должен был присоединиться к нам в Новоселово, где я планировал задержаться на пару дней.
Но почти сразу же после моего отъезда привезли письмо от барона Штиглица. В нем была всего одна фраза: Тверь, новая забава на пистолетах.
Помимо этого Иван Васильевич привез и подробную Машину записку. Она естественно прочитала письмо барона и уверенно написала, что он скорее всего имеет в виду новую дуэльную дурь русского дворянства.
Буквально последние полгода на юге появилась новая мода стреляться на пистолетах на удачу.
Ставятся два стола на расстоянии десяти саженей и на каждый кладутся по два взведенных дуэльных пистолета стволами в сторону противника, которые находятся на расстоянии еще десяти саженей от столов.
По сигналу они бегут к столам, хватают пистолеты и стреляют. А тут уж кому как повезет.
После получения письма барона Сергей Петрович, который остался в Пулково до оформления всех формальностей о прекращении дел против меня, опрометью бросился в Царское Село.
Совершенно неожиданно для него, Бенкендорф, сославшись на свою занятость с Государем, согласился принять его дня через три. Но передавший это уже знакомый Сергею Петровичу ротмистр Сергеев, шепнул чтобы господин Охоткин ждал его на известном месте.
Оказывается подлец Нессельроде сумел организовать какое-то срочное дело требующее неустанного присутствия шефа жандармов при особе Государя Императора. При чем такого, что даже служебные донесения шефу жандармов можно передать только через людей канцлера.
Ротмистр не зря есть жандармский хлеб. Он, увидев Сергея Петровича, сразу же вспомнил странные донесения полученные из Москвы и встретившись, они помчались на знакомый постоялый двор.
Господин Сотников как и договаривались, был еще там. Гостей опять не было, хозяин сказался больным и закрыл свою лавочку. На постоялом дворе они были вдвоем.
Сейчас не 21-ый век и на различные пакостные ремёсла спрос еще не очень развит, да и гадости светлейшему князю надо делать в глубочайшей тайне. Поэтому жандармский ротмистр резонно предположил, что к организации дуэли князя Новосильского должны быть причастны те же люди и оказался прав.
Подручный Меттерниха оказался в итоге слабоват в коленках и после десяти минутного допроса раскололся до конца. Ротмистр в допросном деле оказался под стать Сергею Петровичу.
Граф Американец в карты играл с господином Сотниковым, тот оказался еще и большим специалистом в этом деле. Он не просто обыграл своего соперника, но и поймал его на шулерстве. Именно о появлении в Москве карточного шулера мирового уровня и были странные донесения.
О своей причастности к организации дуэли графа Толстого со мной Сотников во время предыдущего допроса решил утаить, резонно решив, что моя смерть позволит ему улизнуть.
Накануне он получил письмо от Толстого. Тот отказался драться со мной на саблях или шпагах и написал, что встретит меня в Твери, где спровоцирует и вызовет на дуэль.
В процессе вызова граф заявит, что у меня подавляющее превосходство в стрельбе и фехтовании и предложит, якобы для выравнивания шансов, новый вариант стрельбы на пистолетах. Он почему-то уверен, что я в такой стрельбе не силен. Иван Васильевич ситуацию уже проанализировал и у него есть конкретный план действий.
— Хорошо, Иван Васильевич, — я прервал доклад своего помощника, когда он сделал паузу, ухмыльнувшись рассказывая о якобы превосходстве Толстого в стрельбе на вскидку. — Сначала я хочу знать о судьбе этого господина. Полагаю,что он плохо кончил.
В окончании бренной жизни господина Сотникова я не сомневался. Вот только кто взял грех на душу.
— Его пристрелил хозяин постоялого двора. Это было решение ротмистра, тело со следами ограбления подбросили на обочину Большой Московской дороги, — Иван Васильевич замолчал, ожидая моего вердикта.
Удивительно, но никаких угрызений совести я не испытывал. Сей господин получил на этом грешной земле вполне по заслугам. Поэтому, после немного неловкой паузы, мы начали обсуждать предложение Ивана Васильевича.
Граф Толстой очень заблуждается что я плохо стреляю на вскидку. Это умение в Америке залог твоего выживания и я требовал оттачивания его до автоматизма от всех наших людей в тех краях, не делая исключения и для себя.
Но все равно драться подобным образом означает отдать себя на волю случая, что совершенно не устраивало моего начальника охраны.
— Попасть в цель после короткого бега, практически навскидку с расстояния даже в десять саженей задача не из простых. Думаю, что граф Толстой всерьёз полагается на своё мастерство в стрельбе навскидку. Он всегда этим славился. Полагаю, что к столу вы с ним подбежите практически одновременно и реально выиграть доли секунды можно будет только на самой стрельбе, стреляя практически не поднимая пистолет со стола. Схватили его и не вскидывая, сразу же выстрел.
— На новгородском заводе мы на сутки задержимся и я попробую стрелять как вы предлагаете, — говорить на эту тему мне больше не хотелось и я согласился с Иваном Васильевичем.
На заводе я задерживаться особо не планировал, ничего принципиально нового там не было. Поэтому мы с Иваном Васильевичем провели большую тренировку и имитацию будущей дуэли.
В беге на сверхкороткую дистанцию, а десять саженей это двадцать метров, я показал на мой взгляд очень даже приличный результат, стабильно выбегая из четырех секунд. По моему разумению это уже давало мне большое преимущество, граф был старше меня почти на тридцать лет и вдобавок еще и когда-то получил ранение в ногу.
Раза с десятого я стал достаточно прилично стрелять навскидку, практически не поднимая пистолет над столом. После очередных бегов и стрельбы Иван Васильевич подвел итог.
— Полагаю, Алексей Андреевич, нам можно смело продолжать нашу поездку.
Убрав пистолеты, он снял все мишени несколько минут задумчиво разглядывал их.
— Граф Толстой старше вас, ваша светлость. Ему уже больше пятидесяти. Вы в прекрасной физической форме. В любом случае ваш выстрел будет первым. Одно из двух: или он действительно безумен или настолько запутался в долгах, что выбрал такой оригинальный способ самоубийства.
— Или третье, Иван Васильевич. Светлейший князь понимает, что есть вероятность погибнуть от пули господина Американца и уклоняется от дуэли. В результате он в глазах посетительниц великосветских салонов трус.
— Тогда,
