Ознакомительная версия.
И тут же нырнуло обратно в танк.
Кровь из перебитого горла мощной струей ударила в башню. Попала внутрь, заляпала красным фашистский крест снаружи. Окатила фонтаном всю бронированную машину — от люка до гусениц.
— Готов, — удовлетворенно пробасил пан Освальд.
С бульканьем и хрипом эсэсовец сползал на землю. Даже если его соратники не видели стального жала, бившего из башни, сама смерть начальника караула, конечно же, не осталась незамеченной.
Бурцев начал действовать, едва гробовую тишину нарушил пронзительный «вж-ж-жик» металла о металл — рыцарского меча о танковую броню.
Бросить Отто и «шмайсер» — это уже не важно! Прильнуть к пулемету. Главная цель сейчас — гранатометчик, спрыгнувший в свой окоп. Еще одной кумулятивной струи трофейная «рысь» не переживет.
Бурцев дал очередь. Каска и голова эсэсовца взорвались над бруствером. Пальцы немца успели-таки судорожно нажать на спусковой крючок. Из окопчика вылетела граната. Но пущена коническая болванка была уже не прицельно, граната ушла выше, чем следовало, — куда-то к багровеющей пол-коликой луне.
Теперь — огнемет! Тоже оружие — страшное. Хоть и считается, что обладает оно ограниченными противотанковыми возможностями, но для легкой «рыси» возможностей этих хватит с лихвой. Двадцатидвухкилограммовый ранец стандартного немецкого «фламмерверфера 41» содержит в своих цилиндрических контейнерах достаточно сжатого газа и горючей жидкости, чтобы жечь десять секунд подряд. Десять секунд непрерывного огня! А огненная струя выбрасывается на расстоянии тридцать метров.
Если этот немецкий напалм затечет в открытый люк, в пробоину на башне, в двигатель, если попадет на боеприпасы и топливные баки — пиши пропало.
Он снова строчил из пулемета. Гореть заживо не хотелось, и эта очередь была длиннее, гораздо длиннее. Над окопом огнеметчика взметнулся столб дымного пламени. Сгорающий солдат не кричал: пули не только пробили бак с горючей смесью, пули изрешетили и человека.
Теперь… Что теперь? Тяжелый шлагбаум упал, так и не поднявшись до конца. Прочные опорные стойки врезались в землю. На пулеметной вышке над караулкой вспыхнул прожектор, поймав «рысь»-убийцу в пятно яркого желтого света. Мля!
Цайткоманда, оказывается, не только телефонизировалась. Фашики даже генератор себе тут установили!
Эсэсовцы из караула рвали с поясов ручные противотанковые гранаты. Каплеобразные чушки на деревянных рукоятях — точно такими Бурцев на Чудском озере прожигал броню фашистских танков. Тоже хорошего мало… Надо стрелять. И двигаться надо. Нельзя сейчас стоять на месте. Никак нельзя! Отто! Где этот долбаный унтерштурмфюрер?!
Отто Майха в танке уже не было. Пленник оказался хитрее и проворнее, чем думал Бурцев. Воспользовавшись всеобщим замешательством, почувствовав, что его больше не держат цепкие пальцы, а в спину не упирается ствол «шмайсера», немецкий танкист лягушкой выскочил в открытый люк, скатился по броне, отпрыгнул подальше от гусениц, завопил:
— Тре-во-га!
И бросился прочь от танка. Да так, чтоб не попасть в сектор обстрела.
Отто, однако, опоздал со своим предупреждением: тревогу уже подняли без него. За шлагбаумом и колючей проволокой взвыла сирена, засуетился народ. Ударили пулеметы с вышек. Застрочили автоматы. И первая же очередь срезала отделившуюся от танка одинокую фигуру — щадить тут не собирались никого.
Две пули попали в грудь, одна в живот, одна — в голову. Унтерштурмфюрер Отто Майх умер почти мгновенно, на бегу…
Потом стальным горохом забарабанило по броне.
— Люк! Закройте люк! — орал Бурцев, не оборачиваясь, не прекращая стрельбы. Орал по-польски и по-татарски. Сам оторваться от пулемета он сейчас никак не мог. Нужно было расправиться с караулом, пока танк не забросали гранатами.
— Люк? — глухо отозвался из-под шлема Освальд. — Какой люк?!
Оглушенный стрельбой добжинец опять находился в ступоре. Рыцарь соображал плохо, очень плохо…
— Дверь, твою мать! Дверь наверху!
Одна-единственная шальная пуля, залетев с вышки внутрь тесного пространства танка, могла бы наделать им делов рикошетами… Слава Богу, сообразительный китаец успел захлопнуть люк прежде, чем это произошло. Лязгнул металл о металл. Теперь уязвимым местом оставалась пробоина в башне. А ну как сыпанут и в нее горсть «гороха»?
— Сема! Прикрой сбоку! — отдал Бурцев новый приказ.
Сыма Цзян занял свое прежнее место, сунул ствол «шмайсера» в прожженную дыру, превратив ее в бойницу. Оружие китаец держал правильно — как учил Бурцев — и на том спасибо. Большого проку, правда, от его стрельбы не будет, но Сыма Цзян хотя бы отпугнет фашиков, если те зайдут с фланга. А впрочем, нет — уже не зайдут. Некому. Эсэсовцы, дежурившие у шлагбаума, расстреляны. У одного выпавшая противотанковая граната рванула под ногами. Ног не стало.
Бурцев дал длинную очередь по караульной будке. Полетели щепки и битое стекло. Из караулки мешком вывалился солдат с сигнальными флажками за поясом. Все, теперь поднимать шлагбаум некому. Но ведь и торчмя торчать перед закрытыми воротами — тоже не дело! Не для того ведь сюда приехали.
А пули все стучали по броне. Особенно старался пулеметчик с вышки над будкой. И хорошо, блин, старался: по перископическому прицелу пошли трещины. Попал, гад… Вот ведь, елки-палки! Так и совсем слепыми в этом железном гробу остаться недолго. Неподвижный танк в круге яркого света — слишком хорошая мишень для вражеских стрелков. Придется сдвигать махину без Отто. Но для начала…
Бурцев бросил пулемет. Пришло время 20-миллиметрового скорострельного орудия «рыси». Ладно, сами напросились, фашики! Пушка — заряжена, как ею пользоваться, представление он имел. А то, что задрать ствол на такой близкой дистанции до уровня пулеметчика с ближайшей вышки не удастся — не беда!
Снаряды «рыси» ударили точнехонько в основание вышки. Прожектор погас. Громоздкая конструкция покачнулась и медленно-медленно, плавно-плавно повалилась на караульную будку. Караулка сложилась, как карточный домик.
Бурцев всадил еще несколько снарядов по комендантскому штабу с антенной на крыше. Рухнули балки перекрытий. Антенна исчезла. Следующими он снес шлагбаум. Обломки павез, стальные упоры и клочья колючей проволоки полетели в стороны. Путь был свободен. Да только ведь аппетит приходит во время еды!
Бурцев решил не останавливаться, пока видны цели. Целей — важных и не очень — было много, снарядов — тоже. И танковая башня вновь наполнилась грохотом и едким дымом.
Самозарядная двадцатимиллиметровка «рыси» безжалостно месила немецкую базу. Вспахивала взлетно-посадочную полосу. Взрывала склады. Дырявила ангары. Рушила казармы. Валила вышки и сметала с них пулеметные площадки. Только купол на замковом холме Бурцев не трогал. Купол прикрывал остатки арийской башни перехода. А этот древний телепортационно-магический портал был ему нужен. До зарезу нужен…
Ознакомительная версия.
