— Не понял, — с момента «борьбы» за независимость «Ичкерии», русских жителей Чечни выдавливали, а то и просто убивали на территории Чечни. Особую ненависть у радикальных боевиков вызывали священники Русской Православной Церкви.
Так что появление здесь и сейчас священника из РПЦ или имеющего отношение к ней было просто невероятным на территории Чечни, особенно сейчас.
— Нормально так! — Глотов был удивлен не меньше, чем его командир, после возгласа того сам посмотревший в сторону церкви, и увидевший это «чудо».
— А чего? — Роман смотрел то на одного, то на другого, не понимая, чего это с ними.
— Костя, а ну, тормози! — приказал Герман их водителю.
— Есть! — чётко ответил тот, прижав «буханку» к остаткам бордюра, недалеко от церквушки.
— Извините, а вы?.. — Герман выпрыгнул из машины и подошел к остановившемуся мужчине, не совсем понимая, кто перед ним и как к нему обращаться.
— Отец Арсений, — представился священник, глядя серыми глазами на подошедшего к нему необычного военного.
Одетого вроде в знакомый и незнакомый ему камуфляж, с пистолетной кобурой, из которой торчала рукоять пистолета АПС, необычно пошитая 'разгрузка.
— А вы?.. — священник вопросительно оглядел подошедшего.
— Следователь Смирнов, — представился Герман. — Военная прокуратура.
— Это хорошо. Надеюсь, власть в город надолго вернулась и наконец-то будет порядок, — заинтересованный взгляд священника по очереди осмотрел всех, кто вышел вместе с Германом.
— Ну это пока слишком громко сказано, — поморщился Герман. — Вы лучше скажите, как вы тут, отец Арсений, выживаете? — не мог не спросить он.
— С Божьей помощью, — ответил тот.
На вид священнику было не больше сорока лет, с бородой, русые волосы, рост под метр семьдесят, коренастый. Во взгляде какое-то умиротворение, но при этом и твердость. Странное сочетание…
Его нахождение здесь, на территории осколка страны, где целенаправленно выживали русских, абсолютно не стесняясь убивать, в особенности служителей православной веры… Было просто невозможным, но вот — он здесь, стоит перед ним.
— Эй, чэго вы к нему прысталы? — раздался гортанный с кавказским акцентом женский голос.
Герман удивлённо повернулся и увидел, что к ним подходит женщина лет за пятьдесят, явно чеченка, а за ней к нему и священнику подтягиваются с разных сторон женщины и пару местных аксакалов.
— Всё хорошо, Зайна, — улыбнулся первой женщине Арсений. — Молодой человек интересуется, как я тут выжил.
Герман с легким недоумением смотрел, как вокруг них собрались несколько местных, в количестве не менее восьми человек. Роман с Глотовым, при поддержке троих охранников, положивших руки на автоматы, настороженно оглядывали неожиданное стихийное сборище.
Судя по опасливым и не очень добрым взглядам окружающих, настроены они были к солдатам федеральных войск не очень благожелательно.
— Не стоит беспокоиться, — обратился Герман к окружающим. — Мне просто интересно стало поговорить с отцом Арсением.
Несмотря на его заверение, народ не спешил расходиться, прислушиваясь к разговору и с недоверием смотря на разговаривающего военного с их священником.
Честно говоря, Герман не совсем понял, что было в голове у церковных иерархов, которые с момента ввода федеральных сил на территорию Чечни направили сюда нескольких священников для своей паствы. Передвигающихся чуть ли не в передних частях федеральных войск.
Будто пытаясь охватить пустующую территорию в тех местах, где осталось что-то похожее на церкви, хотя осталось их совсем немного, да и большей частью разрушенных.
И несмотря на всё ещё идущие боевые действия, прибывшие священники по возможности стали проводить службы в полуразрушенных церквях на территории Чечни, проводя обряды и т. д.
Оказалось, что несмотря на годы беззакония и откровенного террора, всё-таки часть русского населения сохранилась, правда всячески прячась и стараясь не выдавать себя. Да и среди этнических чеченцев, хотя и немного, но были православные, так что по прибытию отца Арсения, в церквушку стали ходит немногочисленные прихожане.
