За это я им хотел спеть «Я свободен», но на корню подавил это мимолетное хулиганское желание. Мы всех поблагодарили и с лёгкой душой поехали в Завидово. Мы были счастливы, как можно быть счастливыми только в юности и, особенно, после успешно сданных экзаменов. Из радиоприёмника звучали наши песни и мы сами себе подпевали, радуясь тому, что ни сегодня, ни завтра у нас никаких концертов нет. Но чем ближе мы подъезжали к конечной цели нашей поездки, тем я всё больше ощущал беспокойство. Странно, никакой угрозы в отношении себя или Солнышка я не улавливал, но некая тревога постепенно нарастала. Она накатывала некими волнами именно оттуда, куда мы и направлялись.
Приблизительно за километр до съезда на Завидово я остановился у обочины и сказал Солнышку, которая уже почувствовала премину в моём настроении:
— Мне не нравится то, что нас может там ждать?
— Ты что-то чувствуешь? — с тревогой в голосе спросила меня подруга.
— Как-то неуютно мне вдруг стало. Мне кажется, что на даче Брежнева нам угрожает какая-то опасность.
— И что будем делать?
— Первый вариант — развернуться и поехать назад, но тогда может произойти что-то непоправимое с Леонидом Ильичом и Викторий Петровной.
— А второй?
— Второй вариант довольно опасен, но тогда мы сможем помочь им. Выбирай.
— А ты за какой?
— Ты же меня знаешь. Я всегда за тот, что опасен и когда необходимо спасать людей.
— Я согласна спасать. Значит, едем к Брежневым.
— Можно прямо здесь переодеться, бросить машину и в защитной одежде двинуть через лес, но тогда мы запросто можем получить по башке от своих.
— Да, в таком случае лучше на машине доехать.
— Ну раз так, вот тебе маленький пистолет на семь патронов. Называется Вальтер.
— Откуда он у тебя?
— Из Франции привёз. Не перебивай. Смотри, он уже взведён и патрон уже в стволе, но стоит пока на предохранителе. Опускаешь его большим пальчиком правой руки вниз, вот так, и можешь стрелять. Стреляй только с близкого расстояния, так как пуля там очень маленькая и на дальней дистанции может не причинить особого вреда противнику.
— Ты считаешь, что нам, всё-таки, придётся стрелять?
— Всё может быть. Но лучше быть к этому готовым, чем что-то вдруг окажется для нас абсолютно неожиданным.
Мы доехали до поворота в Завидово и на первом посту нас, как всегда, проверили, хоть и знали нас хорошо в лицо. Я просканировал охрану, я убедился, что все были нормальные, как я их решил называть, «свои». Значит, двигаемся дальше. А вот уже на территории самой дачи один из охранников был «чужой». Его чёрный эгрегор отчётливо на это указывал. Для всех остальных это был абсолютно нормальный человек, но для меня это был смертельный враг, который мог в любой момент начать стрелять в меня или в Солнышко. Она пока держалась молодцом, но было видно, что волнуется.
Нас проводили до самого порога дома, как и в прошлый раз, и передали с рук на руки внутренней охране. А вот тут меня ждала очень неприятная неожиданность. Оба охранника на внутреннем посту были «чужие». И в этот момент я услышал выстрелы. Он раздавались далеко, но я их уловил отчётливо. Эгрегоры двоих «чужих», стоящих передо мной, вдруг резко запульсировали чернотой и охранники потянулись за оружием. Ага, так я и дам вам его достать. Волной боли я просто их вырубил. Они упали на пол с грохотом, так и не успев выхватить табельное оружие. Солнышко вскрикнула и зажала от удивления и неожиданности ладонями рот.
— Тихо ты, — сказал я ей шёпотом. — Это враги. Доставай Вальтер, снимай с предохранителя и держи его перед собой на согнутых руках.
— А что с ними случилось? — спросила Солнышко, тоже переходя на шёпот. — Почему они упали?
— Потом расскажу.
В этот момент в холл вошла Виктория Петровна. Она, увидев нас, сначала обрадовалась и заулыбалась, но потом, увидев Солнышко с пистолетом в руке и два тела, лежащие на полу, помрачнела и спросила, обращаясь ко мне:
— Началось?
— Да, Виктория Петровна, — ответил я, сканирую другие помещения в доме. — Это попытка переворота. Леонид Ильич в опасности.
