разместилось на шестнадцати грузовиках: полный парк станков, фактически всё что нужно. Разве мог я мимо такого пройти? Нет, это я не отдам, самому пригодятся такие мобильные ремонтные мощности.
Когда стемнело, я устроил рывок на пятьдесят километров в сторону и, убрав танк в Хранилище, посетил расположение немецкого аэродрома. Мне нужны были лётчики – те, кто будет учить меня управлять их техникой. Это часть люфтваффе была штурмовой, такие самолёты тоже пригодятся.
А вокруг стояла паника. Немцы, похоже, уже поняли, что тут террор-группы работали, и в эфире стояли сплошные вопли. Не раз пытались устроить засады, но я их просто объезжал, благо прижать меня к болоту и обездвижить они не смогли. Я выбрался и вот добрался до аэродрома.
Здесь тоже старался не шуметь. Сначала пробежался и снял всех часовых: группу разводящих, зенитчиков. Ох, как я тут порадовался: в охране были две счетверённые зенитки помимо ещё четырёх двуствольных того же калибра. С учётом того, что я до этого всего одну добыл, найти сразу две – это для меня праздник.
Все трофеи я сразу убирал в Хранилище. Всю технику и самолёты, которых было пятьдесят четыре, тоже. Тридцать семь «лаптёжников», которые пока являлись основными машинами штурмового флота, три «шторьха», какой-то огромный транспортный четырёхмоторный самолёт (не боевой, по корпусу видно, что для перевозки грузов) и восемь истребителей. Это были «мессеры» модели «Фридрих», видно, что новые. Ещё я забрал четыре тяжёлых двухмоторных истребителя Ме-110 и разведчик «Хеншель-126».
Вот так буквально вымел всё, даже старьё брал и то, что в починке, а также ремонтные мощности, запчасти, запасы топлива и боеприпасов. Всё это отдам лётчикам Черноморского флота, Крымской армии фиг, моряки мне роднее.
Кстати, судя по обломкам самолётов на краю взлётной полосы, ранее аэродром принадлежал советским военным лётчикам, и готовую инфраструктуру с землянками и всем необходимым заняли немцы. Я на то кладбище сходил. Видимо, немцы использовали советские машины как мишени для пристрелки бортового вооружения, потому что ничего целого и интересного для себя я не нашёл.
Закончив с трофеями, принялся за личный состав в землянках. Устроил им побудку: закинул в землянки техперсонала, обслуги и охраны противотанковые гранаты, а пока звучали разрывы, залез в извлечённый из Хранилища танк и, запустив двигатель, покатил к землянкам офицеров, где положил снаряд рядом с выходом трёх землянок, загнав самых шустрых обратно.
Потом я заглушил двигатель и, дав пару очередей из пулемёта, громко сказал:
– Оставить оружие в землянках и выйти наружу. Работает советская террор-группа. Рекомендую обойтись без шуток со спрятанным оружием.
После недолгих переговоров они всё же начали выходить. Взор показал, что у двоих из них было оружие, так что с моей стороны последовали две короткие очереди, и эти двое повалились на снег.
– Я предупреждал. При убитых было оружие. Ближайшим ко мне достать его и бросить ближе к танку. Выполнять.
Когда немцы выполнили приказ, я покинул танк и подобрал оружие. Потом сходил в землянки (пусть думают, что их продолжают держать на прицеле), собрал и там личное оружие, с кобурами и ремнями. Покинув последнюю землянку, я просмотрел данные Взора: в других землянках не все были убиты, немало оглушённых. Но они пока не бойцы, поскольку контузии серьёзные. Я прикинул, что с полчаса у меня есть.
Осмотрев строй летчиков, дрожавших от холода (не все успели тёплые куртки накинуть, и я прибрал в трофеи с десяток кожаных с меховыми воротниками), я сообщил им:
– Мне нужны три добровольца: специалист по истребителям, специалист по гидросамолётам и специалист по штурмовой авиации. Желательно, чтобы все трое умели управлять самолётами типа «шторьх». Все трое будут работать на меня. После окончания войны они не будут отправлены в Сибирь; более того, получат оплату за работу в виде золотого килограммового слитка и будут возвращены на родину. Итак?
Лётчики под моим вопросительным взглядом мялись, многие смотрели на меня недобро, а то и с ненавистью: видимо, узнали. Добровольцев не было.
– Забыл уточнить: эти трое останутся в живых, остальные будут ликвидированы тут же. Либо добровольцы купят жизни своих коллег. Правда, оставить просто так я вас не смогу, всё же офицеры противника, но, думаю, одна пуля в ногу каждому решит этот вопрос. Итак?
В этот раз добровольцы были. Я не стал брать тех, что смотрели на меня с ненавистью. Отобрал троих, под честное слово, что оставшихся не трону, но эти будут служить мне за это не за страх, а за совесть. К счастью, среди добровольцев был один умелец по гидросамолётам, он меня и обучит. Да, эти немцы меня ещё и пилотированию учить будут, об этом я их позже уведомлю.
После небольшого торга я всем лётчикам не в ногу стрелял, а в руку – сквозная ниже локтя. Рана есть, лечиться будут, выпав из строя, так что все формальности соблюдены. А тройку добровольцев я отпустил в землянку, чтобы они, взяв верхнюю одежду, утеплились, после чего по очереди убрал их в Хранилище. Потом вернулся в танк и погнал прочь.
Так до полуночи и работал. Мне были интересны бывшие советские склады, захваченные немцами. Складов с продовольствием было мало, больше с боеприпасами, с вооружением и бронетехникой. С состава одной из станций я увёл двадцать новеньких «четвёрок», а вместе с танками были ещё шесть новых шестиколёсных пушечных броневиков, их французы делают.
В полночь я достал связной «мессер», и один из лётчиков, капитан, говоривший сперва, что в такой мороз они не летают, поднял машину в воздух, и мы направились в сторону Крыма. Дальность у машины почти тысяча километров, скорость за триста километров в час, так что, думаю, до рассвета, с одной дозаправкой, мы будем в районе Севастополя.
Как капитан и предупреждал, на максимальной скорости даже на небольшой высоте началось обледенение, и скорость пришлось сбросить до двухсот в час. Однако чем дальше мы продвигались к югу, тем становилось теплее. Дозаправившись, мы в шесть часов утра добрались до Крыма и перелетели перешеек. И тут я приказал срочно идти на посадку: под нами мелькнули Джанкой и плотно забитая припасами станция, а такой куш я упускать не хотел.
Мы сели на дорогу, появившееся солнце успело её осветить. Я отправил в Хранилище пилота, а следом и благополучно переживший посадку самолет, предварительно дозаправив его.
После этого я переоделся в форму офицера СС, сел в машину, которая своими тактическими знаками соответствовала документам, и покатил к Джанкою. Жаль, не было времени поработать тут более плотно: уже сегодня я должен быть в штабе флота или армии. А иначе я бы тут повеселился.
С другой стороны, это как раз и есть моя задача – ослабить Манштейна и
