пепельнице на подоконнике и вернулся за свой рабочий стол, вертя в руках коробок со спичками.
– Да, я много чем недоволен и вижу достаточно проблем в своем Отечестве, но обсуждать их буду не с вами, – произнес он тоном, сквозившим снова презрительной брезгливостью. – Что же касается отношений между нашими странами, то это другое… Простите за откровенность, но я не вижу в вас противника. Ваша страна вообще и вы, барон, в частности – это просто палка, рогатина, которую некие шаловливые ручонки суют в берлогу медведя, рассчитывая выманить его на открытое пространство под пули охотников. Причем хозяев шаловливых ручек судьба рогатины не волнует. Она далеко не первая, использованная в этих целях…
Потапов перегнулся через стол и теперь смотрел прямо в глаза Фукусимы. Барон готов был поклясться, что в зрачках полковника плещется расплавленная сталь.
– Сначала на нас натравливали поляков. Когда они закончились, пришла очередь шведов. После шведов на нас погнали французов… В войске Наполеона, как в Ноевом ковчеге, было каждой твари по паре. С юга на нас триста лет науськивают османов. И вот пришла пора японцев. А теперь, барон, вспомните, что стало с предыдущими рогатинами – польской, шведской, французской, турецкой, – и задайте себе вопрос: желает ли Япония повторить сомнительный успех покорного инструмента в чужих руках и чужой игре?
– Я не думаю, что британский престол столь беспечен… – начал майор, но был перебит нетерпеливым жестом полковника.
– А я разве что-то говорил про короля Эдуарда и его свиту? – Потапов прищурил глаза, наклонив голову набок. В его голосе опять зазвучали презрительные нотки. – Британский монарх имеет право въехать на территорию Сити только с разрешения лорд-мэра. Думаете, это просто забавный обычай? Нам прекрасно известны фамилии, стоящие за решениями короля Британии и толкающие вас на русские штыки. Нам также известны все, кто остался в тени этих фамилий. Я мог бы поделиться с вами этими знаниями, если бы понимал, как вы намерены ими распорядиться.
Потапов взял в руки спичечный коробок, медленно, как напоказ, вытащил длинную, словно церемониальная палочка, спичку, зажёг её небрежным движением и поднял вверх, аккурат перед лицом японца.
– А может быть, это и есть ваше дао? Истинное предназначение вашей нации? Может быть, для вас это высшая честь – быть пушечным мясом для англосаксов? Вы же не можете не сопоставлять собственные и наши ресурсы и не понимать, что ваша армия сгорит, как эта спичка, даже если мы позволим себе разменивать двух наших солдат на одного японского… А мы такой роскоши позволять себе не будем – обещаю…
Спичка догорела до самых кончиков пальцев. Потапов небрежно стряхнул обугленный остов на стол и с размаху обрушил на него пресс-папье, превратив уголёк в пыль. Фукусима, не ожидая такой казни для деревяшки, от неожиданности подпрыгнул.
– Идите, барон, и думайте, – сложив губы в насмешке, бросил ему вслед Потапов, – хорошенько думайте, кому и для чего вы служите. Моё предложение остается в силе. Все ваши вещи, включая тетради с секретными разведданными, будут возвращены немедленно…
Майору Ясумасе показалось, что слова «секретные разведданные» были произнесены Потаповым с особой издёвкой, но крыть было нечем. Он молча поклонился, по-строевому развернулся и вышел из кабинета, ставшего для него на эти два часа филиалом ада на Земле. Вышел, понимая, что он больше никогда не станет прежним, не сможет думать, не сможет действовать так, как он думал и действовал до этого загадочного, судьбоносного происшествия, поставившего жирную точку в его путешествии через весь континент.
– Алексей Степанович! Господин полковник! – Вольноопределяющийся вчерашний студент в звании унтер-офицера положил перед Потаповым стенографический отчёт разговора с японским разведчиком и тревожно смотрел на грузно осевшее в кресле тело офицера. – С вами всё в порядке? Может, доктора?
– Нет-нет, всё хорошо. Устал просто как собака. – Потапов с трудом разлепил больные мутные глаза и глянул на «студента».
– Позвольте выразить вам своё восхищение!..
– Пустое, Тихон Спиридонович, – попытался улыбнуться контрразведчик, опечатывая папку, – с маркизом Ито полгода назад было гораздо сложнее… Вы вот что, весь стенографический отчёт – под сургуч и фельдъегерской почтой в столицу, государю лично в руки… И напишите сопроводительную записку вашим потрясающим каллиграфическим почерком: «Ваше императорское величество…». Хотя нет, он этого не любит. Лучше так: «Господин Верховный Главнокомандующий! Операция „Всадник без головы” завершена. Все ваши инструкции выполнены скрупулёзно и в полном объёме. Жду новые». Я приложу печать и распишусь. Вопросы есть?
– Никак нет!
– Ну вот и славно. А с майора глаз не спускать. Как бы он от полноты ощущений какую глупость не сморозил. Кто будет присматривать за ним, решили?
– Если он опять в отель – только Катя, больше некому.
– Да уж. Екатерина Васильевна вас скоро в чинах обскачет… Нынче любимая ученица Евстратия Медникова. Не жалеете, что отпустили её к нам на службу?
– Да как её удержишь? К тому же она – природная актриса. С Михалычем на пару иностранцев разыгрывают – любо-дорого посмотреть. Он, старый мерин, с её подачи и от её имени навострился мною арестантов стращать…
– Это вы про страшную историю с брошенной невестой?
– Очень натурально получается. Майор этот из желтого белее снега стал… А я, вы же знаете, за чинами не гонюсь – морем болею. Очень на вашу протекцию рассчитываю.
– Правильно делаете, что рассчитываете. С вашим знанием японского-китайского-корейского на Тихоокеанском флоте точно лишним не будете. Придёт эскадра Степана Осиповича – обещаю за вас похлопотать. Будете к тому времени уже «мокрым» прапорщиком.
– Степан Осипович – это хорошо, – мечтательно вздохнул «студент». – Как у него там, в Атлантике, ничего не известно?
Потапов покачал головой, вздохнул и еще раз посмотрел на спящий подо льдом Золотой Рог, так страстно жаждущий принять в свои объятия знаменитого адмирала.
В это же время в Атлантике [65]
– Я не ждал от «рашнз» такой прыти, Джекки.
– Пару корзин они все же утопили, хотя, если честно, две – это не тот результат, который я бы поставил в вину командиру любого нашего крейсера. Вполне приличный итог, знаешь ли.
Джекки [66], смуглый моряк с отсутствующими знаками различия, но по поведению явно в немалых чинах, оперся руками на ограждения мостика, наблюдая, как по протянутым тросам со стрел идущего под Андреевским флагом угольщика на палубы двух крейсеров, пристроившихся по его бортам, скользят сетки, набитые мешками с углем.
– Разведка узнала, что моряки реквизировали в Петербурге все мешки, до которых смогли дотянуться. Сейчас внутри этой черномазой «леди», – он кивнул в сторону транспорта, – сидит куча медведей и набивает их кардиффом. Жаль, что мы не знали этого раньше, иначе я отрядил бы за мистером Макаровым еще пару крейсеров.
– Даже четырех крейсеров было бы мало, – возразил собеседник.
– Смотря для чего. В принципе, возможно, мы смогли
