японских кораблях. И это при отличной защищенности русских «богатырей» как раз от попаданий именно таких снарядов.
— У наших больших крейсеров водоизмещение вдвое больше чем у вражеских, и скоростью хода они их на пару узлов превосходят. Все правильно — истребить слабого противника, не способного удрать, и приниматься за корабли Того и Камимуры, что уже получат повреждения. «Камушки» с «дестройерами» отгонят вражеские миноносцы, и мы в сумерках сами перейдем в атаку миноносцами Радена и «газолинками».
— А если Того со своими броненосцами прорвется к транспортом, ведь скорость на узел больше, ваше превосходительство⁈
— Она не играет никакой роли — Небогатов начнет кружить по внутреннему радиусу, прикрывая транспорты, а он всегда короче, чем внешний. На пути вражеских броненосцев всегда будут стоять наши!
— А если они из эскадры Камимуры выделят для атаки крейсер, да тот же «Ниссин», что явно не вписывается в состав?
— А у нас есть для парирования такой угрозы «Наварин» — мы легко выйдем из строя, и прикроем транспорты броней. Николай Иванович от сего нашего маневра будет испытывать токмо облегчение, ведь как гиря на ногах. Но к этому моменту канониры Фитингофа должны выбить «Якумо» — один раз получилось, можно попробовать и во второй.
— Ваше превосходительство окончательно рассеяло все мои сомнения в диспозиции. Все же для меня это первое сражение…
— И не последнее, поверьте моему опыту, — Фелькерзам хмыкнул и закурил папиросу. Затем снова заговорил:
— Интересная ситуация — в «линии» у них перевес в вымпелах, восемь против семи. При равенстве в скорости, и огневой мощи, если не считать «Наварин». Но если машины «старичка» поднажмут, то мы тогда не шибко отстанем, да и ходить станем по внутреннему кругу. Зато у крейсеров совсем иначе — там перевес по всем показателям на нашей стороне, хотя их также семь против восьми. А потому именно то сражение для нас является основным, а не схватка между главными силами в генеральной битве. Именно так обстоит нынешнее дело, Лев Алексеевич, хотя все военно-морские теоретики, начиная от Мэхена, считают иначе.
— Они просто не возьмут в расчет, что Япония, в отличие от Англии, собственными крейсерами не в силах защитить коммуникации. Только если их «рыжеволосые» союзники не постараются усилить их своими крейсерами после этого сражения.
— Англичане могут это сделать, презрев нейтралитет⁈
— Да плевать они на все хотели, чего стоят для Лондона договора, которыми при случае можно подтереть собственную задницу, как листком бумаги. Так что крейсера могут «продать» третьим странам, так чтобы те «перепродали» их японцам. И они это сделают, если только…
Фелькерзам остановился, посмотрел на приближающуюся вражескую эскадру. И негромко произнес:
— Если мы не выбьем крейсера Девы и Уриу здесь и сейчас. Тогда британцы просто не успеют всучить своих «защитников торговли», а сами вряд ли вступят с нами в войну! Что ж — пора нам в рубку, Лев Алексеевич, надо начинать пристрелку! И выяснить, наконец, на кого куры записаны!
Бронепалубный крейсер «Тоне», первый из крейсеров «пополнения», заложенный в Японии в ноябре 1905 года, взамен потопленных под Порт-Артуром «собачек». Обладал многими дефектами и слабым вооружением из двух 152 мм и десяти 120 мм пушек. Да и строительство шло пять лет.
— Что вы сюда полезли⁈ Решили нахрапом нас тут взять⁈
Карл Петрович посмотрел на возвышавшийся над водой корпус вспомогательного крейсера — японцы, прекрасно зная о глубинах, подошли как можно ближе к острову, благо на океане царствовал штиль, и субтропическая погода была прекрасной. Вот только о том, что на Хахасиме, центральном острове из трех занятых русскими, имеются береговые батареи с дальнобойными 120 мм пушками Кане, самураи не подозревали. Да, в Токио знали о русских вспомогательных крейсерах, потеряв тут два парохода и один «мару», но решительных действий пока не предпринимали. Видимо, ситуация в Японском море складывалась неблагоприятно, чтобы отправлять к затерянному в океане архипелагу бронированные крейсера.
Зато позавчера явилась целая эскадра из трех больших и двух маленьких пароходов — первые три оказались вспомогательными крейсерами с парой старых шестидюймовых пушек на каждом, а два транспортами, с грузами и карательными войсками, по батальону на каждом. Вот только ночью три минных катера предприняли атаку, которая оказалась на диво результативной. Прямо в центре единственной приличной бухты, правда, открытой всем восточным ветрам, получив торпеду в борт, затонул вспомогательный крейсер, севший на дно так, что над водой возвышалась надстройка с единственной трубой, да торчала носовая оконечность.
Попытка высадить нахрапом десант вчерашним днем оказалась второй глупостью командующего японским отрядом — один пароходик получил несколько 120 мм снарядов, и затонул, так и не добравшись до берега. Японцы попробовали добраться до берега на лодках, однако их старания не увенчались успехом — шрапнель и пулеметы выбили все плавсредства еще на подходе, и на пиршество явились акулы — эти твари чуют пролитую в воду кровь за много миль, если верить рассказам. А им приходилось поневоле доверять — жуткое зрелище видеть острые плавники, целеустремленно двигающиеся к барахтающимся в воде людям.
Зрелище кровавого пиршества не для слабонервных!
Русские солдаты и матросы таковыми не были — и всех добравшихся до берега японцев встретили пулеметным огнем, не предлагая сдаться. И правильно сделали — к чему все эти реверансы и политесы, все прекрасно осознавали, что японцы никого не пожалеют и в плен брать не будут, иначе бы сразу предложили почетную капитуляцию. А тут сразу стали стрелять по берегу, не жалея снарядов, да свой «банзай» кричать.
Взяв ночную паузу на обдумывание, сегодня утром началась настоящая высадка на северной оконечности острова. Самураям удалось высадиться на берег, там их встретил винтовочным огнем всего один взвод, поддержанный парой маленьких десантных пушек Барановского. Вот только остановить неприятеля стрелки и моряки не смогли — устилая трупами «негостеприимный» берег, японцы захватили внушительный плацдарм. Вот только расширить его, чтобы продвигаться вперед по всему вытянутому на двенадцать верст острову, не удалось. Выдвинутой стрелковой роте с приданной ей половиной горной батареи из четырех пушек, удалось крепко «запечатать», узкую, всего в сотню сажень, «горловину» перешейка.
Японцев оказалось неожиданно много, как тараканов — примерно с полутысячу человек, и пришлось перебрасывать еще подкрепления, благо пушки можно переносить во вьюках — их разбирали на части и пара крепких здоровяков вполне уверенно переносила их на жердях, заменяя собой лошадей. Так что уже подступал
