* Именно так официально называлась тогда Италия.
Громыко замолчал. В кабинете наступила тишина, слышен был только стук выбиваемой в хрустальную пепельницу трубки вождя и пощелкивание маятника больших напольных часов в углу. Сталин закончил с трубкой и посмотрел на Ворошилова.
- Ну что скажешь, Климент, отобьемся?
Министр обороны в первый момент как-то беспомощно взглянул на своего заместителя Якубовского и не очень уверенно ответил:
- Должны, Иосиф Виссарионович.
Вождь перевел взгляд на Берию.
- Обязаны, товарищ Сталин.
Взор чуть прищуренных глаз обратился на меня. Ага, табель о рангах постепенно проясняется. Это что, я уже четвертый человек в государстве?! А ведь всего три года назад я был никому не нужным инвалидом! Лично моя ли в этой головокружительной карьере заслуга? Нет конечно. В первую очередь полковника Когана и всех работников проекта "Шмель". Да и я уже давно не тот безногий однорукий майор, который здоровым только и мог, что подстрелить с километра из винтореза "чеха" в зеленке или грамотно ротой спецназа руководить. Новые возможности после десантирования здорово меня изменили. Причем не столько физически, сколько внутренне. Тут я заметил, что на меня как-то странно смотрят все в кабинете. Мне же задан вопрос. Молча, но задан. А пауза слишком затянулась.
- Иосиф Виссарионович, мне кажется, вы неправильно формулируете вопрос.
На лицах присутствующих появилось удивленное выражение. Взгляд вождя стал не столько удивленным, сколько жестким.
- В том, что отобьемся, у меня сомнения не возникает. Главное - это когда именно мы победим фашизм, и как минимизировать наши потери? Война без погибших ведь не бывает.
Взгляд Сталина тут же смягчился. Он задумался, а потом спросил:
- И как, товарищ Синельников, вы себе это представляете?
Вот тут уже я сделал вид, что задумался. Последние мои ночи проходили в сплошных сеансах связи. Теперь предстояло изложить выработанную стратегию. Ну что же, попробуем прослыть великим полководцем.
- Каждого нашего противника надо бить по самому больному месту. Германия считает свою армию самой быстрой в мире. Самой механизированной. Основы немецкой тактики и стратегии - прорывы рубежей обороны и глубокие рейды танковых и мотомеханизированных крупных соединений в глубину обороны противника. Значит, мы не должны дать им прорваться, сковать, а сами зайти в их стратегические тылы и отрезать от всех видов снабжения их войска. Наша Советская армия последние годы готовилась именно к таким видам боевых действий.
Я посмотрел на реакцию моих слушателей. Под усами Сталина была еле заметная задумчивая улыбка. Взгляды остальных были очень заинтересованы. Перебивать меня никто не собирался. Ну что же, продолжим:
- Великобритания владеет сегодня самыми большими в мире военным и гражданским флотами. Значит, мы должны или лишить ее этих флотов, или настолько проредить, чтобы они нос боялись высунуть со своего острова. И все необходимые средства у Советского Союза сегодня для этого есть.
Коля Кузнецов ободряюще кивнул мне. Пару дней назад мы с ним уже разговаривали на эту тему.
- Во Франции достаточно сильны антифашистские настроения. Причем не только и не столько у простого народа, но и у многих, находящихся достаточно высоко во властных структурах. Следовательно, мы обязаны помочь французам сменить правительство. А так как процесс этот не очень быстрый, то к тому времени, как мне кажется, Франция лишится большей части своих колоний. Вот в этом нам хорошо может помочь Япония. Конечно, Советский Союз ни в коей мере не может поощрять действия японских милитаристов. Но наша армия ведь будет занята агрессорами в Европе, поэтому мы никак не сможем противостоять захватчикам в Индокитае.
Улыбка Сталина стала заметней.
- Конечно, японская экспансия очень не понравится Штатам, - теперь уже я позволил себе улыбнуться, - Мы, как стратегические партнеры, это в том случае если САСШ захотят нас таковыми считать и заключат с Советским Союзом соответствующий договор, будем обязаны помочь нашему союзнику, но только после того, как разберемся с фашистской коалицией в Европе.
- А тебе не кажется, Синельников, что это очень напоминает Макиавеллевское "Разделяй и властвуй"? - спросил тоже заулыбавшийся Берия.
- Разве Марксистко-ленинская философия запрещает нам, Лаврентий Павлович, пользоваться достижениями человечества, даже если они сделаны в рабовладельческом или буржуазном обществе? - тут же парировал я.
- Брэк, - прекратил лишние разговоры Сталин. Ух, ты! Вот что телевидение с вождями делает! Такого слова от Иосифа Виссарионовича не ожидал даже я, - Нам сейчас не до философских диспутов. Продолжай, Егор.
На фоне веселых ухмылок в кабинете я продолжил:
- Турция. Как независимое государство бывшая Османская империя должна прекратить свое существование. Царьград и проливы должны быть частью Советского Союза.
Мое заявление произвело в помещении эффект разорвавшейся гранаты. Вместо улыбок на лицах присутствующих появилось очень большое удивление. Челюсть Ворошилова совершила несколько движений вверх и вниз. Он, похоже, хотел что-то сказать, но не знал, что именно. Первым пришел в себя Берия.
- Ты хоть понимаешь, Егор, что у нас очень маленькая армия. Мы просто не сможем поддерживать порядок на всех территориях.
- А это, Лаврентий Павлович, проблемы не Советской Армии, а внутренних войск.
Министр Внутренних Дел аж оторопел от такой моей наглости. Но не спорить же со своим недавним подчиненным. Он обратился к вождю:
- Иосиф Виссарионович, у меня всего сто восемьдесят тысяч человек и все до одного заняты на охране государственных объектов и правопорядка в стране.
Сталин перевел взгляд на меня. Он что решил проверить мое умение решать вопросы государственного уровня? Легко! Зря я, что ли, столько времени на консультации с Пал Ефимычем творчески потратил?
- Товарищ маршал, - повернулся я к Берии, - у нас есть почти миллион граждан прошедших начальную военную подготовку и подлежащих призыву в армию. Вот и набирайте из них себе во внутренние войска, сколько требуется.
- Около трехсот тысяч человек нужно мобилизовать немедленно для создания второго эшелона и восполнение возможных потерь после начала войны, - тут же отреагировал Якубовский.
- На какие, спрашивается, деньги, - включился в разговор Молотов, как первый заместитель премьер-министра.
- У нас разве так малы золотые запасы? - удивился я.
