Герда вскрикнула и… Увы хлесткий удар резиновой дубинкой, по голым девичьим пяткам прервал сон. Вот её грубо разбудили, хотя огрубевшие ступни и так болят после раскаленного песка пустыни.
Мадлен кричит:
— Подъем! Кто спит, того убьем!
Поели прямо на месте, благо был сухой паек, а вот воды совсем в обрез. А затем снова бегом и грузом по пылающему песку. С утра впрочем, подошвы жжет не так уж и сильно. Герда и Шарлота на бегу жмут друг другу руки. Улыбаются.
Так бежать куда легче. Шарлота в знак солидарности с Гердой, тоже отказалась смазывать себе ступни мазью. Воительницы решительно произнесла:
— Вместе победим, вместе и потерпим! Мы ведь как две сестры!
Герда кивнула в ответ:
— Что же боль естественное состояние организма!
И они бегут с солидным грузом, забывая про то, что в этом мире существует уют. Шарлота обдумывает, кое-какие свои планы… В частности рыжеволосая красавица хотела разбогатеть. Конечно это желание вполне естественное, но труднореализуемое. Ведь, как правило, больше всех хапают генералы. Да Шарлота развитая девушка и знает жизнь… Надо бы самой хапнуть, только вот как? Ведь они пока сражаются, вернее несутся одной ротой, и каждая волчица следит за своей подругой… Если конечно так сказать не преувеличение! Эх, скорее бы в бой и подраться, как следует. А то уже заскучали девчата от всего этого регламента, так вот и было шаг правой или левой. Вот даже забываешь что такое мир… А Гитлер тоже интересные парень… Вроде монарха и вместе с тем не монарх. А какой-то особый гибрид власти, харизмы, жестокости. Гитлер это вроде Цезаря создавшего подобие собственной Римской империи, но с особым национал-социалистическим правом. А чем отличаются… Чтобы отвлечься от нарастающей боли, босые девичьи пяточки пекло все сильнее, девушка попробовала размышлять;
К началу новой эры в Римском государстве исчезли пережитки первобытнообщинного строя и проявления семейной общности имущества. Как получилось: прогресс усилил эгоизм! Постепенно римское частное право приобретает черты индивидуализма и свободы правового самоопределения имущих слоев свободного населения. Субъект собственности самостоятельно выступает в обороте и единолично несет ответственность за свои действия. Индивидуализм определяется тем, что домохозяин или рабовладелец ведет хозяйство и сталкивается на рынке с другими такими же хозяевами. Последовательное проведение этих начал, имеющих огромную ценность для господствующего класса общества, основанного на эксплуатации, сочеталось в Риме с находящейся на весьма высоком уровне формой выражения юридических норм. Таким образом, отличительными признаками частного римского права являются: ясность построения и аргументации, точность формулировок, конкретность и практичность права, и соответствие всех юридических выводов интересам господствующего класса.
Шарлота гордо напыжилась: у них в Германии нет господствующего класса, власть принадлежит всему народу. Впрочем, у римлян было немало ценного, мысли девчонки потекли веселее.
Римское частное право было представлено тремя ветвями, которые появились в различное время. Первую составляли нормы квиритского (цивильного) права, формирование и развитие которого приходится на VI в. — середину III в. до н. э. Нормы древнейшего права регулировали отношения исключительно между квиритами — римскими гражданами. Расширение торговли, развитие сельского хозяйства, ремесел, частных имущественных отношений, в целом рабовладельческой системы хозяйства вызвали дальнейшее развитие частного права. Нормы квиритского права уже не в состоянии были регулировать развитие торгово-денежных отношений. Жизнь настоятельно требовала привести старые нормы в соответствие с новыми условиями и потребностями общества. Вот почему рядом с квиритским правом появилось преторское право (ius praetorium) как вторая ветвь частного права. Она выросла из эдиктов магистратов, в особенности преторских эдиктов. В ходе судебной деятельности преторы не отменяли и не изменяли нормы квиритского права, а лишь придавали нормам старых законов новое значение (лишали силы то или иное положение цивильного права). Осуществляя защиту новых отношений, преторы сделали следующий шаг. С помощью эдиктов они стали заполнять пробелы цивильного права. Позднее преторские эдикты стали включать формулы, которые были направлены на изменение норм цивильного права, преторский эдикт указывал пути для признания новых отношений. Представляя средства защиты вопреки цивильному праву или в дополнение его, эдикт претора создавал новые формы права. Нормы преторского права, так же как и нормы квиритского права, регулировали отношения между римскими гражданами. Однако в отличие от последних эти нормы были освобождены от формализма, религиозной обрядности и символики. Основой преторского права являлись прин ципы доброй совести, справедливости, гуманности, рационалистическое учение о естественном праве (ius naturale). В соответствии с естественным правом все люди равны и рождаются свободными. Непосредственно из принципа справедливости выводилось равенство римских граждан перед законом. Принцип гуманизма означал уважительное отношение к личности. Торговый обмен между Римом и другими территориями Римского государства требовал создания правовых норм, приемлемых для совершения сделок с участием иностранных граждан. В республиканский период в силу этого появилась еще одна система частного права — «право народов» (ius gentium). Эта система впитала в себя институты римского права и нормы права Греции, Египта и некоторых других государств. В отличие от квиртского и преторского права нормы «права народов» регулировали отношения между римскими гражданами и перегринами, а также между перегринами на территории Римского государства. Это право по сравнению с римским правом древнейшего периода отличались простотой, отсутствием формальностей и гибкостью. Исконное римское частное право и «право народов» долгое время дополняли друг друга. При этом существенно было влияние «права народов» на квиритское право, и последнее стало терять свои специфические черты. Постепенно происходило сближение всех трех систем права. Если в начале III в. н. э. еще сохранялись некоторые различия между ними, то уже к середине IV в. все три системы образовали единое римское частное право.
