В команде меня ждали как манну небесную. Хотя 'Челси' в предварительном раунде финала Кубка чемпионов УЕФА оба раза уверенно обыграл финский ХИК и готовился к матчам против берлинского 'Форвертса', в чемпионате Англии дела шли не так хорошо, как хотелось бы. Клуб находился на третьем месте в турнирной таблице, на четыре очка отставая от 'Ливерпуля' и на два — от 'Лидс Юнайтед'. Если в обороне дела обстояли неплохо, по пропущенным мячам 'синие' шли вровень с мерсисайдцами, то впереди появились проблемы. Заменивший меня на правом краю полузащиты Питер Хаусман не создавал такой остроты, к которой болельщики 'Челси' привыкли за время моего пребывания на поле. Так что мое возвращение в состав клуба ожидалось с большим нетерпением.
А тут еще случилось событие, которое во многом повлияло на ход истории. Я проболтался Олдхэму про Маргарет — ту самую девушку с ограниченными возможностями, как принято говорить в мире, где правит толерантность. И тут нашему продюсеру торкнула в голову идея устроить поездку к этой Маргарет Уитсон.
— Слушай, это же хороший PR-ход! — загорелся Эндрю. — Ты приезжаешь к ней, играешь там на гитаре, даришь подарки… Ну не знаю, что-нибудь символическое… Все это дело описывает и фотографирует наш знакомый Крейг из 'Daily Worker', выходит статья в газете, и ты такой весь в романтическом ореоле — вылитая мать Тереза рок-н-ролла. Как тебе идея?
— Хм, как-то все это выглядит слишком показушно…
— Брось, Егор, это бизнес, а в бизнесе все средства хороши. У вас в России разве по-другому?
— Знаешь, Эндрю, да — моральный аспект у советских людей стоит на первом месте, хотя, конечно, случаются и исключения. Как у нас говорят, в семье не без урода. Но все же запросы общества стоят выше личных амбиций, тем более что бизнес у нас все больше коллективный, хотя в последние годы начал появляться и частный… Ладно, черт с тобой, поехали к Маргарет, только сначала я должен ей позвонить.
— У тебя есть ее номер?
— Она написала его в первом же письме. Так вот, пусть ответит, когда ей удобно принять гостей. Вряд ли она будет против, учитывая ее фанатизм в отношении меня. Хотя там еще наверняка и родители…
— Где она вообще живет?
— Честно говоря, без понятия. Это я тоже собираюсь выяснить.
Выяснилось, что Маргарет Уитсон проживает в частном домовладении вместе с отцом, матерью и младшим братом в Гилфорде, графство Суррей. Это всего 40 минут на поезде в южном направлении от Лондона. Узнав, что я и парочка моих знакомых, включая журналиста, собираются ее навестить, Марго пришла в неописуемый восторг. Вопрос с родителями был улажен тут же, в течение буквально полуминуты, за которые собеседница на том конце провода успела крикнуть мать, а та, уяснив в свою очередь, в чем дело, тут же ответила согласием.
— Пусть приезжают когда им удобно, в любой день, — услышал я приглушенный расстоянием голос ее родительницы.
Договорились, что приедем в ближайшую субботу, то есть через три дня. На вопрос, в чем они нуждаются, Маргарет заявила, что они не бедствуют, и ничего им везти не надо. Но Эндрю все же заявил, что с пустыми руками в гости к даме приезжать не по-джентельменски. Тут я с ним был полностью солидарен, но у меня уже сказывалась советско-русская привычка, хотя джентльменом я тоже себя считал.
Узнав о том, что мы собираемся к прикованной к инвалидной коляске девушке, с нами напросилась и Хелен. Эндрю был не против, я — тем более. А места в моей машине, на которой мы собирались ехать, для четверых было достаточно. Не считая загруженного в багажное отделение огромного торта весом в два с половиной килограмма, изготовленного по нашему заказу в кондитерской 'Patisserie Valerie' на Олд-Комптон-Стрит. Ну и гитары в чехле, только инструмент, в отличие от торта, в багажник не влезал, пришлось его втиснуть на заднее сиденье между Олдхэмом и Крейгом Купером из 'Daily Worker'. Хелен без особого протеста со стороны этих двоих уселась на переднее пассажирское сиденье. Она держала в руках два букета, припасенный нами для Маргарет и ее матери.
Выехали мы от Харли-стрит, где я подобрал Хелен, в 9.30 утра. Я не гнал, и мы спокойно добирались до нужного нам адреса около часа. Притормозив у скромного 2-этажного строения на окраине Гилфорда, достали торт, гитару и направились по ведущей к дому мощеной тропинке, ровной линией надвое разрезавшей ухоженную полянку. Но еще не успели подойти, как дверь распахнулась и на порог выскочила миловидная женщина лет сорока; судя по всему, мамаша нашей Маргарет, в ногах которой крутился рыжий в светлую полоску кот.
Как выяснилось, догадка оказалась верной.
— Здравствуйте, джентльмены, и вы тоже здравствуйте, мисс, — немного растерянно улыбаясь, сказала хозяйка. — Проходите, чувствуйте себя как дома… Кстати, я миссис Грета Уитсон, а это мой младший, Генри.
Генри — паренек лет 10–11 — смотрел на нас широко открытыми глазами, словно на лужайке перед их домом приземлилась летающая тарелка, из которой выбрались инопланетяне. Олдхэм потрепал его шевелюру, и мальчуган тут же куда-то сдернул, не иначе от переполнявшего его счастья.
А тут и сама Маргарет появилась, выкатила в коридор на своей коляске. Живьем она выглядела ничуть не хуже, чем на фото, а милый румянец на щеках придавал ей своеобразный шарм.
— Добрый день, Маргарет! — поприветствовал я ее, вручая ей оставшийся букет. — Ты выглядишь даже лучше, чем на фото.
Она зарделась окончательно, но все же смущение не помешало ей протянуть мне для рукопожатия руку. Что делать, феминизм добрался и сюда, в пригород Лондона, а лет пятьдесят назад я бы просто поцеловал барышне ручку. Следом то же самое проделали и остальные. А вот ее мама как то постеснялась протягивать нам свою узенькую ладошку, держа в руках врученные ей еще на пороге цветы.
— Надеюсь, добрались без происшествий? А то на прошлой неделе, по слухам, на этой же дороге случилась жуткая авария, — вздохнула миссис Уотсон и тут же резко сменила тему. — К сожалению, муж не смог вас дождаться, у него на фабрике смена в 8 утра началась. Но он просил передать вам свои наилучшие пожелания.
— И ему от нас передавайте, — ответил Олдхэм. — А это вот торт, мы решили, что не годится приезжать в гости с пустыми руками. Надеюсь, вы напоите нас чаем?
— О, конечно, конечно! Проходите в комнату, я сейчас накрою на стол…
— Слишком не старайтесь, мы не голодны.
— Однако вы все же должны попробовать мои пирог из черники, сделанный по старинному семейному рецепту, — настаивала хозяйка, испаряясь в сторону кухни.
Через несколько минут миссис Уитсон снова появилась в дверном проеме, торжественно вынося перед собой поднос с пирогом. Пирог и впрямь оказался отменным, даже я, невзирая на то, что за последний месяц поправился на пару килограммов, не удержался и съел два больших куска. На торт меня уже не хватило, тогда как главным поедателем кондитерского изделия стал самый юный представитель семейства Уитсонов.
