при продаже говорить, что это новомодная хрень из городу Парижу, то очередь выстроится, и цену можно ломить несусветную.
В третьей комнате барака обитал свинарь. Тоже мужик сурьёзный, как и конюх, с женой и тремя детьми, из которых два мальчика десяти и восьми лет и девочка лет пяти. Жена помогала мужу работать в свинарнике. И надо этой паре отдать должное, там был почти что порядок, и животные выглядели упитанными и здоровыми и залежей навоза не наблюдалось. Таскали только навоз в деревянных вёдрах больших. Нужно им тачку построить, решил Сашка.
В четвёртой комнате жил пастух, что ли. Или как называется человек, который за коровами ухаживает. У Натальи Андревны — матушки — княгини было в хозяйстве четыре коровы и бык. Молока всегда было вдоволь и сметану делали и творог. А вот сыр нет. Сашка уже написал Ксении, чтобы она через мужа или соседа нашла специалиста по производству сыров. Теорию Кох знал. Чего-то там, какой-то сычуг нужно взять из желудка ягнёнка. Добыть нужно этот сычуг и в тёплое молоко влить. Но теория — это теория, лучше бы переговорить со специалистом, а ещё лучше на демонстрацию напроситься или сюда в Болоховское пригласить. Должны же быть специалисты в России, не везут же весь сыр из Швейцарии. Ждёт пока Сашка, не ответила Ксения.
Жена пастуха была доярка. Тоже, в общем, семейный подряд. И тоже трое детей. Только наоборот — две девки двенадцати и десяти лет и парень восьми годков.
В последней пятой комнате жил птичник и птичница, точно всё, как и у предыдущих — вдвоём работают. Яиц полно, кур хватает. Даже цесарки есть. Более того княгиня — матушка была любительницей и собирала коллекцию, что ли, разных пород кур. Штук семь разновидностей Сашка насчитал, когда ревизию проводил. И вот эта парочка за порядком в птичнике следила так себе. Полно навоза и куры какие-то грязные, то ли разленились со смертью хозяйки, то ли такие и были. Не куры — птичники. Сашка грека привёл и дал команду провести субботник силами конюха, свинаря и пастуха и их жён заодно, а птичников посадить во дворе и кормить пирога и китайским чаем поить из дорогущего фарфора. Одного раза хватило. Игнат — птичник весь синий ходил на следующий день, и жена с бланшем. С тех пор в курятнике или птичнике, раз ещё и цесарки есть, чистота и порядок. И ведь никакого насилия.
Кох так-то обещал Агафону дом зимой срубить. А пока дома нет, поселить ветерана в доме барском. Есть кабинет отца, можно туда занести топчан и пусть поживёт несколько месяцев, ничего страшного. Мужик вроде чистоплотный и в армии за четверть века к порядку привык. Да! Но это одного Агафона. А теперь три мужика и три пацана. Есть ещё дом барский — грузинского князя в Басково. Но туда десять километров в одну сторону. Зачем они там? Охранять дом? Ну, тоже мысль. Только хотел, раз уж эти люди появились на горизонте, Виктор Германович их к делу определить. Столяру Кузьме Коробову дать задание изготовить прялку с ножным приводом, лисапед и ульи за зиму. А однорукому бортнику Ерофею Сидорову дать команду обойти с кикиморой Аней все окрестные леса и найти деревья с дуплами, где пчелиные рои гнездятся. Сашка уже спросил Анну, не видела ли она в лесу пчёл, и не знает ли, где те квартиру снимают. Шишига заверила, что два роя точно покажет. Один прямо у озера живёт.
— Аня, а что дальше за лесом, который ты охраняла, ну бывший князя Русиева? — соображая, что два улья — это хрень, не стоит и заморачиваться, пока они до пятидесяти сами размножатся жизнь закончится.
— Лес дальше, что же ещё? — пожала плечиками острыми кикимора, — граница по небольшой речушке или даже ручью проходит, что потом в реку впадает.
— Может и чей знаешь? Он большой? — обрадовался Сашка.
— Генерала Соболевского. А вот большой ли нет ли, не знаю? Я около часа раз шла, лес не кончался, но редкий совсем стал. Как твой, дурень.
Ну, тот бурелом, что теперь ему от папаши приемного перешёл, явно почистить надо. Полно упавших и стоящих мёртвых берёз, полно кустов всяких в вперемежку с молодым ельником и осинником. И заболачиваться начал. Нужно отдать крестьянам на частичное разграбление. Пусть мёртвые деревья свалят, пусть сучья соберут, трухлявые берёзы тоже увезут. Там береста ещё на растопку вполне годная. Только нужно сначала пройтись и пчёл диких разыскать, чтобы эти деревья не трогали ни в коем случае. Пусть зимуют спокойно.
Решили после бани с солдатами так. Они пока отправляются вместе с пацанами в Басково и живут там в доме княжеском, а в это время тут нужно собрать народ и быстренько пристроить к бараку ещё три комнаты. На первое время сойдёт. А уж зимой строить всем троим настоящие хорошие дома.
Однако на следующее утро Сашка часть плана переделал. Наступило втрое бабье лето. Похолоднее, но вполне себе годное для похода в лес за его дарами всех от мала до велика. Потому пацанов оставили в имении и отдали под начало кикиморы, ей же передали и всех дееспособных пацанов и девок из барака и вдобавок всех шестерых прялок, или прях. Никуда лён за несколько последних солнечных дней в году не денется. Нужно набрать ягод боярышника, корней лопуха, листьев малины, земляники и шиповника. А столяру Кузьме Коробову Кох нарисовал прялку на основе привода от ножной педали и предложил показать свои умения.
— Станочек бы токарный? — вздохнул Кузьма.
Читал же Кох «Войну и мир». Там у старого князя был станок токарный, и насколько Виктор помнил именно от ножной педали и приводился в действие.
— Так сделай сначала станок. Я могу тебя отправить в город вместе с купцом и написать записку мужу сестры — князю Болоховскому, чтобы он тебе помог…
— Это было бы хорошо! — обрадовался бывший солдат.
— Вот и замечательно. Завтра поедете.
Событие пятьдесят восьмое
Если человек тебе сделал зло — ты дай ему конфетку, он тебе зло — ты ему конфетку… И так до тех пор, пока у этой твари не разовьётся сахарный диабет.
Фаина Раневская
Если ты лезешь в мышеловку за сыром, то, как человек разумный — сапиенс, должен понимать, что с большой вероятностью тебе лапку прищемят. Виктор Германович залез
