– Ну и хрен с ними! Пусть косятся, лишь бы руки не распускали, – не дипломатично высказался Васич о дипломатическом корпусе. – А этот английский пирожок, который нам скормить хотят, помяните моё слово, слоёный.
– То есть ты хочешь сказать, что арест участников «заговора» не является целью тех, кто нам этот, как ты изволил выразиться, пирожок подсунул? – уточнил Ёрш.
– Не так, – помотал головой Васич. – «Заговор» – это специи, которые добавлены в начинку, чтобы отбить привкус чего-то такого, что мы не должны распробовать.
– Говори проще, отвлекающий маневр. – Ёрш на пару секунд задумался, потом утвердительно кивнул. – А что, очень похоже. Ты-то как думаешь? – повернулся он ко мне.
– Я уже давно именно так и думаю, – ответил я под одобрительный смешок Васича.
– То есть, я допёр последним, и то только после вашей наводки, – подвёл неутешительный для себя итог Ёрш. – Умеете вы, ребята, доходчиво указать товарищу на его место в стае.
– Обращайся, – полушутливо поклонился Васич.
– Всё, кончай хохмить! – строго посмотрел я на друзей. – Дело-то пахнет керосином. То, от чего нас хотят отвлечь, может статься, очень и очень серьёзно.
– Надо передать дело арестованного офицера Кравченко, – предложил Ёрш. – Эта опытная жандармская ищейка, уверен, сумеет взять след.
– Поговорю об этом с Дзержинским, – кивнул я.
Михаил (продолжение)Петроград жил в преддверии четырёх значимых событий, расставленных в строгой последовательности. III Всероссийский съезд Советов принимает первую Советскую Конституцию. Последняя – никаких иных вариантов мы не допускали – сессия Учредительного собрания по горячим следам Конституцию утверждает и подтверждает абсолютную легитимность власти Всероссийского Совета Народных Депутатов. Затем очередные съезды ПСР и РСДРП(б) приводят программы партий в соответствие с новыми условиями.
Почему я так уверенно предрекаю положительные для нас итоги работы Учредительного собрания? Так по раскладу, знаете ли. Год назад мы победили с незначительным перевесом. Состав собрания остался тот же. На этом, если вы помните, настояли наши противники. Мы тогда предложили закрепить этот пункт документально, они с радостью согласились, на чём и погорели – я так считаю. Невозможность довыборов или перевыборов членов Учредительного собрания, ни по каким обстоятельствам: будь то смерть или добровольный отказ от мандата, сыграла в первую очередь на руку нам. Довыборы, как и перевыборы – вещь мутная. Чёрт его знает, какая рыба заплещется в итоге в депутатском садке? А так все на виду: наши, ваши и те, кто сегодня ваши, а завтра наши.
Наших мы берегли (ваших берегите сами), а с теми, кто между, вели работу, аккуратно, но беззастенчиво используя в этих целях административный ресурс – для чего он иначе нужен? Да и обстановка в стране накануне сессии складывается в нашу пользу. Эйфория от победы – раз! Мелкие и большая часть средних предпринимателей твёрдо на нашей стороне – два! Почему? Да потому что вьются они над своим делом от зари до зари, ако пчёлки. Раз так, то какие же они эксплуататоры? Они самые что ни на есть трудящиеся, дающие, к тому же, работу другим трудящимся. Лихо? А то! Опять-таки, урожай собрали неплохой. Это, получается, три! В общем, есть у меня все основания утверждать, что Учредительное собрание проголосует как надо, и тут же самоликвидируется.
Так что сковырнуть Советскую власть законным образом у Локкарта со подельники никак не получится – я отвечаю! И что дальше? А дальше, как ни крути, – война. Этого нам никак не избежать. Ну, хорошо, не война – войнушка. По крайней мере, мы всё сделаем для того, чтобы закончилась она быстро и с наименьшими для всех потерями. Конечно, без английских денег оно, может, и обошлось бы без кровопускания. Но в том-то и беда, что в их бюджете это кровопускание уже заложено, вооружение закуплено, мятежники определены. И говорю я всё это, основываясь на первых результатах следствия, проводимого Кравченко.
Насчёт слоёного пирога Васич попал в точку. Вычислил-таки бывший жандарм того человечка, который капитанишке из Генштаба компромат в тайник подбросил. Потянул за ниточку и вытянул из тени двух полковников и одного генерала из того же Генштаба, а от них добрался до не менее высокопоставленных офицеров из Наркомата обороны. Эти уже не фрондёрствовали. Речей супротив власти не говорили, в чайники Духонину и Маниковскому (оба, к счастью, оказались вне заговора) не пи́сали. Эти, вроде как, вообще бездействовали. Вот только бездействием этим они прикрывали подготовку к крупному вооружённому выступлению на юге России.
