Долгорукова несколько холодно ответила:
‑ Благодарю вас, князь. А вы на каком фронте воевали?
Прозвучало с некоторым вызовом, на что господин в штатском смиренно вздохнул.
‑ Наша война видна не всем, княгиня. О нас не слагают легенд. Видите ли, я некоторым образом чиновник Министерства иностранных дел. Ранее первый секретарь посольств России в Вене, а затем в Риме. Ныне – полномочный посол Единства при Святом Престоле.
‑ Понимаю. Это очень важное сейчас направление.
‑ Это так, сударыня. Как говорит наш Государь, Рим и Ватикан – это наши магистральные направления в дипломатии.
‑ А сейчас вы летите с Свите Государыни?
‑ Да, дипломатическая практика полна таких поворотов. Еще четыре дня назад я выехал из Рима в Константинополь, теперь же Ее Величество призывает меня с собой в Москву.
* * *
Анастасiя Алексеѣвна Суворина (Мясоѣдова‑Иванова) въ разныхъ роляхъ и танцахъ своего репертуара. Американскiй танецъ «Коу‑бой».
ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОССИЯ. МОСКВА. ОСОБНЯК КУПЦА ПЕРВОЙ ГИЛЬДИИ БОРИСА ФИЛИППОВА. 6 октября 1918 года.
Дождавшись, пока прислуга поможет гостье снять засыпанную снегом верхнюю одежду и калоши, Филиппов распорядился подать чаю.
‑ Чем обязан, сударыня?
‑ Меня зовут Анастасия Алексеевна Мясоедова‑Иванова, хотя я предпочитаю сценический псевдоним Астра Суворина.
Миллионер кивнул.
‑ Да, я наслышан о вас. Вы – родная сестра Министра информации графа Бориса Алексеевича Суворина, правильно ли я информирован?
‑ Да, это так.
Подали чай.
‑ Итак, сударыня, чем обязан?
Гостья отпила глоток. Руки ее дрожали, и она поспешила вернуть чашку на стол.
‑ Господин Филиппов, могу ли я видеть баронессу Ольгу Кирилловну Мостовскую?
Борис Иванович поднял брови.
‑ Позволю себе осведомиться, сударыня, а почему вы ищете баронессу именно здесь?
Та горько поджала губы.
‑ У меня к ней поручение от брата, от графа Суворина. Я должна ее найти, но, поскольку дома ее нет, то я подумала, что, возможно, она гостит у вас, ведь ваша супруга – командир ее экипажа и, насколько я могу судить, они подруги.
Филиппов кивнул, признавая доводы логичными.
‑ Если баронессе Мостовской нужно что‑то передать, то я буду рад сообщить сие своей супруге, когда она вернется. Думаю, что она сможет передать. О чем речь?
‑ Речь о Государе…
‑ Что с НИМ?! ‑ Мостовская, словно вторя бушующему на улице урагану, ворвалась в комнату, игнорируя досадливо сморщившего лицо хозяина дома. – Что с… Государем?!
Суворина хмуро покачала головой.
‑ Он жив. Это все, что я могу сказать.
Ольга Кирилловна до мертвенной белизны костяшек, сжала пальцами спинку стоявшего перед ней кресла.
‑ Зачем же вы меня искали, сударыня. – Мостовская проговорила это едва слышно, но, затем, глубоко вдохнув, повторила громче. – Зачем?
‑ Мой брат велел передать, что вы находитесь в опасности. Ваша несдержанность может повлечь за собой катастрофические последствия. В том числе и для вас. И, если уж, я вас нашла, то и другие тоже найдут. Внизу у подъезда стоит авто. Я приглашаю вас пока погостить у меня. Там вас никто искать не будет.
Ольга покачала головой.
‑ Сударыня, я – офицер действующей армии. Я – гостья господина Филиппова и его супруги баронессы Галанчиковой‑Филипповой. И я не побегу, как крыса. От всяких темных личностей я тут вполне защищена, в доме прекрасная охрана. А от… Империи прятаться не стану. Моя жизнь в ее руках.
Она не уточнила, в чьих «ее», но желающих уточнять не нашлось. Лишь Суворина позволила себе вздох:
‑ Увы, баронесса, в нашей жизни есть кое‑что и посильнее Империи.
Ольга Кирилловна ответила бесцветным голосом:
‑ На все воля Божья.
А, что она могла? Бежать? Куда бежать, если у них… у НЕЕ в руках ее сын?!
И, чтобы как‑то смягчить напряжение, Мостовская сухо задала «светский» вопрос:
‑ Как самочувствие вашего брата?