— М-да, а не боитесь, что убьют?
— На всё воля Божья, — ответил Герману священник.
— Угрожают?
— Есть такое, но что поделать, людям нужно божье благословение, — вздохнул Арсений. — Я обязан помогать им.
Угрозы были почти постоянные. И на улице к нему подходили и записки всяческие подбрасывали. В открытую нападать уже боялись, всё-таки город был под контролем «федералов». Правда это касалось дневного времени, а вот ночью — могли и убить. Это было прекрасно всем известно, тем более тем, кто с утра осматривал погибших или свозил раненых в действующий медпункт. Хотя «комендачи» грозились в скором времени «оживить» городскую больницу. Только когда это ещё будет…
— А связи у вас с комендатурой никой нет! — Герман не спрашивал, а утверждал.
— Откуда! — развел Арсений руками. — Только если кто из прихожан сходи, что-то передать. Но отношения с военными у меня хорошие, вы не беспокойтесь. Особенно с военкомом.
— Понятно, — недовольно покрутил головой Герман. — Глотов, рацию дай!
Тот с помощью одного из солдат снял рюкзак, а потом достал одну из их раций, подошел к священнику и отдал недоумевающему Арсению.
— Хм… Иностранная… — священник крутил её в руках. — Откуда только взяли… Хотя трофей небось, — понятливо кивнул. — А зачем?
— Знакомы? — спросил Герман, смотря, как Арсений достаточно ловко ощупывал небольшую рацию, нажимая на кнопки.
— Ну так служил, Афганистан с 1987 по 1989 год, — ответил Арсений. — Подобные видел у моджахедов. Разберусь, если что, — священник понял, что рацию у него никто забирать не собирается.
— Глотов, объясни, как пользоваться, — Герман повернулся к тому. — Ну мы тут недалеко, так что если что, то подскочим, — пресёк дальнейшие разговоры Герман, видя, что Арсений что-то ещё хочет сказать.
* * *
— Надо в церковь, что ли, заскочить, — сказал Глотов, когда на следующий день они в очередной раз возвращались с выезда на место происшествия.
— Думаешь? — почесал Герман затылок. — А давайте! Костик, рули к церкви.
Спустя десять минут, оставив солдат в машине, а также автоматы под их охраной, они втроём зашли в приоткрытую дверь церкви.
— Однако! — Герман осматривался по сторонам, видя вокруг небольшое полутемное прямоугольное помещение, на стенах кое-где остались лики святых на стенах, частично испещрённых пулевыми пробоинами и, видимо, осколками.
На противоположной стене церкви висело несколько икон, рядом с которыми горели несколько небольших свечей на специальных небольших подставках, прикреплённых к стенам под иконами.
Перед двумя иконами стояли какие-то сгорбленные фигурки, судя по их виду, несмотря на одетую на них старую одежду, старушки или пожилые женщины, которые истово крестились.
— Представляете, я их в подсобном помещении нашел, — неожиданно для всех раздался голос Арсений, вышедшего из неприметной дверки в стене, рядом с алтарём.
— Бабушек? — не понял Роман.
— Бабушки сами нашлись, — немного улыбнулся священник. — Как выжили здесь, вообще не понимаю. Я про иконы, — он показал рукой на иконы. — Стал разбирать различный хлам и под наваленными на пол досками и кирпичами нашел небольшое углубление. Там, завернутые в полиэтилен и тряпки, иконы и лежали.
— Понятно! — хотя не сказать, что Герман был верующим, но всё-таки подошел к одной из икон и перекрестился. Хотел взять свечку и поставить, но заметил, что в углублении для свечей всего две тоненькие свечки.
— Возьмите, возьмите. — сказал Арсений.
— Не беспокойтесь, — к ним подошла одна из старушек, — у меня дома ещё немного осталось. Я принесу, — она неожиданно поцеловала тыльную сторону руки Арсений и быстро «усеменила» на выход.
— Ох! Ефросинья! — поморщился тот. — Если бы не она, то даже не знаю, как бы выжил. Она мне еду носит, а что сама ест… Так не знаю! — развел Арсений руками. — Сколько раз ей говорил, чтобы не носила, так она теперь подкидывать еду стала, когда я не вижу.
