Проследив, куда показал пальцев первый доброволец, офицер в восхищении забормотал:
- О! Вот это экземпляр! Это же просто сокровище, бриллиант, который просто требует, чтобы его огранил опытный ювелир!
Прищелкивая языком, он подозвал капрала.
- Ее отдельно от всех. Лучше в мой автомобиль, - негромко приказал он. - остальных в грузовики.
- Так точно, господин обер-лейтенант! - козырнул капрал. - Все сделаем в лучшем виде!
Развернувшись к солдатам, капрал закричал:
- Молодых мужчин и женщин грузить в грузовики! Старое мясо, гнать обратно! Выполнять!
Сразу же, как замолкли его слова, в толпу бросилась часть солдат, прикладами начавшаяся отделять подходящий контингент. Люди такому напору практически ничего не могли противопоставить. Здоровые мужики уже давно были на фронте, а оставшиеся на звание настоящего вряд ли бы стали претендовать. Кто-то из них, как Степан, всю призывную кампанию просидевший у мамки в погребе, сам, добровольно лез в грузовик, а кого-то браковали, как увечного.
В деревне стоял страшный ор. Девчонок, едва закончивших школы, молодых женщин отрывали от родителей и закидывали в кузов. Следом заталкивали мальчишек и парней, в свое время не попавших под призыв.
- Давай, давай, молоденькая свинка! - весело гоготал толстый солдат, хлопая по спине очередную залезающую в кузов девчонку. - Жирненькая, упитанная, просто загляденье! Как думаешь, Ханс, если я попрошу капрала, он даст мне ее на часок?
Его сосед, выполнявший те же самые движения, ответить ни чего не успел, так как сзади, под страшный гомон незаметно подобрался капрал.
- Ты что это там сказал? - возмущенно стал орать он. - На часок?! Тебе?! Я тебе, пожиратель сосисок, могу доверить вон только тех! - капрал махнул рукой в сторону сгрудившихся заплаканных стариков и старух. - Иди и выбирай себе какую-нибудь старую мегеру! Все, хватит ржать! По машинам!
Солдаты быстро затолкали оставшуюся молодежь и запрыгнули следом сами. Заголосившие родственники бросились было к бортам автомашин, как поверх голов раздались автоматные очереди. Люди попадали в пыль, закрывая головы руками.
Все эти выстрелы, раздающиеся из деревни, Килиан наверное мог бы и услышать, если бы шел чуть быстрее. Однако, он был весь погружен в себя и совершенно не обращал внимание на все то, что его окружало. "Вот, значит, о чем говорил учитель?! - не мог прийти в себя маг. - Вот о каком таинстве шла речь в тот день".
Сейчас Килиан точно знал, что должен делать. Все, что с ним произошло за последние дни, начиная со времени изгнания, превратилось из огромной разрозненной мозаики в четкую картину. Прошлые события - первый опыт оживления, обвинительное заседание Верховного Конклита, переход в новый мир, страшная война и, наконец, встреча с ней - все это предстало, как звенья одной цепи. "Я так долго страдал! - с восторгом думал он. - Один! Все время один, как растущий в поле цветок. И вот это случилось! Я встретил ее! - на лице промелькнула легкая улыбка. - Я так страшно долго ждал! Все эти долгие годы одиночества. Только теперь я понимаю, что все это время не жил полной жизнью! Это был долгий и тяжелый сон, который, к счастью, закончился".
Ее лицо предстало пред ним как наяву. Милый с горбинкой носик, тонкие темные брови, волнующий взгляд... Он до мельчайших подробностей вспомнил, как первый раз ее увидел. "Осторожный скрип двери, и раздавшийся следом слегка напуганный голос. Потом из полумрака выступила невесомая девичья фигура, которая, казалась, могла улететь прочь от малейшего дуновения ветерка".
В этот момент все его сомнения и неуверенность исчезли, уступив место твердому пониманию цели. "Нужно срочно бежать отсюда, - с тревогой рассуждал он. - Нужно срочно бежать от этой войны, по-дальше! Куда?! Куда бежать?!". Килиан за эти дни прекрасно понял, насколько страшен этот мир, куда забросила его судьба. Воспитанный на сказках о рыцарском великодушии к побежденному, о традиционном милосердии к оступившимся, маг ужаснулся при виде открывшихся ему картин - расстрелянных пленных, страшных пытках. "Нет! Этот мир слишком ужасен, чтобы здесь можно было спрятаться! - убеждал он сам себя. - Прочь отсюда, прочь! Немедленно прочь ".