Суворина лишь тяжело вздохнула:
‑ Ах, баронесса. Он уже без сознания. Борис очень плох. Не так, конечно, плох, как Государь, но…
Ольга, рыдая, выбежала из комнаты…
* * *
ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОМЕЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. ЗДАНИЕ РОМЕЙСКОЙ РЕДАКЦИИ АГЕНТСТВА ТАРР. 6 октября 1918 года.
‑ Про здоровье Государя новостей нет?
‑ Нет, пока. Сообщений в ленту много, а вот конкретно о здоровье – молчат. Толком ничего.
‑ Плохо дело. ‑ Николай Смирнов хмуро кивнул, а затем вдруг спросил. ‑ Как думаешь, грохнули Николашку‑то?
Иван Никитин пожал плечами:
‑ Кто ж знает.
Однако коллега не унимался.
‑ Но ты же ездил на место!
‑ Ну, и что с того? Авто сгоревшее видел, да черные трупы внутри. Кто ж там разберет.
‑ Слухи по Константинополю ходят самые зверские!
‑ Ясное дело. Я на базаре даже слышал о том… ‑ Никитин на всякий случай оглянулся и понизил голос, ‑ что все Николашкино семейство тоже тайно расстреляли.
Николай Смирнов скептически поморщился и совсем шепотом возразил:
‑ Зачем это ЕЙ?
Кому «ЕЙ» ‑ было понятно и без расшифровки.
Иван удивился:
‑ Так, а я тут при чем? Я ж, говорю, ‑ слышал на базаре сплетню.
‑ И что народ?
Никитин тихонько засмеялся:
‑ Изловили паршивца, и в околоток сдали за оскорбление Величия. Правда, перед тем побили нещадно.
Смирнов согласно кивнул:
‑ Да, народ ЕЕ любит. Могут и побить вдруг что за слово худое. Смертным боем.
Тут дверь открылась и на пороге возник ответственный секретарь редакции Дмитрий Яковлев. Никитин и Смирнов тут же поправили на нос маски, и изобразили работу.
‑ Так, бездельники, хорош трепаться. Вот пришло по телеграфу, срочно готовьте сообщение в ленту. Главной новостью. Срочно!!!
Дверь точно так же и закрылась, Иван взял лист бумаги с наклеенными строками телеграммы.
‑ Что там?
Никитин пробежал взглядом текст и восхищенно щелкнул пальцами.
‑ Ого!
‑ Ну, не томи!
Иван поднял взгляд на заинтригованного коллегу и усмехнулся.
‑ Государыня неожиданно прибыла в Крым. Представляю какой там поднялся переполох!
И, уже сев спешно составлять сообщение в новостную ленту ТАРР, добавил:
‑ Государыня посетила Севастополь, побывала на линкоре «Императрица Мария» и стала Августейшим шефом корабля.
Смирнов лишь крякнул одобрительно.
‑ Да, ОНА – умеет себя подать. Не то, что прежняя Царица Алексашка, которую все ненавидели.
‑ Ага. Кстати, вместе с Государыней линкор посетили так же Великие Княжны Ольга и Татьяна Николаевны.
Напарник ахнул, не поверив:
‑ Иди ты!
Никитин несколько рассеянно ответил, уже погруженный в процесс:
‑ Вот тебе и «иди ты».
‑ Да, уж! Чудны дела твои, Господи!
Видя, что разговор сам собой завершился, сосед по кабинету, лишь махнул рукой.
‑ Ладно, пиши‑пиши, а то Яковлев нас тут похоронит в братской могиле без почестей, за срыв выпуска главной новости часа.
‑ Угу. Он может. Вполне. А его может, сам знаешь КТО. И тоже без почестей.
* * *
ЛИЧНОЕ ПИСЬМО ИМПЕРАТРИЦЫ ЕДИНСТВА МАРИИ ВИКТОРОВНЫ ИМПЕРАТОРУ РИМА ВИКТОРУ ЭММАНУИЛУ. 6 октября 1918 года.
Дорогой папа!
Только что пришло еще одно письмо от кайзера Вильгельма. Зондирует почву для ввода войск в АВИ и прощупывает мою реакцию на это. Ты знаешь, что я практически не касалась дипломатических игр и не слишком разбираюсь в военном деле. К сожалению, граф Свербеев умер этой ночью, а мне так была необходима его помощь и поддержка.
Господин Гирс, мой временный глава МИДа, советует мне тянуть время, а генерал Гурко считает, что только решительной демонстрацией силы мы сможем удержать союзников по НРС в рамках приличия. Но, фактически, это – блеф, поскольку, насколько я понимаю, воевать мы не готовы.
