Майор перевел ответ капитану.
— Well done, — кивнул тот головой, выслушав перевод. — It was a good work.
Даян протянул Коле руку.
— Мы видели вашу работу. Можете называть меня по имени — Моше. Или, если вам так будет удобнее, — Михаилом.
— Али, — из-за того, что это короткое имя на всех языках, кроме вьетнамского звучит одинаково, Мааруф представился на русском языке совершенно чисто.
— Николай, — Коля назвал себя, подумал и отчество к имени решил не присовокуплять.
Услышав имя, Мааруф посмотрел на Колю уже внимательней.
— Наг vi tädffats förr i tiden, min herre? He могли бы мы с вами раньше встречаться, мой господин? — спросил он по-шведски.
— Möjligen. Jag minns, tyvärr, ej! Может быть. He помню, — на автомате ответил Коля на том же языке.
Даян как-то странно посмотрел на Колю и на Мааруфа. Действительно, Колин ответ смотрелся более чем неожиданно и странно. Не каждый день и не на каждом фронте можно встретить рядового, свободно, влет отвечающего на иностранную речь.
— Did you know each other before? Вы знакомы? — спросил он у обоих.
— It seems to me I already saw him whenever, — ответил Мааруф, продолжая вглядываться в лицо Коли. — But then he had another name.
— Я, кажется, уже видел этого господина, — подтвердил Коля. — Да и его имя тоже кажется мне очень знакомым.
— На каком языке вы сейчас говорили? What very language you speak him?
— It's Swedish. По-шведски, — почти одновременно ответили Мааруф и Коля и стали пристально смотреть друг на друга.
— Стокгольм? — спросил Коля у Мааруфа.
Тот кивнул в знак согласия.
— Вал… Валленштейн? — припомнил Коля.
Мааруф кивнул второй раз.
— I saw him last year at Stockholm, — доложил капитан Даяну.
— Неужели? — удивился Даян. — Вот так история. Скажите, Николас, вы в самом деле были в Стокгольме в прошлом году? Капитан говорит, что видел вас там.
Коля посмотрел на Мааруфа, понял, что отпираться глупо и бесполезно, и признался:
— Да. Я был там. Только капитан тогда работал телохранителем у банкира Валленштейна.
Все трое улыбнулись. Занятная ситуация — Даян и Мааруф могли общаться между собой на английском, которого не знал Коля. Мааруф не знал русского языка, который был общим для Коли и для Даяна, хотя мордвин и еврей русскими не являлись по рождению. А с Мааруфом Коля мог разговаривать на шведском, который был чужим для майора. Дальнейший разговор, таким образом, проходил на трех языках, в зависимости от того, кто к кому обращался. Желая держать третьего собеседника в курсе разговора, кто-то один переводил ему содержание сказанного на непонятном для него языке.
— Гражданин майор, — обратился Коля к Даяну. — Вы так хорошо говорите по-русски. Наверное, в вашей военной академии были хорошие преподаватели?
Даян улыбнулся.
— Мои родители эмигрировали в Палестину из России. Давно, еще до вашей революции. У нас в семье по привычке часто разговаривали по-русски. Но скажите же, Николас, какой дьявол занес вас в Стокгольм? И как вы потом оказались в этой траншее, где вас только что чуть не убили боши?
— В самом деле, мой господин, — поддержал майора Мааруф. — Когда мы расстались с вами полтора года назад, ничего не обещало нашу встречу здесь, в России.
— Это не Россия, — поправил Коля. — Это Украина.
— Какая разница? Расскажите, как вы тут очутились?
Коля наморщил лоб. Он не знал, что рассказывать. Все то, что произошло с ним за последние пять месяцев, сейчас казалось ему настолько совершенно неправдоподобным. Расскажи ему кто-нибудь нечто в этом роде, он сам же первый бы и не поверил, что так может быть на самом деле.
— Это долгая история, — ушел он прямого ответа. — Ну а вы, Мааруф, как здесь очутились?
— Очень просто, — не сморгнув, ответил капитан. — До оккупации я служил во французском иностранном легионе в том же капитанском звании, что и сейчас. В Лондоне я пришел на вербовочный пункт, рассказал, кто я и где служил, в каких боевых действиях принимал участие. Мне не сразу поверили, направили в тренировочный лагерь для прохождения тестов по стрельбе, минно-взрывному делу, физической подготовке и разведывательно-диверсионной работе. Я сдал все тесты на отлично, был принят в число коммандос и восстановлен в звании. Неполный месяц назад я прибыл на ваш фронт в составе военных наблюдателей в соответствии с международным соглашением, которое заключили мистер Черчилль и мистер Сталин.
— А в Лондон-то вы как попали?
— Еще проще, чем в коммандос. Я объяснил Валленштейну-старшему, что стал тяготиться службой у него, хотя дело тут и не в деньгах. Рассказал ему, что я, кадровый офицер, гораздо больше пользы смогу принести на войне, а не в нейтральной стране. Рассказал, что Гитлер — наш общий враг, которого надо бить. Господин Валленштейн-старший с большим пониманием отнесся к моим убеждениям, послал меня в Лондон с конфиденциальной корреспонденцией и даже дал денег на первое время.
— Хорошо, — Коля кивнул. — А как же вы оба оказались на переднем крае без охраны? И мало того, что вы в английской, а не в советской форме, так еще и с пулеметом! Откуда у вас пулемет?
Моше сдвинул берет на затылок и поправил повязку на глазу.
— Мы с Али — военные наблюдатели. Есть межправительственное соглашение между Соединенным Королевством и Советским Союзом, в соответствии с которым советское командование обязано предоставлять нам все необходимые сведения о ходе боевых действий и о боевой мощи вашей армии. Мы посчитали, что на переднем крае, в непосредственной близости к противнику, мы сможем получить наиболее полное представление о Красной армии, ее солдатах и офицерах. Сегодня утром, с разрешения командующего армией генерала Черняховского и в сопровождении двух его адъютантов, мы прибыли в расположение соседнего батальона Никто не мог предположить, что именно в этот момент немцы перейдут в наступление. При поддержке танков они сначала выбили вашу роту из той траншеи, которую она захватила и обороняла. Потом танки повернули на тот батальон, в котором находились мы с капитаном. Он был укомплектован новобранцами, которые не имели должной стойкости. При виде танков они бросили позиции и побежали. Остались только офицеры и коммунисты. Один адъютант убежал вместе со всеми, второй был убит. Мы с Али увидели брошенный пулемет и пять коробок с лентами. Нам стало жалко бросать такое хорошее оружие, и мы решили дать бой. За траншеей было отрыто несколько стрелковых ячеек. Мы заползли в одну из них вместе с пулеметом и накрылись плащ-палаткой, предварительно набросав на нее земли и травы. Мы вели наблюдение за ходом боя и подключались в решающие моменты. Вместе с пулеметом Али подобрал три противотанковых гранаты. Когда на нас пошел один танк, он выполз из ячейки, добрался до траншеи и оттуда метнул гранату. Как вы видели, очень удачно. А я со своего места расстрелял его экипаж. Можете убедиться, все пятеро возле танка, никто убежать не успел.
