– Контрольная точка Сьерра на девять часов от нас! Угроза с земли!
Работа зенитных установок не прекращалась, стреляли и просто трассерами из легкого пехотного вооружения.
– Альфа-Чарли главный, тишина в эфире! Срочно для «Отель Новембер», вы у контрольной точки Сьерра, есть добро на применение силы, повторяю – вы у контрольной точки Сьерра, есть добро на применение силы. Не подтверждать, повторяю – не подтверждать. Конец связи.
В кабину протиснулся полковник, уже в полном боевом снаряжении, с надетым на голову титановым штурмовым шлемом.
– Что тут у нас?
– Сэр, РВП примерно один-ноль-майк, Альфа-Чарли главный дал добро на применение силы. Сьерра на девять часов. Сейчас канониры откроют огонь, будьте готовы. Заходим через рынок.
Полковник хлопнул пилота по плечу, скрылся в десантном отсеке.
– Всем – готовность! Канонирам – свободный огонь!
Под брюхом «летающего вагона» уже пролетала городская застройка, улицы... света почти не было, но это опаснее всего. Темнота не помешает выстрелить.
– Ухожу ниже, докладывай об угрозах постоянно...
– Ар-пи-джи! Ар-пи-джи на девять часов!
Канонир повернул свой «Миниган» в сторону угрозы – это было опасно, вертолет подставлял борт, но в то же время мог ответить огнем. На скорости проскочить уже не удавалось.
– Наблюдаю цель! – выкрикнул канонир, увидев светлые фигурки людей в рядах рынка, и нажал на клавишу огня. Пульсирующая струя пламени протянулась к земле, разбилась там огненными брызгами, разнося все, чего коснется. «М134» «Миниган» больше походил на какой-то агрегат, строительный, металлообрабатывающий или что-то в этом роде, у него не было отдачи, и при стрельбе он не грохотал, а издавал нечто среднее между жужжанием и ревом. Гранатометчиков, или кто там был, просто смело секундной очередью.
– Минутная готовность! Огонь по любому вооруженному человеку!
Мимо проплыла стена девятиэтажки – вертолет шел ниже нее. Канониру показалось, что там кто-то есть, и он дал короткую очередь. Полетели куски кирпича.
– Машина! Машина под нами!
По полу пробарабанили пули, слава богу, что против пуль бронирование все же было. Автомобиль – пикап – появился прямо в секторе огня, кто-то, встав в полный рост в салоне машины, целился в вертолет.
– Ар-пи-джи слева!
По машине хлестнула очередь, буквально сметая стрелка.
– В истории![92]
– Подходим! Готовность!
В секторе прицеливания «Минигана» плыла освещаемая отблесками пожаров детская футбольная площадка с искусственной травой.
– Заходим на высадку! Всем стрелкам – огонь!
Кто-то бежал по улице, очередь смела его, разорвала две секции забора из сетки-рабицы, ограждавшего футбольную площадку, и повалила их. На дороге что-то горело, рвались боеприпасы, искрами летя во все стороны...
– Зона высадки!
Пошла вниз аппарель, впуская в вертолет творящееся внизу безумие, запах гари, смерти и пороховых газов...
Первая группа – двадцать человек, десять штурмовых пар или пять четверок – спустилась на крышу менее чем за минуту, некоторые просто прыгали. Согласно изученным спутниковым снимкам, крыша была не плоская, а покатая, из металлических листов. Поэтому первым делом с вертолета сбросили несколько заранее подготовленных зарядов, пробивших в крыше большие дыры, потом с вертолета на крышу спрыгнули два смельчака, зацепившие тросы. Это был очень опасный момент – теперь вертолет был привязан к крыше и не имел возможности маневра. По тросам оставшиеся восемнадцать бойцов спустились вниз.
– Десант высажен, отходим на точку ожидания! – заорал изо всех сил выпускающий, еле удерживающийся у аппарели. Его слова внутренняя система связи вертолета донесла до командира.
– Понял, отход на точку ожидания!
– Ар-пи-джи по фронту!
Что-то пронеслось прямо перед остеклением кабины вертолета.
– Ублюдки, твою мать...
Дав двигателям мощность, командир машины начал поднимать вертолет, не убирая тросов. Тросы напряглись до состояния струны и... вырвали несколько листов крыши.
– Где они?!
– Перезаряжаются!
Огненная струя «Минигана» хлестанула по земле, разбиваясь на тысячи искр, по вертолету уже барабанили пули – несколько стрелков увидели его и открыли ответный огонь.
– Твою мать!
Одна из пуль ударила по остеклению кабины.
– Ар-пи-джи – в истории!
– Понял, отходим в зону ожидания.
Вертолет начал смещаться назад и чуть влево, командир машины летал на таком больше десяти лет и мог по памяти сдать его назад и посадить на площадку.