Спросите, кому вся эта бодяга, ну, разумеется, кроме англичан, нужна? Отвечаю. Олигархам, пекущимся о сохранении своих сверхприбылей. – Согласен, слово «олигарх» пока не в ходу, но олигархов от этого что-то меньше не становится. – Крупным помещикам, надеющимся (вот наивняк!), что им вернут взад их земли. Верхушке казачества, боящейся потерять привилегии. Рвущимся к власти политиканам из оппозиции. Ну и ещё кое-кому, по мелочи. На какую воинскую силу они рассчитывают? На казаков и на возвращающиеся с фронта части. Вот только более точных данных у нас нет, и это нервирует.
Если был выбор, Камо отдавал предпочтение чаю. Нынче выбора не было, и шестая по счёту чашка кофе стала его личным рекордом. По две чашки на каждый час времени, что он сидит в этой кофейне, из окна которой открывается вид на бухту Золотой Рог и стоящие на Константинопольском рейде суда. Хотя припорошивший улицы ночной снег с первыми лучами скупого зимнего солнышка быстро стаял, много тепла это не прибавило.
В кофейне полно народа – озябшие горожане спешат к теплу жаровен и аромату любимого напитка. Камо это на руку. В постоянном шуме и сутолоке – кто-то приходит, кто-то уходит, кто-то, как и он, сидит часами – контакт вполне может остаться скрытым от взглядов, которые время от времени ласкают ему спину. Камо усмехнулся. Тёплая атмосфера, в которой сегодня ведут за ним наблюдения агенты турецких спецслужб, определённо должна их расслабить.
Камо бросил взгляд на рейд. Нынче там тесно от кораблей. К обычной порции судов добавился «Русский конвой» в составе 30 транспортов и сопровождающей их эскадры британских ВМС, и встречающий конвой линкор «Воля» под флагом командующего Черноморским флотом адмирала Саблина. Именно на «Воле» проходит в эти минуты беседа, содержание которой так важно знать Камо.
На правах хозяина адмирал Саблин в очередной раз разлил коньяк в пять рюмок, по числу присутствующих. Хрусталь, согретый руками командующего Русской добровольческой армией на Западном фронте генерала армии Корнилова, командира Первого добровольческого корпуса генерал-лейтенанта Маркова, командира Второго добровольческого корпуса генерал-майора Каппеля, командира Русского экспедиционного корпуса в Болгарии генерал-полковника Деникина, и, разумеется, самого адмирала Саблина, с благородным звоном соприкоснулся в дружественном приветствии.
Меж тем сама беседа постепенно становилась всё менее дружественной. Виной тому – так считали четверо из собравшихся офицеров – была странная, по их мнению, позиция, занятая генералом Деникиным.
– Как вы не понимаете, Антон Иванович! – горячился Корнилов. – Если мы не выступим против «товарищей» сейчас, другая возможность может нам и не представиться. Или вы хотите, чтобы Россия впредь жила по советской конституции?
– А вы её читали, эту конституцию? – поинтересовался Деникин.
– Не имел удовольствия! – фыркнул Корнилов.
– А я, представьте, имел такое удовольствие ознакомиться с проектом принятой на днях – заметьте, Учредительным собранием! – конституции.
– Ваша ссылка на Учредительное собрание, господин генерал, неуместна, – поморщился Каппель. – Находясь под дулами «Самопалов», и не за такое проголосуешь!
Генерала Маркова заинтересовали другие слова, произнесённые Деникиным.
– И как вам понравилась эта их конституция, ваше высокопревосходительство? – не скрывая иронии, спросил он.
– Никак не понравилась! – начал раздражаться Деникин. – Но и ничего такого, по поводу чего стоило бы хвататься за оружие, я в ней не обнаружил!
– Если я правильно понял, вы не с нами? – глядя на Деникина в упор, спросил Корнилов.
Деникину стало крайне неуютно под требовательным взглядом четырёх пар глаз, но он нашёл в себе силы ответить без дрожи в голосе:
– Один раз, господа, я уже имел неосторожность дать своё согласие на участие в мятеже, до сих пор вспоминать стыдно!
– Постойте, Антон Иванович! – воскликнул Корнилов. – Вы действительно подумали, что мы втягиваем вас в заговор? Так ничего подобного! На днях члены распущенного «товарищами» Учредительного собрания соберутся в одном из городов юга России и законным образом назначат новое российское правительство. Неужели вы откажетесь ему присягнуть?
