«Остаться или уйти? — подумала Марина. — Шампанское это, конечно, неплохо, но вряд ли я — тот человек, которого Андрей Андреевич очень хотел бы видеть на своей свадьбе».
Она вопросительно взглянула на Бориса. Тот был мрачен. Бросив несколько унылых взглядов на новобрачных, он буркнул: «Ну, хоть кому-то эта поделка принесла счастье!», развернулся и едва ли не бегом покинул кафедру.
Никто не понял, что означала брошенная Борисом фраза.
Глава 42
Нинель Ивановна домыла всю посуду, вытерла, расставила по полкам и на цыпочках прошла в большую комнату. Муж не любил, когда ему мешают работать, но Нинель Ивановна ужасно по нему соскучилась за год, проведенный в женской колонии. С пересмотра дела о поджоге N-ского архива, истинный виновник коего, похоже, никогда не будет найден, минуло три месяца. Гардеробщица и бывшее светило лжеистории подали заявление в ЗАГС тотчас же после выхода невесты на волю. Под давлением общественного мнения расписали их на следующий же день. Бракосочетание бывших заключённых, познакомившихся на следствии во время очной ставки, стало главной темой светской хроники. Желтая пресса после свержения царского режима обрела былую неслыханную популярность.
Пока пара, познакомившаяся на почве интереса к заговорам и разоблачениям, временно разбившись, пребывала за решеткой, некто неизвестный и лишенный представления о честности использовал фамилию любимого Нинели Ивановны, чтобы опубликовать пару книжонок и продать их обманутым читателям огромным тиражом. Александр Филиппенко не стал подавать в суд — все, что связано с судами, он отныне терпеть не мог. Александр Петрович ценил также тот факт, что два этих сочинения помогли ему выйти на свободу.
К тому же, он полагал, что эти две книги помогут ему поддержать былую славу. Но, увы, не тут-то было! Оказалось, что альтернативная история совершенно потеряла популярность. Даже сын Нинели Ивановны заявил, что не желает более даже слышать о масонских заговорах и Романовых: «Сначала историчка в школе, теперь вы! Задолбали!»
Слава, свалившаяся на Александра после освобождения из тюрьмы, грела его в своих лучах совсем недолго. Новостным агентствам было больше нечего про него рассказывать. Политические проекты Александра не получили должного развития: на выпавший из рук Лжедмитрия сладкий пирог власти слетелись другие коршуны — куда более умелые, богатые, цепкие, чем Филиппенко. Одним словом, вышло так, что, решив проблемы с законом, Александр столкнулся с проблемой полной невостребованности.
Она полюбила этого человека, читая его книги. Потом они так романтично познакомились в гардеробе N-ского архива, где он появился в загадочном плаще! И как горько теперь наблюдать за его метаниями в поисках какого-то другого пути в жизни, заработка, поприща! Нинель Ивановна — она теперь служила гардеробщицей в НИИ — советовала мужу стать писателем, фантастом. Он оскорбился и ответил, что никогда не бросит науку. Так что жили они пока на зарплату Нинели Ивановны. Филиппенко обещал, что он вот-вот начнет работать и тогда уж свернет горы, принесет в семью благосостояние. И вот, сегодня утром, Александр, объявив, что отныне посвятит себя теоретической физике, впервые за три месяца уселся за бюро, вооружился ручкой и бумагой.
Нинель Ивановна приблизилась к мужу. Она обняла его мощную спину, нежно приникла к нему, зарылась носом в слегка поседевшую шевелюру. А потом из-за плеча взглянула на листок, лежавший перед Филиппенко. Там было написано:
'В 1802 году, когда наполеоновские солдаты уже размахивали кулаками перед носом Папы римского, французский ученый Люссак открыл свой скандально известный закон:
V/T = const,
то есть при конституционном режиме скорость газа прямо пропорциональна времени его нагревания.
Этот закон мог бы перевернуть мировые представления о физике, но догматичная Французская Академия (ранее волюнтаристски запретившая ученым поиск вечных двигателей) в сговоре с католической церковью, заинтересованной в сохранении своих тайн и переполненной ненавистью к представителям нетрадиционной сексуальной ориентации (Люссак был геем) воспрепятствовали развитию идей французского ученого.
Известно, что период колебания груза на пружине рассчитывается по формуле:
T = 2π√m/k
Очевидно, что
V/const=2π √m/k
Отсюда получаем число π:
п=V:(2const√m/k)
Между тем, советским людям в течение семидесяти лет морочили головы, заставляя их повторять, что это число равняется 3,14. Этот факт весьма любопытен, учитывая, что 1314 год — это год расправы над тамплиерами, год казни Жака де Моле, проклявшего французских государей!
Так же интересны результаты, которые можно получить при перемножении удельной теплоемкости биссектрисы и времени, в которое наполнится ванна с маленьким отверстием…'
— Любимый! — нежно шепнула Нинель Ивановна. — Ты гений! А скажи, удельные князья и теплоемкость как-то связаны?
