Внимательно осматривая патронник, Ахмет подтверждает:
— Достаточно логично.
Кемаль продолжает:
— Не думаю, что предстоящие мероприятия с участием большинства руководителей серьезных государств, являются полной тайной. Утечки при таких масштабах неизбежны. А, кроме нас, есть и настоящие террористы.
— Большая часть террористов проплачивается спецслужбами.
— Ахмет, есть и идейные. Вспомни, год назад…
Задумавшийся командир медленно кивает:
— Да, ты прав, дружище. И что тогда, с твоей точки зрения, может быть в нашем кофре?
— Гранатометы. Два «Джавелина» войдут в самый раз.
Ахмет щелкает пальцами:
— Хотелось, чтобы полиция подумала так же. Опять же два гранатометчика и корректировщик-наблюдатель…
— Именно, командир.
— Кстати, а что мы гадаем? Искандер, как ноут?
— Готов к работе, батарея заряжена.
— Сумеешь подключиться к метрополитеновскому вай-фаю на той платформе Холборна?
— Думаю, вполне реально.
— Дочищай ствол, и прогуляемся.
— Есть.
Когда Кемаль помогал переставить береттовскую сбрую на правый бок и подогнать браунинговскую на левом, я все-таки решился поднять мистическую тему:
— Кемаль, без шуток, на полном серьезе: как ты относишься к привидениям?
Здоровяк смотрит в глаза, и улыбка сползает с его лица. Прищурившийся командир мгновенно просчитывает ситуацию:
— Ты что-то видел?
— Да. Практически уверен в этом. Понимаете, парни, у меня есть такая особенность… В общем, иногда я замечаю вещи, которые невозможно объяснить.
— Понятно, Искандер, не напрягайся, верим. Мне хватило твоего исчезновения во время хамсина в пустыне… Да и Илья Юрьевич предупреждал о твоих… особенностях.
Оп-па! Впрочем, так и должно быть — я не профи в разведке, полный контроль необходим. А вот веры моим словам это придает серьезно. Продолжаю:
— Кемаль, ситуация не обычная. Как ты воспримешь призраков, если что?
Здоровяк сосредотачивается, лицо становится жестким:
— Переживу, даже если заявятся гады с моего личного кладбища. Спасибо, что предупредил, Искандер. Предупрежден — вооружен.
М-да, верю. Про личное кладбище очень внушительно прозвучало.
— Сам не боишься, Искандер?
— Конечно, неприятно… Но — нет, Ахмет. Во-первых, я иду с тобой. А во-вторых, есть кое-какой опыт.
Про третье умалчиваю: если заявятся мертвецы с моего личного кладбища, то всего метро их вместить, наверное, не хватит.
— Хорошо. Кемаль, мы вернемся к двум часам. Можешь подогреть обед у лампы. Шутка.
— Понятно.
Прихватив рюкзачок с ноутом и девайсами, отправляемся к Холборну.
Да, пешком — не на тележке. Хотя, легкой трусцой с ускорениями, преодолели темный туннель минут за тридцать. Разворачиваю аппаратуру, контролирую камеры. На картинках никого, но доносящийся шум от действующих платформ создает полный эффект функционирования.
— Как?
— Захват выполнил, можно идти.
Поднимаемся на платформу, сразу направляемся к дверям закрытого перехода. Так, на картинках камер уже отсутствуем, отключаюсь. Сомневаюсь, что под виндой нормально уживутся два вай-фай адаптера, лучше не рисковать во избежание конфликтов. Отключаю девайс, вынимаю из слота. Мак-адрес изменил еще в вагоне (на этот раз прикинемся нетбуком «Асус» для разнообразия), беспроводной адаптер сигнализирует о наличии сети. Подключаюсь, запускаю браузер. Все нормально, передаю компьютер командиру. Присев на корточки, он опирается спиной о стену прохода, ставит аппарат на колени. Пристроившись рядом, помогаю придерживать ноутбук. Сайт лондонской полиции, раздел «разыскиваются». М-да…
Хмыкнувший Ахмет приступает к допросу с пристрастием:
— Так о чем ты там любезничал с портье, гениальный наш?
— Немного намекнул на причастность к ИРА.
— Да, вижу, намекнул, действительно, немного.
На напарников присутствуют фотороботы, довольно близкие к оригиналу, кстати. А на меня — несколько неплохих любительских фотографий, и человек на них, действительно, имеет со мной заметное сходство. Особенно, если не побреюсь, как сейчас, например. Но зовут его…
— «Чарльз О'Брайен, он же „Вежливый Чарли“, командир дублинской бригады боевиков Непримиримой Ирландской Республиканской Армии. Особо опасен, всегда вооружен»… Ну, тут они не соврали. «Склонен к применению насилия»… Да, трупы укладывает налево и направо, вообще, большой любитель этого дела. «Особые приметы»… опустим, в баню все равно вместе пока не пойдем… Ага, «обычно пользуется туалетной водой „Чарли“, стреляет жертвам в голову, любит общаться с заложницами в острой ситуации, отличается культурной речью»… поразительно точно подмечено. Список совершенных терактов… Искандер, когда это ты успел так отметиться?
— Начальник, честное благородное слово — гнусный поклеп. Порожняк гонят, в натуре.
— Сейчас уточним.
Сайт «Таймс» предлагает самую жареную новость — описание бойни в отеле и интервью с той самой женщиной-портье. Читаем. М-да, с женщинами общаться умею, что не может не радовать, в общем-то.
— Порожняк, говоришь… Тебя на минуту одного оставить нельзя, что-нибудь отчебучишь.
Экспрессии в словах дамы, однозначно, хватает, по полиции прошлась не стесняясь. Впрочем, и симпатия к моей скромной персоне ощущается. Ты смотри, даже про три сотни фунтов не забыла! Приятно чувствовать себя благородным рыцарем.
— Ладно, это сохраним, потом обдумаем. Что там предпринимает полиция?
По мне в интервью с полицейскими чинами одни общие слова, а вот Ахмет явно уловил какие-то нюансы. Проверяем фейсбук. Отвлекающая группа активна и действует по плану. Предварительные сроки проведения акции не изменились. Глянув на часы, командир запускает сетевую трансляцию пятого канала лондонского телевидения. Как раз начинается выпуск криминальных новостей. Наблюдаю в окошке знакомую гостиницу, вспышки полицейских мигалок живописно подсвечивают ряд черных мешков у входа. Восторженные комментарии репортера, недовольное бурчание в микрофон полицейского начальства.
— Даже не знаю — хвалить тебя, Искандер, или ругать? Непрофессионализм полнейший, но зато импровизация по ситуации… Что молчишь?
— Сказать нечего, командир.
— Это правильно. Твоя задача заключалась в том, чтобы молча обеспечить безопасность наших сборов. С чего тебя понесло толкать дезу? Конечно, оригинальную и в тему, но зачем вообще?
М-да… Отголоски прошлой жизни сказались. Когда действовал один, а жизнь напрямую зависела от скорости и точности реакции. И что теперь ответить?
