны может произойти все что угодно.
Все было ясно и очевидно.
Все было очень изящно.
Спасение России.
И никакого переворота.
Было.
Но, затем, как любил говорить Михаил Второй, «что‑то пошло не так».
Юная Царица внезапно покинула Остров, бросив там своих детей. Этого никто не мог предположить. Никто. Этого просто не могло произойти. И когда Маниковскому доложили о прибытии Императрицы в Константинополь, он не поверил, и распорядился все данные перепроверить со всем тщанием.
Но это оказалось правдой.
Это вызвало замешательство, переходящее в панику.
Затем на ее сторону, совершенно неожиданно, переметнулся Гурко. И теперь по всем частям и подразделениям рассылались Манифесты и повеления о назначении самого Гурко главковерхом. Войска в столицах были приведены в полную боевую готовность, и, пользуясь их же собственным объявлением Москвы на военном положении и введением комендантского часа, гарнизон Первопрестольной начал выдвигаться на ключевые позиции. А после того, как Меллер‑Закомельский, вдруг, подписал решение «Коллегии семи», встав на сторону Императрицы, сразу начал колебаться и Анцыферов, а Курлов вообще отказался выводить из казарм Внутреннюю Стражу.
А потом пришла телеграмма, что Императрица собирается прибыть в Москву.
Вот так вот.
Маниковский с тоской смотрел в бушующие за окном вихри.
Даст Бог, пути занесет, и они выиграют время. А том, возможно, удастся что‑то решить. В конце концов, еще нет медицинского заключения о недееспособности Императора, а это дает им дополнительные возможности для маневра…
Дверь открылась и в кабинет ввалился генерал Слащев‑Босфорский, отряхиваясь от снега.
‑ Граф? Мне не доложили о вашем прибытии.
Яков Слащев усмехнулся, усаживаясь в дорогое кресло прямо в заснеженной шинели.
‑ Пустое, Алексей Алексеевич. Я к вам по‑простому, без формальностей. Государыня повелела обеспечить полное выполнение протокола «Алтай», так что вы, Анцыферов, Артемьев, принц Ольденбургский, и прочие лица, плотно общавшиеся с заболевшим Государем, подлежите изоляции. Во имя профилактики, разумеется. И во избежание распространения вашей заразы. Обеспечение карантина поручено медицине Сил специальных операций, офицеры которых вас сейчас ждут в приемной. Так что благоволите на выход.
* * *
ВЫСОЧАЙШИЙ МАНИФЕСТ
БОЖИЕЮ ПОСПЕШЕСТВУЮЩЕЮ МИЛОСТИЮ
МЫ, МИХАИЛ,
ИМПЕРАТОР‑АВГУСТ ИМПЕРСКОГО ЕДИНСТВА РОССИЙСКОЙ И ВОСТОЧНОЙ РИМСКОЙ ИМПЕРИЙ,
ПОНТИФИК ВОСТОЧНЫХ ЦЕРКВЕЙ И ЗАЩИТНИК ПРАВОСЛАВИЯ,
ИМПЕРАТОР ВСЕРОССИЙСКИЙ, ИМПЕРАТОР И САМОДЕРЖЕЦ РОМЕЙСКИЙ,
ВЕЛИКИЙ ЦАРЬ АРМЯНСКИЙ, ЦАРЬ ПАЛЬМИРСКИЙ, ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ ФИНЛЯНДСКИЙ И ПРОЧАЯ, И ПРОЧАЯ, И ПРОЧАЯ.
Объявляем всем верным Нашим подданным:
Божию милостью послано Нам испытание американской болезнию. Немощь сия тяжела и коварна, но, искренне молясь, на милость Божию Мы уповаем и на медицинскую науку Нашу.
Оберегая мир и порядок на Земле Нашей, охраняя Закон, пресекая возможную смуту и братоубийство, желая дать ясность в правлении в дни болезни Нашей, Мы
ВЫСОЧАЙШЕ ПОВЕЛЕВАЕМ:
С сего часа, и пока не разрешится так или иначе болезнь Наша, назначаем Нашу, венчанную на Царство Богом данную супругу, Благословенную Государыню Императрицу‑Кесариссу Марию Викторовну Местоблюстительницей Престола Нашего. Всем верным подданным Нашим, подчиняться Ей аки Нам подчинялись. В Ней, чадах Наших и в тебе, возлюбленный народ Наш, Дело Наше.
Да благословит Господь Бог Державу Нашу и народ Наш.
МИХАИЛ
Москва, Кремль.
ЗАСВИДЕТЕЛЬСТВОВАНО
На оригинале собственною рукою начертано: МИХАИЛ.
Государственная печать и подпись Министра Императорского Двора и Уделов барона Меллера‑Закомельского. 5 октября 1918 года от Рождества Христова.
* * *
ВЫСОЧАЙШИЙ МАНИФЕСТ
Императрица‑Кесарисса Имперского Единства Российской и Восточной Римской Империи, Императрица Всероссийская, Императрица Ромейская, Великая Царица Армянская, Царица Пальмирская, Великая Княгиня Финляндская и Прочая, и Прочая, и Прочая.
