мне подбежали человек пять бойцов, присоединившись к обстрелу.
— Так, — обратился я к ним, — собирайте остальных, будем прорываться отсюда на танке.
— Но среди нас нет никого, кто умеет его водить!
— А где танкисты?
— Вон они прячутся, их мехвода убили, — сказал кто-то.
— По хрен, я умею водить! Сам сяду за рычаги. Вы, главное, людей к танку соберите! А там дадим им прикурить! Или вы хотите украсить своими отрезанными головами местный пейзаж?
Желающих остаться в этом ущелье навсегда как-то не нашлось. Однако и я, подхватившись, помчался вдоль колонны с непростреливаемой стороны, находя и ободряя людей, порой угрожая, уговаривая, заставляя… Люди оживали буквально на глазах и осторожно выдвигались в сторону танка, попутно прикрывая друг друга огнём.
Добежав до БТР-152, я влез в его открытый кузов и сразу бросился к бесхозному «Утёсу». Хм, а с бесхозностью-то я ошибся. Возле пулемёта, скрючившись в гнезде и боясь высунуть свой нос за пределы брони, сидел пулемётчик.
— Какого хера ты здесь разлёгся?
Автоматная очередь со стороны противника заставила меня пригнуться, защёлкали пули по борту, но не пробили его, уйдя в сторону.
— Вставай, ..ять! Готовь ленты! Ща мы устроим им взбучку, твою мать. Дадим просраться этим повстанцам. А ну, вставай!
Я что было сил ударил его прикладом и (для окончательной убедительности) добавил ботинком под рёбра. Боль вывела бойца из шокового состояния, а я, бросив автомат, встал к крупнокалиберному пулемёту. Мощный ствол качнулся, управляемый моими руками, приклад упёрся в плечо.
«Курсант Мамба к стрельбе готов!» — подумалось по привычке.
Прицелился, нажал на гашетку, и пулемёт выдал длинную очередь. Крупные гильзы пустились вскачь по полу, сваливаясь за борт. На стороне противника вспылили фонтанчики земли, разлетались осколками камни, послышались крики.
Повстанцы тут же залегли, спрятавшись кто куда. Наиболее смелый, вооружённый гранатомётом эритреец встал, намереваясь выстрелить, однако длинная прицельная очередь расшвыряла куски его тела в разные стороны. Гранатомёт свалился наземь, но никто так и не рискнул его подхватить.
— Коробку с патронами, быстро! — орал я, сотрясаясь вместе с пулемётом.
— Да! — откликнулся незнакомый мне эфиоп и, схватив коробку, приготовился пристроить её взамен стремительно пустеющей.
Пулемёт выдал последнюю длинную очередь и замолчал, дымя раскалённым стволом. Боец скинул старую коробку, присоединяя новую, а я, схватив свой автомат, заполнял возникшую паузу хаотичной пальбой. Пусть боятся даже нос высунуть из укрытия! Щёлкнул механизм, коробка встала на место. Вставив патронную ленту в пулемёт, я дослал снаряд в патронник и вновь нажал на гашетку.
Чуть остывший пулемёт снова послушно застрочил, прошивая склон противника смертельными снарядами. Я же невольно отметил, что третьей коробки с патронами он уже не выдержит, и придётся менять ствол. Но времени для этого совсем нет. Повстанцев ощутимо больше, вон сколько голов выглядывает со стороны их склона.
— Бери пулемёт и стреляй! — крикнул я своему невольному второму номеру и, отстранившись, подхватил автомат и спрыгнул с БТРа.
— Все, кто хочет жить, живо лезьте в танк и на танк! Остальные в БТР, и бежим.
Орал я изо всех сил и многие меня услышали, а кто не услышал, догадался чуть позже. Пули засвистели со всех сторон, заставив меня рухнуть на землю и дальше двинуться ползком. Извиваясь, словно змей, я шустро добрался до танка и, дав на всякий случай очередь из автомата, нырнул в люк.
В полутьме танка громко сопели до смерти напуганные люди. Паника, страх и отчаянье попытались обхватить своими липкими противными объятиями и меня, Да только я знавал моменты и похуже! Возможно, именно поэтому меня охватило отчаянное веселье. Чувствуя весь ужас находящихся поблизости солдат, я вдруг ощутил запредельный кураж.
— Ну, пацаны, погоняем?!
Стукнув ладонью по кнопке запуска двигателя, я заставил его довольно заурчать.
— Из пушки стреляйте! Из пушки, идиоты! Стрелок где, ять?
Кривая ручка коробки передач встала в паз первой передачи, нога надавила на педаль, танк вздрогнул и поехал. Потянув на себя левый фрикцион, я объехал горящую машину и погнал вперёд. Со всех сторон поднимались солдаты и на ходу запрыгивали на броню.
Танк, сначала медленно, потом всё быстрее двигался вперёд. Последние, кто умудрился на него запрыгнуть, уже показывали чудеса эквилибристики. Ну да, негры — раса сильная и выносливая, всегда первые места на олимпиадах берут по прыжкам и бегу! А коль жить захочешь, не только на танке, прицепившись, повиснешь!
Чудо, но за мной увязался тот БТР, с крыши которого я стрелял из пулемёта. Правда, пулемёт этот, постреляв ещё немного, всё же замолк, а в открытый всем ветрам кузов БТРа плотно набились бойцы, лежа друг на друге чуть ли не вповалку.
Гулко бухнула танковая пушка. Наводчик нашёлся, очнулся или нашли, кем заменить, я не знаю. Переключив на третью передачу, я лихо рысачил по горам. Гулко взорвался впереди бензовоз, брызнув во все стороны жидким огнём, от которого полыхнула, казалась, сама грязь. Досталось и тем, кто сидел на броне, но не так сильно, как могло бы быть.
Танк нёсся вперёд. Дёргая фрикционы, я лавировал, направляя тяжёлую и неповоротливую машину на более удобный маршрут, когда по нам выстрелили из гранатомёта. Граната пролетела немного выше, лишь чудом не попав в танк. Слава Змееголовому.
— Вы там стреляете или прячетесь? — крикнул я, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Сейчас, сейчас.
Команду по цепочке передали тем, кто находился на броне, и бойцы наконец-то начали активно отстреливаться от нападавших. Прошло ещё несколько минут, и мы вырвались из западни. Радостные крики оповестили меня об этом. Надавив на газ, я проехал ещё минуты две и, убедившись, что мы спасены, остановился. Заглушив двигатель, подтянулся и вылез через открытый люк.
Спрыгнув на землю, я огляделся. Рядом остановился бежавший с поля боя вслед за моим танком БТР. Неплохо, значит, и этим повезло вырваться. Замечательно!
Все сидевшие на броне солдаты слезли с танка. С БТР тоже посыпал народ, до того чуть ли не гроздьями висевший на машине.
— Есть офицеры? — перекрикивая радостный гомон, проорал я.
— Есть! — откликнулся высокий худой негр с нашивками лейтенанта. — Лейтенант Сахам.
Бросив беглый взгляд на его петлички, я определил пехотную принадлежность лейтенанта. Однако, судя по его закопчённой одежде и пустой кобуре, он не сильно геройствовал в бою. Хотя автомат (вероятнее всего чужой) при себе имел.
— Младший лейтенант Бинго,
