столе…
Ага! Сегодня, стало быть, на завтрак предстоит потреблять тушенку. Не самый лучший вариант. Но ничего, пойдет.
— Эй, добрый молодец! — звонкий женский голос сзади.
Я резко повернулся и увидел упитанную, мягко говоря, круглолицую молодую женщину. Глазки-щелочки, толстые губы. Из этих амбразур она смотрела на меня с каким-то странным интересом.
— Тебя сегодня в наряд по кухне?.. — спросила она.
— Так точно. Брошен на усиление, — я постарался выразиться сухо и корректно.
— А-а… — протянула она по-прежнему с непонятным мне загадочным выражением. — Как зовут?
— Борис.
Она вновь хмыкнула с подтекстом.
Скрытые смыслы мне надоели:
— Что-то не так?
— Да почему? — она пожала плечами. — Нормально… Один вопрос только меня разбирает.
— Ко мне вопрос?
— К тебе.
— Ну, если разбирает — надо спрашивать.
— А ты не обидишься?
Я не успел ответить, потому что в помещение ввалился Унгуряну.
— Свьета, — сказал он плачевным голосом, — я грьечку принес, туда поставил…
— А, хорошо, хорошо! Давай, переодевайся. Ты, Борис, тоже. Амуницию свою долой, сапоги сыми. Белая куртка, белая шапка. Тапочки. Вон там возьмешь, в кандейке.
— Понял. Так что там за вопрос?
— А ты не обидишься?..
— Не имею такой привычки. А на женщин и вовсе обижаться грех.
— Ты смотри-ка!.. Это почему?
— Долго объяснять. Что с вопросом-то?
— Ну, гляди, я за язык не тянула! Это… это ты Гельку в лаборатории чебурахнул? Длинный, говорят, такой, симпатичный. Это кто ж такой у нас?
— Не длинный, а высокий. А симпатичный — все верно. Согласен.
Она так и закатилась смехом:
— Ну ты за словом в карман не лезешь!.. Так это ты был⁈
— Есть на белом свете вещи, которые касаются только близких людей, — произнес я с сугубым достоинством.
Тут Света чуть не лопнула от смеха:
— Ну точно ты! Молодец!..
— Почему молодец?
— Потому что нашел тропинку. Она-то Гелька, ведь такая фифа, к ней не подойди! Нос дерет выше неба. А ты смотри-ка: раз-раз — и на матрас!
Все это у нее летело с языка с деревенским простодушием.
Я как-то отшутился, а сам подумал, что и вправду, войсковая часть что деревня — никто и ничто не скроется… Как узнали⁈ Кто пошел трясти языком?.. Теперь уж, поди, и не доберешься до правды! Ну да ладно, посмеялись и будет, пора действовать.
И я облачился в белые куртку и шапочку — умеренно чистые. Снял сапоги, надел шлепанцы. И понеслось!
Зря я подумал, что буду в наряде дело делать, а сам рассуждать. Куда там! Какие рассуждения!.. Я носился как заведенный. Мыть гречку! Открывать тушенку консервным ножом! Считать тарелки! Считать кружки! Накрывать на столы!..
Едва мы с Унгуряну позавтракали, как понадобилось мыть посуду, готовиться к обеду… И все помчалось по новой.
Как ни странно, утих этот ритм тогда, когда понадобилось обрабатывать на ужин картошку. Она у нас имелась в нескольких видах: и свежая в хранилище, и консервированная и сушеная, и Света по каким-то своим соображениям варьировала эти виды. Сейчас она избрала самую хлопотную готовку: из свежего картофеля. Который надо было мыть и чистить. Вот механическое однообразие этой работы как нельзя лучше подходило для усиленного мыслительного процесса. Картошки я на своем веку перечистил достаточно и заработал ловко, почти не хуже Унгуряну, который в этой сере был ас. За что и удостоился похвалы Светы:
— Ну, ребяты, вы даете! Как машины!..
— Премию нам за это выпишите, — сквозь зубы пошутил я.
Света расхохоталась:
— Это ты с полковником нашим решай!..
Она, видать, вообще была веселого нрава.
Ладно. Руки работают, нож работает, картофельная шелуха струится и летит в ведро. Включаем логику!
Наш бомонд. Первые лица части. Ну, полковника Романова исключаем. Дальше по чину замполит. Подполковник Синяков. Хм… Его-то я почти и не знаю. Ничего про него сказать не могу. Дальше! Начальник штаба майор Демин. Энергичный, подвижный, крикун и матершинник. Ну как-то совсем не похож на агента-нелегала… А вот это может как раз стать показателем. Супруга, кстати, работает завхозом, вместо того самого Николая Николаича… Это о чем-то говорит? Да честно говоря, нет. Конечно, можно тут тянуть факты за уши, но это будет несерьезно. Так, ладно пока, по первому разу достаточно. Дальше! Майор Гончаров, зампотех. Вот этот по внешности как раз похож на классического шпиона! Джеймс Бонд. Ну, а раз так, значит сразу кандидатуру его отбрасываем?.. По законам жанра, так сказать.
Я мысленно проговаривал все это, а руки сами работали, ровная картофельная стружка завивалась кольцами, летела в ведро. Унгуряну уже посматривал на меня с удивлением, а может, даже, с ревностью: ничего себе! Как так, уже достиг моей квалификации⁈..
Я размышлял дальше.
Значит, Гончаров. Подождем пока его отбрасывать. Хотя в его пользу говорит существенный аргумент: зампотеху проще, чем любому другому выявить тайное хранилище. А раз этого до сих пор не сделано, значит наш Икс какой-нибудь гуманитарий…
Ладно, это пока умозрение! Дальше.
Капитан Лемешев, командир роты охраны. Похоже засиделся в звании и в должности, из тех капитанов, которым никогда не стать майором… Да и наш Смольников, правду скажем, такой же. А вот кстати! Это может быть мотив: не реализовался по службе, так попробовал найти себя вот так странно… Ну, конечно, это такая психологическая фантастика, но чем черт не шутит…
Так я рассуждал, увлекаясь, чувствуя, что процесс втягивает меня. Интересно, черт возьми!..
И тут в кухню вошел фельдшер Сан Саныч, заодно бывший в части кем-то вроде внештатного санитарного инспектора. Немолодой толстяк, малость страдавший одышкой.
— Та-ак, солдатушки-бравы ребятушки, как тут у вас дела? Ну, Унгуряну всегда на посту… А это у нас Сергеев? Будем знакомы!
— Очень приятно.
— Ты смотри, какой культурный… Вот что, Сергеев, будешь посвободнее, зайди-ка ко мне. Осмотрю.
— Зачем? Я здоров! А форму 100 я еще в первый день Демину отдал.
Форма 100 — первичная медицинская карточка военнослужащего.
— Да знаю, у меня твоя форма 100. Но осмотреть все же надо. Света!
— Ну?
— Сергеев пусть ко мне зайдет, как посвободнее будет.
— А когда это он посвободнее будет⁈ Я тут и так заплюхиваюсь, как бобик, с утра но ночи! — сердито завопила Света.
— Ну-ну! — сердито пригрозил фельдшер. — А то сейчас заберу. И тебя тоже! Укол в жопу сделаю.
Повариха, несмотря
