– Лука! – прошептал Савко, заметив в нескольких шагах темную тень человека. – Это я, Савко!
Тень подняла руку, предупреждая об опасности. Савко подполз ближе, до лагеря французов оставалось не более сорока шагов.
– Я подползу ближе и погляжу, – молвил Лука. – Жди меня здесь. Я быстро.
Лука ужом пополз к морю. Грохот волн был так силен, что опасность быть услышанным ему не грозила.
Он подполз ближе. У догорающего костра сидел человек и дремал, опершись на мушкет. Лука не узнал его в темноте. Тут же рядами лежали люди, закутавшиеся в парусину или прикрывшиеся полами драных кафтанов.
Лука подполз совсем близко, разглядывая спящих. Наконец в самом конце этого лежбища он узнал Андрейку. Тот сопел, ежился от холода.
Лука тронул его за плечо, готовый тут же зажать рот.
– Кхе, кхе! Кто это? – Андрейко говорил тихо, недовольно и с опаской.
– Тихо! Это я, Лука!
Андрейко тихо охнул и быстро приподнялся. Спросил взволнованным шепотом:
– Откуда ты взялся?
– Потом! Тихо! Оружия у них много? И сколько их всех?
– Я вроде до ветру отойду, Лука! Это не вызовет подозрений. Да и спят все. А ты ползи за мной.
– Захвати мушкет или пистоль. Это важно.
Молодой казак огляделся, осторожно вытащил мушкет у соседа и пошел выше по берегу, в сторону, где лежал Савко.
Сторож проворчал что-то, бросил мимолетный взгляд на тень и устроился поудобнее.
– Это ты, Андрейко? – воскликнул Савко радостно.
– Ну, рассказывай! – это уже подполз и Лука. – Сколько их там, как с оружием?
– Здоровых всего восемь человек, Лука. Оружия мало. Мушкетов на всех не хватает. По-моему, штук шесть. А теперь и того меньше, – и показал свой мушкет.
– Теперь слухай, Андрейко. Мы нападем вскоре, но ты должен вернуться и попробовать что-то сделать с порохом. Чтоб мушкеты и пистоли не выстрелили. Ты понимаешь меня?
– Думаю, Лука, что это сделать можно. Если что, я выстрелю, а вы тогда бежите сюда. Уверен, что нам это удастся. Ферон тут командует, а Реше сильно поранен и еще не отлежался. Он-то все и затеял, уговорил Ферона. Ну и французы позарились на наше с вами добро.
– А добро-то спасли?
– Удалось! Но пора идти. Ты, Савко, пойди лучше со мной. Вдвоем будет сподручней.
Тени двух казаков растаяли в ночи, а Лука поспешил к своим. Он боялся, что может не успеть прийти на помощь, коли такая понадобится.
А Андрейко с Савко приближались к часовому. Тот дремал. Савко накинул ему на шею удавку и рывком свалил на спину. Андрейко выхватил мушкет, ударил им по голове часового, и тот перестал сучить ногами.
– Порядок, – прошептал Савко. – Иди, а я здесь посижу. Смочи порох у мушкетов. Этого будет достаточно.
Андрейко оттащил сторожа ближе к спящим.
Минут пять было тихо. Потом раздался сонный недовольный голос француза. Тут же послышался удар, вскрик, и лагерь стал просыпаться. Прозвучал крик Савко, вскочившего на ноги:
– Индейцы! Спасайся!
И хотя его французский был прямо-таки отвратителен, но в ночной темноте и при наличии в лагере казака Андрейки это никого не насторожило. Поднялась паника и гвалт, люди сбегались к Ферону.
Савко мимоходом прикладом оглушил одного француза, возившегося с пистолетом, подхватил оружие и выстрелил в подбегавшего и орущего матроса.
С откоса уже бежали казаки, вопя во все горло и свистя, как в былые времена славных походов и набегов.
Прозвучали два выстрела, но на этом и закончилась пальба. Когда казаки ворвались в лагерь, французы сдались, побросали оружие и с удивлением и ужасом взирали на своих бывших товарищей.
– Запалите еще костры! – приказал Лука. – Всех пленных сюда. Убитые есть?
– У них двое, атаман, – усмехнулся Терешко. – У нас двое легко ранены. Оклемаются!
В свете разведенных теперь костров были видны хмурые лица матросов. Ферон с уже перевязанной рукой стоял впереди, лицо его было бледным.
Лука оглядел редкую толпу французов. Лишь некоторые имели наглость посматривать на казаков злобно, остальные угрюмо молчали, потупив головы.
– Что прикажете с вами делать, господа? – спросил Лука. – Вы поступили с нами преступно и подло. Ограбили, угнали корабль и потеряли его.
– Мы не хотели этого, Люк! – подал голос Жак Дятел.
– Это все козни Реше! – бросил боцман Левер. – Его мало кто поддерживал.
– Но все согласились с ним! Вы все предатели и грабители! Вам нет пощады! Где наши денежки?
– Они и нас грабанули, Люк! – зло выкрикнул Бокан. Он был сильно избит, и в свете костров его лицо выделялось свежими ссадинами и кровоподтеками.
– Хорошо! Поступим так. Будем всех вас судить. И уж не обессудьте, господа, если вам что не понравится.
– Мы готовы с вами мириться, Люк! – смиренно молвил Левер.
– Это решит суд нашего товарищества, – прямолинейно отчеканил Лука. – А теперь всем связать ноги и руки, и пусть досыпают до утра. Да и нам надо передохнуть. День выдался жарким.
Утром после завтрака Лука и Назар организовали суд.
Всех обвиняемых посадили полукругом, и Назар стал дознаваться, как и по чьему почину случилось такое преступление.
Разговоры длились около часа, после чего казаки высказали свое решение по каждому человеку.
Назар потом произнес окончательный приговор:
– Лейтенантов, боцмана Стевежара и еще четверых их пособников – утопить в море! Левер, Бокан и Жак Дятел признаются невиновными. Они освобождаются от наказания, отпускаются на свободу без гроша в кармане и устраивают свои жизни по собственному усмотрению. В случае козней с их стороны мы оставляем за собой право снова осудить их. Если они согласны и дают обещание не вредить нам, то могут удалиться.
Четверо оправданных тут же поклялись на Библии, что не станут мстить.
Им все же выдали по одной монете золотом и проследили, как те удаляются на север, где, по слухам, обосновались французские поселенцы.
Гнетущая тишина опустилась над этой частью берега. После казни семерых моряков настроение не располагало на веселый лад.
Единственное, что немного развеселило казаков, так это осмотр доставшейся им казны Ферона и Реше.
– Теперь надо определить наши дальнейшие действия, – произнес Лука, когда день уже клонился к концу. – Что будем делать и как жить?
– Наверное, прежде всего надо вернуться в поселок, – молвил Макей. – Там у нас захваченный корабль, негры и возможность хоть временно переждать невзгоды и обо всем подумать.
– Именно подумать, – встрепенулся Лука. – А тот корабль требует слишком большого ремонта, и надо вначале прикинуть, стоит ли игра свеч.
– Во всяком случае, мы должны вернуться в поселок, – заметил Омелько. – Там поглядим и решим. Не жить же здесь, на берегу, где и жратвы-то нет никакой.
