Мда. Общение с ирландскими повстанцами и английскими бандитами явно обогатило лексикон бывшего гвардейца. Интересно, а есть ли что-то непонятное этому прыткому господину с хорошими знакомствами?
Как ни удивительно, Владимир Петрович немедленно ответил на сей не заданный вопрос:
— Одно мне непонятно, дражайщий Сергей Николаевич. Вот за каким бесом господин Стивенс потребовал от нас голову губернатора Сингапура? Ведь чушь же, бессмыслица! Чем он им особенно опасен-то?
Неужели же главный террорист Англии столь по-детски некомпетентен в таких вопросах? Да и то сказать — молод еще, весьма даже молод. Ладно уж, спросим этого олуха вежливо, без иронии и насмешки.
— Быть может, тем, что способен предъявить телеграмму, в которой ему предписывается арестовать русскую эскадру? А вот если ни его, ни телеграммы не будет — легко будет представить дело как самоуправство господина губернатора. Лишняя возможность сохранить лицо при заключении мира. С другой стороны, без губернатора как весьма авторитетного свидетеля легко повернуть дело так, что именно наша эскадра и напала на мирно спящий Сингапур. И требовать адекватного наказания за пиратские действия.
— Я тоже об этом подумал, — кивнул гость, вновь воздав должное грузинскому вину. — Не такой уж горький я пропойца, знаете ли… Не выходит что-то. Решительно не складывается. Если англичане не идиоты (а они, к сожалению, весьма даже умны), то под исходящим номером той телеграммы в Адмиралтействе уже лежит что-то совсем пустяковое. Какой-нибудь выговор юнге Джексону за утрату казенного имущества, а именно трех крыс и одной кучи крысиного дерьма.
— Но ведь мы можем предьявить настоящее письмо…
— Подделка, Ватсон, грубая подделка! — явно кого-то цитируя, немедленно перебил гость.
— … и губернатора, который охотно подтвердит получение приказа из Адмиралтейства.
— А вот тут они так просто не отделаются. — На сей раз Шенк улыбнулся вполне широко и весьма злорадно. Немного помолчал, явно смакуя какую-то особенно гадкую для англичан мысль, а потом вновь насупился. — Вот только ничего доказать не получится. Слово губернатора против слова того, чья подпись стоит на письме. Одно письмо против другого письма. Если мы нажмем на все кнопки… ну в смысле задействуем все наши возможности… нет, все равно доказать не сможем. В самом лучшем случае добьемся тихой отставки этого господина, кем бы он там ни был.
Поспешили вы, Сергей свет Николаевич, с обвинением господина террориста в некомпетентности. Из молодых он, да ранних. И ведь крутится в голове что-то такое… вот оно! Неужели?
— Знаете, Сергей Николаевич, — немедленно отреагировал Володя, — выражение вашего лица даже самый заурядный физиогномист переведет как «Эврика! Эврика!». А я, смею похвастаться, физиогномист незаурядный. Никак мысль удачная посетить соизволила? Познакомьте же меня с оной, неудобно заставлять гостью ждать!
Торжествующий курьер одними глазами указал на стенной шкаф.
— Извольте взглянуть. Код 321 654, ячейка 12.
Интересно, в каких чинах наш гость пребывать изволит? С одной стороны, для генерала (или действительного статского советника) маловат годами… зато, с другой стороны, для кого-то менее полковника уж больно хорошо осведомлен. А вот к шкафу переместился натурально со скоростью какого-нибудь коллежского регистратора.
Сюрприз номер один — после введения кода дверь шкафа открылась вместе с изрядным куском стены. Сюрприз номер два — не особенно и толстенькая папочка, извлеченная из 12-й ячейки. Точнее — фотография на первой странице документов из папки.
— Ешкин дрын… — наконец хоть что-то пробило невозмутимость улыбчивого гостя. — Вот ни фига себе, так ни фига себе… Какие люди сегодня у нас на костре, а? Или наш почтенный… кхем, даже и выговаривать жутко… решил подработать «курьером»? Так всего курьерского жалованья ему и на сигареты не хватит — во всяком случае, на те, к которым он привык.
Разумеется, на этом фото господин «Стивенс» выглядел иначе — без роскошных усов, рыжей шевелюры и аккуратной бородки. Но установить тождество английского «курьера» и человека, запечатленного на беспристрастной фотографической пластинке, смог бы и не самый великий математик.
— Полагаю, все ясно, — решил подытожить данную тему Ковалев. — Вероятно, приказ на задержание эскадры был подписан этим господином. И в устранении губернатора Сингапура заинтересованы не столько британцы в целом, сколько наш уважаемый «Стивенс» в частности. Понятно, почему наш дорогой друг решил явиться на встречу с курьером лично. Кроме того…
Тут торжествующий и слегка упивающийся собственной проницательностью Сергей Николаевич обратил внимание, что товарищ Кухулин не особенно и прислушивается к его словам. Шенк зачарованно переводил взгляд с ячейки на ячейку шкафа. Восхищенное молчание длилось долгих минуты две. Затем «ирландец» непроизвольно шумно сглотнул слюну и уточнил:
— И много тут у вас народа? И по какому принципу досье собирали? К слову, хорошо бы каталог… ага, вижу. Подобраны по алфавиту, но есть и список соответствия для отбора по должностям. А за каким чертом вам, военно-морскому разведчику, сдались промышленники и перевозчики… нет, дайте сам догадаюсь. Это, будем думать, владельцы верфей либо основные флотские поставщики.
Пришедший в нешуточную ажитацию ирландский террорист и русский разведчик в едином лице выдвинул кресло к самому шкафу, открыл ячейку за нумером «тридцать» и принялся торопливо перекладывать исписанные убористым почерком листы и разномастные газетные вырезки.
— Источники информации, разумеется, сплошь общедоступные — газеты, сборники, журналы… — бормотал полностью погрузившийся в какие-то свои мысли бывший гвардеец (впрочем, точно ли «бывший»?). -Так, сведения о культурных интересах данного господина… ага, любит он старых испанских поэтов. Кратенькие выводы… надо же, и до психопрофиля додумался, самородок уральский, кулибин недобитый…
Признаться, была надежда на то, что столичному гостю понравится картотека, которую Сергей Николаевич собирал добрых пятнадцать лет. Даже завел себе секретер стенной, в коем под большим секретом скрытно хранилась нешуточная коллекция алкогольных напитков, дабы «друзья»-англичане, вдумчиво покопавшись, раскрыли именно этот его «секрет», а мимо совершенно открыто расположенного шкафа и прошли бы (кстати, товарищ Кухулин именно так и поступил). Но на подобное впечатление Ковалев, конечно же, не рассчитывал.
Еще менее он рассчитывал на окончательную реакцию наконец пришедшего в себя гостя. На настоящую, прямо-таки демоническую ярость.