Полуголых девушек трясло от напряжения, но Шарлота продолжала усиленно думать и вспоминать, то что учила или смогла прочитать в исторической библиотеке.
Римскому праву присущи два противоположных принципа, пронизывающих процесс разработки права претором и юристами. Во-первых, консерватизм. Он выражался в том, что юристы доказывают, что любые выводы соответствуют взглядам их предшественников. Они относились с большим уважением к старому праву, подчеркивая недопустимость каких-либо новшеств, неизменность существующего социального строя и, главное, незыблемость права. Бывали случаи, когда юристы специально прибегали при толковании сложившейся нормы к натяжкам, чтобы не показывать изменчивости права. Во-вторых, прогрессивность. Но если развивающиеся производственные отношения не вмещались, ни при каком толковании, в прежние нормы, если современные интересы господствующего класса не защищались древними правилами, если обнаруживался пробел в праве, то юрист не боялся сформулировать новое начало. Но не путем отмены старого закона или обычая: на такую отмену римские магистраты и юристы не были уполномочены, и такая ломка могла бы вселить вредное для господствующего класса мнение об изменчивости права. Римский юрист предпринимал обходное движение. Наряду со старым правом и без отмены последнего вырабатывались новые нормы путем вносимых претором дополнений прежнего эдикта или путем формулировки юристами новых взглядов. И жизнь начинала течь по новому руслу, хотя старое русло не засыпалось — оно просто высыхало. Так, наряду с цивильной собственностью была создана так называемая бонитарная, или преторская, собственность (не носившая названия собственности, но дававшая управомоченному лицу все права собственника), наряду с цивильным наследственным правом была создана преторская система наследования (опять-таки даже не носившая названия наследования). В юридической и историко-правовой литературе применительно к римскому праву, «источник права» употребляется в различных значениях. Во-первых, как источник содержания правовых норм. Во-вторых, как способ (форма) образования норм права. В-третьих, как источник познания права. Институции Гая к источникам права относят: законы, сенатусконсульты, конституции императоров, эдикты магистратов, деятельность юристов. В этом перечне указанные источники раскрывают способ (форму) возникновения норм права. Следовательно, источник права понимался в Риме как способ (форма) образования права. В Институциях Юстиниана упоминается два вида источников. Во-первых, закон и другие нормы, исходящие от государственных органов и зафиксированные ими в письменной форме. Во-вторых, нормы, складывающиеся в практике (имеются в виду правовые обычаи). По признаку письменной и устной формы источников римляне разделяли право на писаное и неписаное: «Наше право является или писаным, или неписаным…». В более широком смысле к источникам права относятся многочисленные правовые и другие памятники, содержащие юридические нормы и иные данные о праве. В первую очередь к ним можно отнести кодификацию Юстиниана, произведения римских юристов, историков, философов, ораторов, поэтов и др. К источникам права в широком смысле причисляют также папирусы с текстами отдельных договоров и надписи на дереве, камне, металле. Самым древним неписаным источником права Рима было обычное право как совокупность правовых обычаев. В современной теории права под правовым обычаем понимается правило поведения, сложившееся вследствие его фактического применения в течение длительного времени и признаваемое государством и качестве общеобязательного правила. Отмеченные признаки характеризовали правовой обычай в Риме. Римский юрист Юлиан говорит о давности (длительности) применения обычая и молчаливом согласии общества (считаем признание его государством в качестве общеобязательного правила) на его применение. Нормы обычного права включали обычаи предков; обычную практику; обычаи жрецов; обычаи, сложившиеся в практике магистратов. В императорский период обычное право именуется термином «consuetude».
