катализатор, позволивший неумолимой государственной машине проехаться по всем причастным. — Пообщаемся в формате вопрос-ответ. Только учтите, что не на все вопросы я готов ответить.
— А у тебя есть девушка? — Я демонстративно вздохнул, посмотрев на задавший такой вопрос девицу лет семнадцати, у которой, судя по всему, половину её портфеля занимала косметика. Слишком вульгарно, но кто я такой, что б судить? Вот только на вопрос ответить всё равно было надо.
Тем более, что Хельга меня предупреждала касательно повышенного ко мне интереса именно в этом плане. Зря дворянство селекционирует псионов, что ли?
— В относительно близкой перспективе — есть.
— И кто она? — Надулась вопрошающая.
— С моей стороны было бы некрасиво называть имя. — Я ухмыльнулся. — Потому что пока мы не в тех отношениях. Следующий вопрос!
— А ты обучаешься по отдельной программе⁈..
Как я докатился до жизни такой, собрав натуральную пресс-конференцию имени себя? И ведь были умники, которые меня снимали! Ох, чует моё сердце, нужно очень внимательно следить за словами и не позволять себе очень уж лишнего. Почти пятьдесят студентов разных возрастов, полов и социальных слоёв одинаково заинтересованно мне внимали, так что любая ошибка может аукнуться мне уже в ближайшем будущем. Даже интересно: сколько тут тех, кто целенаправленно за мной таскался? Сходу я узнал только три чужих разума, но копать дальше мне не хотелось. Голова грозила лопнуть от излишней нагрузки, так что я не решился злоупотреблять ускорением сознания, подводя себя к той грани, за которой могли обнаружиться последствия для организма. Мало ли, что сегодня ещё произойдёт? Вторжение пришельцев там, террористы какие, отбитые студенты-смертники…
Это я, конечно, шучу, инстинктивно пытаясь думать о чём угодно, но не о деле. Лень-матушка, ты ли это? Но даже если так, вариантов у меня не так много.
Сам начал — сам и закончу, подбросив дров в топку формирования соответствующей репутации…
Глава 19
Пули и деньги
— Сегодня мы будем говорить об одном из бичей всякого псиона: высококвалифицированных, отлично обученных снайперских двойках, активно применяемых как на поле боя, так и в «мирных зонах» с целью устранения особо опасных единиц противника. И для начала я приведу вам краткую справку… — Военный в форме без знаков различия стоял перед всеми нами на просторном, но не особо защищённом полигоне академии, размеренно толкая речь, к которой прислушивались все здесь присутствующие. И — да, в вопросе военной подготовки мне отдельного наставника не выделили, вместо этого отправив на «общий» урок. Правда, попасть сюда всё равно могли исключительно студенты боевого направления, и то — не все. По какому методу проводилась сортировка я доподлинно не знал, но подозревал, что всё дело в специализации. Я вот универсал, а в «строю» все те, с кем я успел обменяться любезностями, являлись телекинетами. — Стандартный срок обучения самой ценной части двойки, псиона-пробойщика — полгода. Каждое государство, входящее в первую категорию, ежегодно выпускает до трёх сотен пробойщиков. И в тридцати процентах случаев двойка снайпер-пробойщик успешно устраняет полноценного псиона, обучение которого занимает куда больше времени. Чаще всего такие двойки — расходный материал. На поле боя их стремятся обнаружить и уничтожить как можно раньше, а в «мирных зонах» не дают сделать больше одного выстрела: как правило, особыми способностями в чём-то кроме своей узкой специализации псионы-пробойщики не выделяются, и защититься или ответить не могут. Тем не менее, именно они представляют наибольшую угрозу как для вас, господа студенты, так и для матёрых, опытных боевых псионов, за спинами которых не один десяток кровопролитных сражений. Вопросы?
— Вы так и не объяснили, что эти «пробойщики» из себя представляют, и как помогают снайперу поражать цели. — Высказался я, поняв, что остальные решили помолчать.
— А вот это для начала лучше показать на практике. Защита активна? — Он посмотрел на меня, приподняв бровь. Я кивнул, и от рук ассистента преподавателя ко мне перекочевала металлическая пластина с нарисованной на ней мишенью. — Твоя задача — защитить эту мишень. Предположим, что ты знаешь о присутствии в непосредственной близости такой двойки, но ни направление, ни их точное местоположение тебе неизвестны. Две секунды, и мы начнём «обучающий процесс».
Я кивнул, отойдя от остальных студентов, которые и сами посторонились, не желая оказываться на линии стрельбы снайпера. Вот уж не знаю, с чего он там будет стрелять, но пластину мне вручили солидную: килограммов на шесть-семь. Такую и обычная пуля не продырявит, не то, что учебная.
Две секунды тем временем подошли к концу, и я начал осматриваться, давая снайперу шанс поразить мишень. А так как ускорение сознания достигло тридцатикратной величины, момент и точку, с которой был произведён выстрел я зафиксировал тут же. Как и чем? Да глазами, чем же ещё? Моё восприятие так далеко не растягивалось, но сейчас это было и не надо. Мишень я держал перед собой, так что у снайпера не было иных вариантов, кроме как палить в лоб. Что он и сделал, позволив мне всесторонне подготовиться к отражению пули.
Вот только ради чистоты эксперимента, — мы же рассматривали ситуацию, в которой я не знаю, что по мне вот-вот выстрелят при поддержке пробойщика, — я не стал целенаправленно возводить защиту, оставив всё на откуп тому минимуму, который пытался привить себе в качестве рефлекса. Но как только пуля, — пейнтбольный шарик, судя по всему, — вошла в радиус моей «защитной сферы», телекинетические потоки на её пути дестабилизировались, а спустя долю секунды на мишени расцвело цветастое ало-зелёное пятно.
— Метод работы псиона-пробойщика прост: он прочерчивает линию от ствола винтовки до цели, стабилизируя реальность на всём её протяжении. Никакими особыми способностями, кроме изначальной предрасположенности именно к такому типу воздействия, пробойщик обладать не должен. Его личная сила тоже не учитывается: сам он может одни лишь искры высекать, и при том стабилизировать реальность за расстоянии до километра. Но такое воздействие сильно бьёт по нервной системе и мозгам, так что, в зависимости от оказываемого целью сопротивления, «пробойщик» может и провалиться. — Преподаватель окинул взглядом всех собравшихся. — Догадываетесь теперь, почему все здесь присутствующие — телекинеты?
— Мы находимся в группе риска, так как в защите полагаемся на телекинез, влияющий на реальность напрямую и не оставляющий побочных эффектов или явлений после развеивания. — Высказался высокий, крепкий и поджарый
