Ознакомительная версия.
– Вот он, вот он, родной! – приговаривал Дружинин, перебирая отмычки. – Сейчас мы тебя аккуратненько… Нет, эта слишком большая, попробуем эту… Смотри-ка, а ты у нас, оказывается, с характером! Хорошо, попробуем вот эту…
На четвертой или пятой отмычке сундучок наконец сдался. Послышался щелчок; Дружинин потянул за скобу, и крышка откинулась. Сыщики заглянули внутрь.
– Оно! Оно! – восклицал Дружинин, разглядывая содержимое находки. – Вон, видишь – печати?
– Ага, а вот рукоятка торчит. Явно револьвер! Ладно, давай выкладывать. Если и нарушим какую метку, которую оставил хозяин, уже неважно.
– Будем брать?
– Разумеется!
Один за другим они извлекали из сундучка находившиеся в нем предметы. Тут был набор печатей самых разных учреждений Российской империи, а также стопка чистых бланков разных документов. Были маленькие револьверы – не один, а целых два, причем Дружинин, изучавший в Лондоне стрелковое оружие XIX века, не смог определить их создателя.
Был набор стилетов и кинжалов. Отдельный раздел занимала разного рода химия. Тут были краски, применяемые для наложения грима, особого вида чернила, тушь. На самом дне находились две коробочки. В одной сыщики обнаружили запаянные ампулы разного цвета – скорее всего, это были яды. В другой было несколько пакетов со спрессованным порохом.
Они вынимали одну вещь за другой, причем все внимательнейшим образом осматривали. Дружинина интересовало главным образом назначение этих предметов, между тем Углов проявлял интерес другого рода. Он что-то искал на предметах шпионского арсенала: переворачивал их так и этак, подносил ближе к лампе. И видно было, что найти это «что-то» ему никак не удается.
Когда осмотр закончился, выражение лиц у членов следственной группы было совершенно разное. Лицо Дружинина выражало радостный восторг, между тем как Углов выглядел разочарованным. Это не укрылось от его подчиненного.
– Ты чего такой кислый, Кирилл Андреич? – спросил он. – Или из коробочки какой нанюхался? Радоваться надо! Ведь успех, несомненный успех!
– Да, успех, – согласился руководитель группы. – Мы наконец нашли человека, который, вполне вероятно, виноват в смерти императора. Но мы пока не выполнили наше задание.
– Какое задание? – удивился Дружинин. – Ты ведь сам только что сказал, что мы нашли убийцу! Разве не это – наше задание?
– Вовсе нет! – отрезал Углов. – Наше задание – установить организацию, или страну, или еще какое-то сообщество, которое виновно в смерти императора. Сообщество, понимаешь? А вот этого мы пока не можем. Потому что ни на одном предмете из этого замечательного арсенала нет никаких фабричных маркировок!
– Ты серьезно? – удивился Дружинин. – Но так не бывает! Яды – понятно, там штамп ставить не станут. Но уж краски, тушь, кинжалы, револьверы – на всем этом всегда ставится маркировка.
– Ну, так попробуй, отыщи! – предложил ему Углов. – Может, у тебя получится?
Повторять ему не пришлось: Дружинин вновь накинулся на содержимое сундучка и принялся пересматривать один предмет за другим, стараясь найти маркировку. Однако спустя несколько минут он был вынужден сдаться.
– Да, ты прав, – признал он с растерянным видом. – Действительно, изготовителя определить невозможно.
– Значит, у нас остается только один способ узнать, откуда прислан господин Кругликов, он же Кузьмищев, – сказал статский советник. – Спросить у него самого. Причем спросить так, чтобы он обязательно ответил.
– И когда ты хочешь это сделать? – спросил Дружинин.
– Прямо сегодня, – отвечал руководитель группы. – Конечно, нас всего двое, сил маловато. Лучше было бы взять Машникова, да еще подтянуть на помощь пяток агентов полицмейстера Глухова. Но сегодня мы это сделать уже не успеем. А на завтра я откладывать не хочу. А то он опять ускользнет. У этого господина феноменальный нюх на опасность. Даже если он не заметит следов нашего визита, он может что-то почувствовать. Например, его может насторожить выражение лица швейцара или еще какая-то мелочь. Нагрянем мы завтра со всеми силами – а клетка уже пуста. Нет, будем брать сегодня.
– Что ж, решение понятное, – кивнул Дружинин. – В таком случае давай выработаем план…
В столице империи царила ночь. Где-то в центре, на Невском, на Литейном еще зазывно горели вывески ресторанов, гуляли поздние прохожие, а здесь, на окраине, в дальней части Садовой, было тихо. Ни одно окно во всех домах в этой части улицы не горело; лишь светил одинокий фонарь на углу.
Тишина царила и в каменном доме в два этажа – самом респектабельном в этой части улицы. В квартире, которую занимал негоциант Кузьмищев, уже не было никаких следов недавнего обыска. Ни одна бумажка не валялась, ничто не говорило о том, что здесь побывали сыщики. Между тем они никуда не делись. Майор (он же статский советник) Углов сидел на стуле за шкафом, возле входной двери. Руководитель группы отвел себе главную роль в задержании подозреваемого. Едва тот войдет и зажжет лампу, майор выскочит из своего укрытия и приставит ему ко лбу револьвер. А на случай, если фигурант бросится бежать, в коридоре его будет ждать Дружинин – он занял пост неподалеку, в ватерклозете – он в этом доме был общим на половину второго этажа. А внизу притаился в своей каморке швейцар Герасим, строго проинструктированный Угловым. Главный смысл инструкции состоял в том, что швейцар должен вести себя как обычно и ничем не выдать чрезвычайность ситуации.
Примерно полчаса прошло в ожидании. Но вот издалека стало доноситься цоканье копыт. Оно приближалось, и показалась извозчичья пролетка с одиноким седоком. Она остановилась возле дома. Седок расплатился с «ванькой» и дернул ручку звонка. Он приготовился к некоторому ожиданию – никак ему не удавалось приучить здешнего ленивого швейцара быть готовым к его возвращению. Однако, вопреки ожиданиям, за дверью тотчас же раздались шаги, она распахнулась, и пышноусый швейцар угодливо отступил в сторону, давая дорогу квартиранту. Тот вошел, задал дежурный вопрос – все ли, дескать, в порядке, – и получил такой же дежурный ответ. После чего направился к лестнице, провожаемый испуганным и полным любопытства взглядом дверного стража.
Квартирант, негоциант и промышленник Григорий Парамонович Кузьмищев, был худощавый человек среднего роста; впрочем, в последнее время он казался окружающим выше, поскольку почему-то стал носить обувь на высоких каблуках. Он был одет в превосходный сюртук, штиблеты английской работы; волосы его были тщательно уложены одним из лучших в городе парикмахеров. В общем, было видно человека с положением, который уверенно следует по жизни и не разменивается на мелочи.
Ознакомительная версия.