— Юрий Владимирович его вчера предупредил об этом, но он до конца ему не поверил. Американцы?
— Нет, наши. Кто-то из своих. Солнышко, вы с Викторией Петровной идите на кухню и там где-нибудь спрячьтесь, пока всё не прояснится.
— Хорошо, — ответила Солнышко и направилась к жене Брежнева. — А ты?
— Я к Леониду Ильичу. Вот вам и субботняя охота на лосей. Теперь уже мы лоси, а вот кто охотники, пока неизвестно. Хотя вчера в разговоре Андропов упомянул Семичастного.
— Неужели Владимир Ефимович, всё-таки, решился? — охнула Виктория Петровна, остановившись около двери. — Значит, надумал отомстить за свою отставку.
Я махнул рукой, мол идите, а сам забрал оружие у охранников, связал их собственными ремнями, вытащенными из брюк, и пошёл на второй этаж, где был рабочий кабинет Брежнева. Стрельба уже была слышна громче и двое охранников, дежуривших на втором этаже около лестницы, с тревогой прислушивались к ней. Меня они узнали и старший спросил:
— Андрей, что там происходит?
— Заговор, — ответил я им честно, так как они были «своими». — Внизу два охранника попытались нас со Светланой ликвидировать, но я их опередил. Вот их оружие и дополнительные магазины к ним.
— А ты? — спросил второй, которого, как я знал, звали Максим.
— У меня свои два. Связь есть?
— Ничего не работает. Ни телефоны, ни спецсвязь. Кто на нас напал?
— Свои. Хотя какие они теперь свои. Так, я быстро к Леониду Ильичу, а потом вернусь. У вас же здесь должна быть оборудована какая-нибудь оружейка?
— Есть такая. Но ключи от неё у майора Игнатова, а где он сам, мы не знаем.
Понятно. Из оружия у нас шесть пистолетов на троих. Солнышко с её дамским пистолетом я в расчёт не беру. Если у заговорщиков есть автоматы, а они у них точно должны быть, то туго нам придётся. Я помнил, что в это время охрану загородной резиденции «Завидово» обеспечивала специальная рота охраны Министерства обороны СССР плюс сотрудники 9-го Главного управления КГБ СССР. Тех, кто обеспечивал организацию охоты, я в расчёт не беру, так как они могли быть без вообще оружия.
А звуки автоматных очередей приближались. Значит, рота охраны пока держится. Но если и там среди них есть «кроты», то им остались недолго. Ведь я же предупреждал Андропова, что в выходные заговорщики могут рискнуть и захватить живым Брежнева именно здесь. В Кремле к нему не прорваться, а тут кругом леса. Можно целую дивизию в них спрятать и никто её не обнаружит. Ну, не дивизию, это я, конечно, загнул. Но пару рот можно было легко замаскировать. Значит, будем исходить из такого количества нападавших.
Я постучал в дверь и в ответ меня спросили голосом Брежнева:
— Кто?
— Это я, Леонид Ильич, Андрей Кравцов, — крикнул я в стык двери и косяка.
— Сейчас открою.
Раздался звук отодвигаемого засова и я увидел Генсека в своей повседневной куртке и с охотничьей двустволкой в руках.
— Здравствуйте, Леонид Ильич, — поздоровался я.
— Привет, Андрей, — ответил мне Брежнев, задвигая засов на прежнее место. — Что там происходит?
— Заговорщики, как я вчера и предупреждал, пытаются захватить вашу дачу.
— Кто?
— Есть предположение, что это люди Семичастного.
— Андропов сообщил мне вчера, что вы с ним пришли к такому выводу. А я, грешным делом, не поверил. И, получается, зря. Долго этот хрущёвский выкормыш копил обиду и готовился. Надо было его сразу ликвидировать, а я отказался. Юрий Владимирович сказал, что ты вчера ещё четверых «кротов» у него вычислил?
— Да, было такое. Внизу ещё двое лежат, связанные. Хорошо, что я вовремя приехал, а то бы они вас уже взяли.
— Хорошо, что я тебя на сегодня на утреннюю охоту пригласил. Вот сейчас и поохотимся.
— Ваш кабинет как-либо защищён? Я вижу, вы опустили специальные ставни.
— Это бронелисты, так что через окно они проникнуть не смогут.