– Площадка под обстрелом!
По правому борту вертолета полыхнуло пламя – ракета с беспилотника поразила цель. Ударной волной вертолет даже качнуло.
– Ах ты...
Вертолет завис прямо над футбольной площадкой, ювелирно – над кругом, где идет розыгрыш мяча.
– Посадка! Посадка!
Уже мигали красные огоньки на панели приборов – перегрев двигателя.
Вертолет коснулся земли. Дело еще не сделано, это было только начало, но, черт побери, начало хорошее...
* * *
– Вспышка!
Хлопнуло взрывное устройство, специальное, для проделывания дыр в дверях и стенах – и часть пола... вернее, потолка третьего этажа... провалилась вниз, подняв тучу пыли. Следом полетели две гранаты, внизу грохнуло, раз за разом.
– Пошел!
Внизу какая-то мебель, сломанная и разбросанная, черные глухие шторы на окнах, свет не горит. Стены посечены осколками, в кабинете никого. Остро пахнет сгоревшим порохом.
Десять пар. В каждой паре первый и второй номера. Задача – зачистить этажи здания, захватить нужный объект. Сразу после захвата – немедленный отход, после того как объект окажется в руках штурмовой группы, дальнейшая зачистка теряет смысл. Вооружение одинаковое у всех пар. У первого номера – автомат «АКС-47» с подствольным штурмовым модулем двенадцатого калибра – для вскрытия дверей. У второго номера – пулемет ПК с коротким «штурмовым» стволом, толстым, как лом, и рифленым. На конце – пламегаситель, чтобы не ослепнуть от дульного пламени и не слепить ПНВ. У каждого – по восемь гранат-вспышек и только по две осколочных. Предписано применять только вспышки, осколочные – в самом крайнем случае. Совершенно недопустима гибель объекта при штурме.
Один из штурмовиков устанавливает подрывной контур на стене – по предположениям архитекторов, которые также привлекались при составлении плана, школа новая, и внутренние стены в ней довольно тонкие, они не являются несущими элементами конструкции. Значит, стандартный заряд их гарантированно пробьет.
– Вспышка!
Хлопок, пыль, дым...
– Вспышка!
Мертвенно-белым, ослепительным, почти рентгеновским светом вспыхивает магний, в стене зияет провал, оседает пыль. С той стороны заполошно, неприцельно бьют несколько автоматов, охрана здания ослеплена и просто стреляет, чтобы задержать продвижение. В ответ от пролома короткими бьет автомат, безошибочно находя цели. Они проломились в какое-то большое, заставленное мебелью помещение, то ли столовая, то ли школьный театр[93].
Вторая группа выбивает дверь, в коридор летит вспышка, затем через четыре секунды – еще одна. Сразу двое пулеметчиков оказываются в коридоре и, развернувшись, открывают огонь. Трассеры летят по коридору в обе стороны, но огонь североамериканских морских пехотинцев сосредоточенный и прицельный, в то время как поляки ошеломлены, да и подготовка их оставляет желать лучшего. Тридцать секунд перестрелки заканчиваются одним раненым у североамериканцев и восемью убитыми у поляков.
Схему русского здания гимназии скачали в Интернете и внимательно изучили – хорошего было мало. Такое здание требует большого количества лестниц – для обеспечения быстрой эвакуации детей при пожаре и еще потому, что дети все одновременно перемещаются с этажа на этаж при переходе с урока на урок. Четыре лестницы – значит, четыре пары бойцов, чтобы их перекрыть, только шесть – на зачистку. Плохо – но ничего другого не остается...
Один из пулеметчиков выбегает прямо на поляков, поднимающихся вверх по лестнице, – их больше десятка. Пулемет в руках разряжается длинной очередью, пули сметают поляков одного за другим. Поляки тоже стреляют в ответ, но почему-то не попадают... или попадают. Только высадив всю ленту, пулеметчик начинает оседать на пол. В него попали семь пуль, пять из них остановили шлем и бронежилет, две достигли цели.
Автоматчик прижался к стене, бросил на лестницу гранату, не дожидаясь, пока бросят гранату оттуда. Грохнуло, запахло горелым, посыпались остатки стекла.
– У... матка бозка!
Пользуясь замешательством противника, автоматчик выскочил на лестничную клетку, ударил длинной очередью вниз, добивая тех, кто не был убит взрывом гранаты...
Потом вернулся к напарнику, оттащил его к стене. Приказ на эту операцию запрещал оказывать помощь раненым до тех пор, пока они не отступят к вертолетам, их было мало, а террористов – много. Но вряд ли кто-то из морских пехотинцев, у многих из которых напарник был бадди еще с учебки, с Кэмп Леджун или с Пэрис-Айленд, серьезно воспринял этот приказ.