Путь, по которому пошел данный мир, - путь технологий, путь металла и насилия - казался настолько неприемлем для него, что поиск убежища здесь даже не приходил ему на ум. "Значит, решено! - окончательно решил для себя Килиан. - Я возвращаюсь в Китон! Пусть я преступник, пусть я отверженный и всеми презираемый, но там мой дом и моя родина! ... Ей там обязательно понравиться. Разве не могут не понравиться густые тенистые леса, которые прохладным пологом окутали полноводные реки и многочисленные озера? Разве не могут не восхищать устремленные в самую синеву неба шпили прекрасных замков и дворцов?".
За столь приятными мыслями он незаметно добрался до того самого укромного местечка, где они с Петром прятались перед броском к линии фронта. Килиан вновь спрятался за густым кустарником, из-за которого открывался прекрасный обзор на деревеньку. Первый же брошенный вниз взгляд его насторожил. Около домов, прежде выглядевших совершенно пустынными, мелькали люди.
- Может на работы какие идут? - пробормотал маг, продолжая внимательно следить за бродящими около домов жителями. - Что-то молодых-то и не видно. Одни старики и старухи!
Он уже понял, что случилось что-то страшное. С шумом пролезая через густые кусты, Килиан уже не заботился о скрытности. Оставляя на острых колючках ошметки штанов, маг за несколько секунд оказался почти у самой околицы памятного дома. Первое, что ему бросилось в глаза, - дверь была распахнута настежь. Около крыльца валялись какие-то шайки, плошки, кружки.
- Что тут случилось? - шептал он, не решаясь войти в дом. - Аня?!
В доме не раздавалось ни звука. Маг медленно шаг за шагом поднимался по ступенькам. По рукам непроизвольно заструился огонь. Окутанный багровым маревом он вошел в комнату и увидел, что там царит тоже самое. Все было перевернуто вверх дном!
- Анюта! - не мог поверить он в страшное. - Анюта, это я Киря.
Сорванные древние занавески кучей покрывали сломанный стол. Рядом скособочено стоял трехногий стул. По всему полу валялись какие-то тряпки.
- Сынок, а ты что здесь делаешь? - неожиданно раздался ехидный скрипучий голос. - Уж не за барахлишком ли пришел?
Пронзивший было молнией страх сразу же отпустил его и Килиан медленно повернулся. В дверях, опираясь на изогнутую клюку, стоял древний дедок. Белыми бельмами он пялился прямо на него.
- Чего застыл то? - старичок, тяжело вздыхая, зашел, наконец-то, в дом. - Чей, говорю, ты?
Килиан молчал, продолжая разглядывать старика. Странное тот производил впечатление. С одной стороны, ни чего необычного в нем и не было. Так, старик, каких десятки в любом селении. Он был совершенно обычного потрепанно-затрапезного вида, словно только что поднялся печи. На нем были стоптанные валенки, непонятного цвета ватную брюки. Сверху старик кутался в обшитую мехом безрукавку. Однако, что-то в его облике все равно не давало магу покоя.
- Я ничей! - твердо произнес Килиан, не отводя глаз от этого человека. - Свой я, собственный! Старик, ты не знаешь, где Анюта? За ней я пришел.
- Анютку, говоришь, ищешь? - старик задумчиво почесал заросший подбородок. - А что, Анютка, она девка справная! Так, все, сынок! Нет больше Анютки!
Мага словно обухом по голове ударило!
- Ее больше нет, ее больше нет, - машинально повторил он несколько раз. - Как это так нет? - Он вплотную подошел к старику и осторожно взял его за грудки. - Ты, что это такое бормочешь старик?
Раздражение, которое долгое время накапливалось в нем, наконец-то вылилось. Пламя с резким хлопком вспыхнуло над ним, ярко осветив комнату. Старичок испуганно завертел головой по сторонам.
Древняя бабка в расползающемся от старости тряпье шла по улочке гончарного конца Китона. Она что-то бормотала про себя и то и и дело отгоняла надоедливых мальчишек гнутой клюкой.
- Пошли прочь! - кричала она скрипучем как колесо старой арбы голосом. - Каинова отрыжка! Пусть пожрут ваши мозги ночные дети!
Маленькие шалуны ни чуть не боялись выжившей из ума старухи, как ее за глаза называли их родители. Мальчишки, подтягивая сползающие штаны, забегали вперед и снова кидали в нее засохшим навозом, приговаривая:
- Ведьма! Ведьма! Почему тебя еще не сожгли на костре! Ведьма!
Вот один бросок, оказывавшийся особо удачным, попал точно в цель, и бабка с грохотом старых костей упала на вымощенную мостовую. Видимо, ей было очень больно. Она зашипела, как рассерженная кобра, и стала махать своей клюкой вслед сорванцам.
